Ключ от всех дверей - Ролдугина Софья Валерьевна (чтение книг .txt) 📗
— Жду с нетерпением, о Лале… Госпожа, не стоит начинать сразу со сладкого! На голодный желудок может и дурно стать, — всполошился Мило, увидев, как я тянусь к пирогу. — Вот, попробуйте это. — И он предложил мне пиалу, накрытую куском ароматного серого хлеба с отрубями.
— Что это? — заинтересовалась я, вдыхая чудесный мясной аромат. В комнате он был неразличим за сладким запахом сдобы, но теперь мне представилась возможность оценить неизвестное блюдо по достоинству.
— Я взял на себя смелость приготовить традиционное горское блюдо, раз уж мы собираемся посетить Дом Осени. — Мило с показной скромностью опустил светлые ресницы, исподтишка разглядывая меня. Ох, знал бы он, как хорошо мне знакомы подобные приемы! Да только кокетство больше к лицу смазливым девицам, а уж никак не славному мальчику. Впрочем… ресницы у него просто загляденье, да… и скулы розовеют трогательно… — Это так называемый «скорый бульон». Для его приготовления берется сушеное мясо, перетертое в порошок, поджаренная мука, лук, морковь, корень альсы, — у меня слюнки потекли от одного описания, — пряные травы и острые цветы горного колокольчика — все высушенное должным образом и измельченное. Смесь заливается кипящей водой, выдерживается около четверти оборота, приправляется каплей вина и свежей зеленью… и — вот! — Мило, как заправский фокусник, снял со своей пиалы хлеб. Моему взору открылось невнятное по цвету, но восхитительное по запаху варево с оранжевыми кусочками моркови и прозрачно-белыми — лука. — Быстро, сытно и горячо — то, что нужно голодному.
— Чудесно, Мило! — Я сдвинула и свой кусочек хлеба. — И когда ты научился так готовить?
— Это мое давнее увлечение, госпожа, — вновь взмахнул ресницами Мило, голосом подражая жеманным фрейлинам. — Если бы я не был вашим учеником, то пошел бы к поварам.
— Ну-ну, брось заигрывать со мной, — усмехнулась я, отпивая первый глоток. Острая, густая смесь приятно обволакивала язык и целительным эликсиром наполняла голодный желудок. — Ты бы не смог оставаться простым кулинаром. Слишком велика твоя жажда власти… Вкус еще лучше запаха, к слову, — не удержалась я от похвалы.
— Жажда власти? — удивился Мило уже искренне, чуть не выронив пиалу. — Разве я похож на того, для кого трон — предел мечтаний?
Теплый, размягченный паром хлеб, пропитанный мясным ароматом, оказался не хуже самого «скорого бульона». Или это мне с голоду кажется?
— Похож, похож, милый, — улыбнулась я, сощуривая глаза. — В стремлении управлять всеми событиями вокруг себя, держать в руках абсолютно все нити ты дашь фору даже нашей драгоценной королеве Тирле. А это и есть черты истинного правителя, уж поверь мне, повидавшей за свою жизнь немало особ королевской крови. О, как жаль, бульон закончился. — Я неподдельно огорчилась. — Что ж, есть повод перейти к сладкому…
И, как назло, в коридоре послышался звонкий смех служанок и стук ведер.
— А, к ворону! Как не вовремя! — посетовала я шепотом, вскакивая и заворачивая в льняную салфетку пирог. — И чего им вздумалось прийти на уборку именно сейчас? Забудь про чай, Мило, убегаем! Нас не должны здесь видеть. Ее величество запретила возвращаться раньше чем через месяц.
На этот раз ключ выскользнул легко — вот что значит шелковая рубашка. Дверь купальни щелкнула, открывая проход на тихую улочку далеко-далеко отсюда.
— Госпожа, подождите, надо взять деньги. — Мило метнулся к комоду, потом к трюмо, сгребая в карманы медную и серебряную мелочь.
— В нижний ящик загляни, — посоветовала я, обеспокоенно косясь в сторону входа в покои, где уже скрипели ключами смешливые служанки.
