Двести веков сомнений - Бояндин Константин Юрьевич Sagari (книги полностью TXT) 📗
«Они никогда не остановятся».
Ладно, подумал Клеммен. Что будет, то будет. Сохраняем спокойствие. Сейчас главное — подарок.
И сел, сжимая в руке брусок из лиственницы, пытаясь увидеть в нём то, ради чего имело бы смысл отсекать лишнее.
Венллен, Лето 73, 435 Д., 19-й час
— Если всё это правда, самое время пойти и повеситься, — произнёс Д. слабым голосом. Того, что за последние несколько минут нанесли рассыльные, хватило бы, чтобы закатить добрый пир. Но ничего не лезло ему в горло.
В конверте нашлось много интересного.
В конверте были карты. На картах — бумажных и запечатлённых в кристаллах — были отмечены все до одного особые места, известные Д. и Кинисс. А также немало неизвестных: судя по всему, таинственному автору документов удалось пробраться даже за ревущий Штормовой пояс. Верхом на драконе, что ли, летал?
— Ты… знаешь способы попасть за Штормовой пояс? — спросил Д. у Кинисс, после того, как тщательно сличил координаты. Получил в ответ мрачный кивок. Знает. Очень хорошо. Но не скажет.
Просто изумительно. Академия более сотни лет пытается — тщетно — разработать способ пересечь барьер, отделяющий пространство за пределами Штормового пояса и изучить, наконец, что там творится. А мы всё знаем… только не скажем. Лучше бы я не спрашивал.
В конверте также были досье. В том числе на самого Д.. Настолько полное, что бородач сам удивился, обнаружив в нём то, что давным-давно забыл.
Вполне возможно, что было досье и на Кинисс. Во всяком случае, их имена во всех остальных источниках встречались примерно с равной периодичностью. Но не станешь же спрашивать у неё, видела ли она здесь своё досье! Д. на всякий случай заглянул в золотисто-оранжевые глаза и понял — да, не стоит. Не скажет. Что равнозначно предположению: было там и её досье. Куда делось… лучше тоже не спрашивать.
Всё это было неприятно. Кто-то, незнакомый Д. и Кинисс — а, следовательно и Бюро — тщательно следил за всей их деятельностью. Интересная деталь: досье на Клеммена-Ланенса было существенно менее полным, нежели то, чем располагал сам Д. Но были и места, у Д. не отмеченные. Например: что Клеммен забыл на языковом факультете? Что-то он говорил про надписи на стволе старинного сиарха , про призрак той прабабки… мда. Кто-то старательно извлекает самое неприятное, что случалось в жизни, и аккуратно помещает прямо перед носом…
Однако в полное уныние Д. был повержен не всем, перечисленным выше. На одной из карт красным кружком было обозначено во всём остальном не такое уж и примечательное место — где-то в Каменных Волнах, на юге материка.
— Что мы знаем про это место? — спросил он у Кинисс.
Та некоторое время думала.
— Ничего, насколько мне известно. Никаких аномалий. Надо выяснять на месте.
— Ладно… — Д. тяжело поднялся и направился к своим архивам. Соображалось с большим трудом, после вчерашнего веселья и сегодняшних известий.
Когда он вернулся, Кинисс в комнате не было.
Спустя десять минут она возникла на прежнем месте. Из ниоткуда. Глаза её чуть покраснели, а так никаких признаков усталости не было. А ведь говорила, что совершать перемещение через астральную проекцию сюда, в контору, невозможно… Ладно. Не время обращать внимание на такие мелочи.
— Чистая правда, — подтвердила она. — Там узел мировых линий. Мощный, стационарный. Я бы сказала, серьёзные шансы предположить, что наши с тобой расчёты о месте, где произойдёт Рассвет, надо срочно повторить. С учётом нового узла.
Услышав это, Д. обхватил руками голову и сидел так довольно долго.
— Да, повторим… а через день генерал подбросит нам пару-другую новых узлов. Чего стоят наши усилия? — спросил он вяло. Когда в течение нескольких минут осознаёшь, что большая часть предыдущей жизни потрачена впустую…
Хансса продолжала молчать, но Д. — в особенности, если бы он не находился в столь скверном расположении духа — мог бы заметить, что она, конечно, тоже потрясена… но не так. И, возможно, не этим.
— Чего-нибудь, да стоят, — произнесла она, в конце концов. Голос её был усталым. — Надеюсь, наш недавний гость прольёт свет на часть загадок. Пока что он сумел добиться одного: вынудил нас нарушить правила. Ты понимаешь, что это значит?
Разумеется, Д. понимал. Отныне им с Кинисс предстоит разбираться со всем самостоятельно. И придумать такой способ покончить с загадками, который, помимо прочего, будет гарантировать им обоим жизнь.
Почему, почему они немедленно не связались с собственным руководством, едва лишь генерал оставил конверт?
Тут в дверь негромко постучали.
Парк Времени, Лето 73, 435 Д., 19-й час
Когда появилась белка, Клеммен вспомнил, что собирался угостить её в новогоднюю ночь, да так и не угостил. Пакетик с орехами был с собой. Пока грызун с невероятной скоростью поглощал принесённое, юноша вглядывался в то самое дупло.
— Ладно, — произнёс он и, со второй попытки, забросил ключ внутрь. Завёрнув его в кусок ткани. Медный, заржаветь не должен.
— Отдашь, когда попросят, — обратился он к белке, и та на миг отвлеклась от своего занятия, посмотрела человеку в глаза.
Клеммен готов был поклясться, что в чёрных глазках мелькнуло понимание. Интересно, не так ли ей приказали «подарить» тот кусок коры?
Он направился на восток, к выходу из Парка. Несколько раз оглядывался — белка по-прежнему восседала на куче орехов, продолжала поедать их — словно год уже ничего не ела.
Он уходил с пустыми руками. Ничего, ровным счётом ничего не открылось в куске дерева, и пытаться вырезать что-то наудачу — значит, зря переводить материал. Портить себе настроение и бездарно проводить время.
Похоже, везение заканчивается, подумал Клеммен. Теперь, когда выбор сделан и ключ покоится где-то в дупле, обратного пути нет.
«Безделушки» сообщили только одно: Клеммен под воздействием слабого, разрушительного, медленно проявляющегося воздействия. Говоря простым языком — проклятия.
Подобные проклятия обычно обладают одним, неприятным для жертвы, свойством. Тот, кто в состоянии снять проклятие, обязан сам догадаться о его существовании.
Обращаться вроде бы не к кому. Д. и Кинисс без средств связи не найти — праздник! Остаётся единственный дом, где, вероятно, Клеммена рады будут видеть, но и там он не сможет сказать то, что знает.
Всякому человеку полезно хотя бы раз в жизни испытать состояние полной беспомощности.
Венллен, Лето 73, 435 Д., 20-й час
— Что всё это значит, генерал? — спросил Д., едва сдерживаясь. Поначалу говорили о пустяках. Гин-Уарант пребывал в безмятежном состоянии духа, о делах говорить не желал — словом, как положено. И ведь не прогонишь, ничего не потребуешь. Огласка теперь подобна смерти. Точнее, она и есть смерть. И генерал это знает.
— Вы не поверите, — генерал отставил бокал в сторону, — мне нужна ваша помощь.
— Не так давно вы говорили, что собираетесь спасти нас. Что, теперь ситуация изменилась? Спасать нас уже не к спеху?
— Одно другому не мешает, — генерал весело улыбнулся. — Итак, вы ознакомились с документами.
— Да. Вы не тот, за кого себя выдаёте. Генерал, я должен вас немедленно арестовать. И разговаривать совсем в другом месте.
— Ох, опять, — генерал скривился, словно выпил уксуса. — Будьте благоразумны. Вы же понимаете, что не станете меня арестовывать. Неужели я должен пояснять, почему? Не должен? Отлично..
— Продолжайте, — Д. произнёс это, когда стало ясно, что генерал ожидает реплики.
— Подвожу итог. Вы полагаете, что знаете места, где может произойти Рассвет. Я могу доказать вам, что ваши расчёты ничего не стоят.
— Считайте, что уже доказали, — слова эти дались с большим трудом.
— Приятно говорить с человеком, умеющим проигрывать. Далее: я знаю, где может произойти Рассвет. Для вас это приятная новость: я готов с вами поделиться этим знанием. Неприятная новость в том, что есть и другие, кто знают. И с этими… другими я один могу не справиться. Втроём у нас есть шансы.