Ученик улыбнулся с облегчением, доставая увесистый мешочек с монетами. Там было десятка два золотых — хватит, чтобы прожить в столице Дома Осени не пять дней, а неделю-другую, если не шиковать.
Щелкнул торжествующе замок, громыхнули ведра — и в то же мгновение мы с Мило выскочили на улочку и были таковы.
И попали из лета — прямиком в осень…
Амиро, Осиновый город, встретил нас прохладой, полумраком и мягким ветром, несущим запах осенних листьев. После пыльной жары побережья и духоты дворца у меня сердце перехватило от этой упоительной свежести. Даже на узкой, зажатой между глухими стенами домов улочке чувствовалась странная, пьянящая свобода, которой был пропитан сам воздух вокруг. Такая легкость порой ощущалась в заброшенном саду тихими вечерами, когда я оставалась во дворце одна, ожидая возвращения королевы из летней резиденции. В последние дни перед тем, как листья начнут желтеть, эта томительная горечь предчувствия заполняла сад целиком. Безмолвие, нарушаемое лишь шелестом листьев и редкими вскриками птиц, щемяще-нежное одиночество, не отравляющее разум, и совершенное спокойствие с легким привкусом тайны… Волшебная осень…
— Госпожа? — Мило несмело тронул меня за плечо.
— О, мальчик мой… кажется, я влюбилась… — слетело с моих губ тихо, как вздох.
— В кого? — требовательно спросил ученик, заглядывая в мои затуманенные глаза.
Я лишь рассмеялась, разбивая момент волшебства. Неужели Мило ревнует?
— В этот город. В этот воздух… Даже не верится, что наш раскрашенный друг родом отсюда.
— Вы о Кириме-Шайю? — поджал губы ученик. Упоминание лорда Багряного Листопада, как и всегда, вызвало у Мило приступ едкой злости. — И что вы его через слово вспоминаете, будто больше не о чем поговорить!
Быть может, я резко осадила бы Авантюрина… в другом месте и в другое время. Но здесь, в Амиро, мне не хотелось ни спорить, ни доказывать что-то. Как не вспомнить Кирима-Шайю, оказавшись в его городе? Таком не похожем на него… и похожем в то же время: столь же притягательном, чарующем и ненавязчиво-властном.
— Идем, Мило, — вздохнула я, обхватывая пальцами напряженную ладонь ученика. — У нас много забот и без того.
Вот так, рука в руке, мы вышли из темного переулка в наполненные рассеянным, приглушенным светом осеннего солнца улицы. Сказать по правде, мне не хотелось сейчас думать о делах государственных, о приливах и древних легендах. Я устала от постоянных тревог, дурных снов и опасностей путешествия. Единственным моим желанием было раствориться, пусть ненадолго, в этом городе, пронизанном светлой печалью осени.
Амиро завораживал. Угловатыми линиями домов, возведенных из белого камня, дымкой вечно раскрашенной в золото и багрянец листвы, прохладой и спокойствием. Вокруг было на удивление мало людей, и еще меньше среди них я заметила гостей из других земель. Да и эти немногие выглядели так, будто попали в сон и не желают просыпаться. Даже у купцов, звенящих в лавках серебром и медью, в глазах порой мелькало странное выражение, словно в душе плясала искорка поэзии.
Сами жители Дома Осени казались выходцами из иного мира. У многих были высветлены белой краской лица, а волосы горели всеми оттенками листопада — кленово-алый, березово-желтый, багряный, как осиновые монетки, оранжевый с тусклой зеленью… Глянцевые тяжелые локоны свивались в сложные жгуты и узлы; топорщились, как перья, причудливо остриженные пряди; прятались в переплетении волос гроздья рябины и спелые колосья. Глаза густо подводились тушью — золотой, черной, темно-красной… Одним словом, яркой, даже у подростков. В одежде цвета были гораздо скромнее и разнообразнее — от светло-голубого и серого до лилового и зеленого. Горцы никогда не смотрели прямо и открыто на то, что вызывало интерес. Нет, они скользили взглядом — искоса, из-под ресниц, через плечо, ласкали уклончивыми улыбками и опускали глаза.
