Мир-ловушка - Орлов Антон (полные книги txt) 📗
Посматривая на него искоса, Живодер ощущал знакомый зуд в руках. Ежели свернуть ему сейчас шею… Так свернуть, чтобы помучился напоследок. Ибо он был свидетелем унижения Сасхана, побуждал его ползать на коленях и вымаливать прощение у недоброго мира. А с другой стороны – заступник сердобольный, жалел, утешал по ночам, как несмышленыша… Сасхана раздирали равные друг другу по силе противоречивые чувства. Он уже почти принял компромиссное решение – удавить монаха и после вволю поплакать над остывающим трупом, – когда Титус, ведать не ведавший, какая опасность над ним нависла, негромко сказал:
– Сасхан, я и ты – мы должны захватить власть в этой стране! И побыстрее, пока не стало поздно!
Живодер, который начал подкрадываться к нему сзади, хищно скрючив растопыренные пальцы, замер на месте.
– А?..
– Ты никогда не думал о том, что власть должна принадлежать народным низам? – Титус повернулся к собеседнику, успевшему опустить руки и принять вполне невинный вид.
– Как это, брат?
– Королевская власть в Халгате болтается на ниточке. Мы эту ниточку оборвем! В Суаме много нищих. Если я добьюсь, чтоб им выдали оружие из королевских арсеналов, никто не сможет противостоять нам. Я придумал, как этого добиться, но кто-то должен организовать и повести за собой нищие массы… Я тут чужой человек, а ты – свой, тебя народ знает. Тебя послушают. Надо все подготовить, и притом в ближайшие дни! Иначе мы упустим момент. А если нам удастся осуществить переворот, мы создадим новое общество, в котором не будет неравенства и засилья богачей. Я все это не сгоряча, я много над этим думал и считаю, что управлять страной должны обездоленные. Например, такие, как ты…
Сасхан моргал опухшими от бессонных ночей веками, вникая в сказанное. Потом широко ухмыльнулся. Власть?.. Над всей Халгатой?.. Затея Титуса пришлась ему весьма по душе!
Пасмурным (а по-другому здесь и не бывает) утром Шертон вместе с учениками и Бирвотом покинул Суаму. Следом катила порожняя грузовая подвода, запряженная шестеркой гувлов. Сидевший на козлах возница нанялся до «теплой» – иными словами, южной – границы Халгаты. Родом он был оттуда, находился в услужении у столичного дворянина и воспользовался случаем сбежать от хозяина.
Около деревни Дурные Грибы группа свернула с каменного тракта на проселок. Бирвот, ехавший впереди, сыпал на раскисшую грязь искристый серый порошок, бормоча заклинания, и колеса не вязли, а рытвин с водой будто и вовсе не было.
Потом свернули на свежую гать, которую только вчера закончили прокладывать нанятые Шертоном работники, кратчайший путь до болота, где спрятана панадарская машина.
Вначале халгатийцы ни в какую не соглашались взяться за это дело: грешно служить чернокнижникам, мало ли что получится, так недолго и душу погубить, да и святые отцы не велят. Тогда Шертон пошел к святым отцам. Прорвавшись к Верховному Иерарху церкви Истинных Богов, он повел разговор сугубо по-деловому: его святейшество хочет, чтобы Бирвот-чернокнижник, с которым никто не может сладить, навсегда убрался из Халгаты? Отлично. Тогда пусть священники потолкуют с рабочими. Как только он, Шертон, заберет с болота кое-какое свое имущество, он отсюда уедет и Бирвота с собой прихватит. А нет, так непокорный маг останется в Суаме, чтобы и дальше мозолить глаза святым отцам.
Будто бы невзначай Шертон выложил на стол мешочек с серебряными халгатийскими пожелями. Старый Иерарх пожевал губами, взвешивая аргументы собеседника, бросил быстрый взгляд на приношение и сказал, что рабочим разъяснят их заблуждение. А Шертон возблагодарил Создателя за то, что попал на практичного человека, а не на фанатика.
Видимо, суамским церковникам очень хотелось избавиться от Бирвота, потому что после разъяснительной беседы работники трудились споро, на совесть. Тем более что Шертон пообещал им надбавку за скорость.
Гать тянулась через унылые топи с ярко-желтым мхом и чахлой зеленью, подвода легко скользила, едва касаясь колесами ачанховых бревен. Струхнувший возница шепотом молился, но его молитвы не имели большой силы, поскольку Бирвотову колдовству не мешали.
По прибытии на место парень, повинуясь приказу Шертона, развернул подводу, а Роми и Лаймо освободили машину от наваленных для маскировки веток.
Порывшись в одном из своих мешков, Бирвот вытащил пушистый черный комок – отними-тяжесть. Потом взял с подводы плоский камень размером с большую книгу и долго бродил с ним по поляне, придирчиво выбирая место. Наконец выбрал. После этого он, держа комок пуха в сложенных лодочкой ладонях, трижды обошел вокруг машины против часовой стрелки, вернулся к камню, осторожно водрузил на него комок и что-то произнес нараспев.
Сразу вслед за этим камень начал вдавливаться в почву, словно под сильным нажимом.
– Грузите экипаж, – распорядился маг. – Он потерял тяжесть, вчетвером управитесь.
Не вчетвером, а втроем, ибо напуганный беззаконной волшбой возница спрятался в кустарнике и вылезать оттуда ни в какую не хотел.
Шертон, Роми и Лаймо легко подняли машину, как будто она была сделана из громадного куска пемзы. Перенесли, поставили на подводу. Отступив, Шертон поглядел и передвинул почти невесомую махину на несколько дюймов вбок, чтобы промежутки между корпусом и бортами подводы справа и слева были одинаковы.
Бирвот опять пропел заклинание, взял отними-тяжесть и трижды обошел вокруг подводы по часовой стрелке. Заскрипели доски, подвода слегка просела. Машину накрыли большим куском парусины. Маг бережно упаковал пушистый комок, а Лаймодия послал за камнем-подставкой. Шертон выманил из кустов возницу, припугнув болотной нежитью, и группа двинулась в обратном направлении. На поляне осталась ямка футовой глубины, понемногу заполняемая сочащейся из земли жижей.
Они вернулись на тракт тем же путем – сначала по гати, потом по проселку. Благодаря магическому порошку Бирвота подвода не завязла. Там, где проселок подходил к тракту, проложенному по рукотворной насыпи, гувлы с некоторой натугой одолели пологий подъем, и вот, наконец, все позади, впереди только ватный горизонт Облачного мира.
Панадарцы с жадным интересом всматривались в окутанную туманом нечеткую даль. Им предстояло долгое путешествие, а с Суамой, больше похожей на захолустный городишко, чем на столицу государства, они мысленно распрощались навсегда. Об участи Нэрренират никто из них не сожалел.
Предъявленные Титусом доказательства скорого покушения заставили королеву Лусиллу в течение получаса произносить яростные, перемежаемые рыданиями речи о людской неблагодарности и расплате за доброту.
Они уединились в ее личных покоях, в будуаре, убранном гирляндами вырезанных из дерева позолоченных фигурок. Такие же, но попроще, без позолоты, Титус видел в домах у халгатийских крестьян – изображения добрых духов, приносящих удачу.
– У всех черные сердца… – всхлипывала Лусилла. – У всех…
– Не у всех, ваше величество, – улучив момент, возразил Титус. – Среди ваших подданных есть такие, на кого можно положиться. Дайте им оружие – и они защитят вас от интриганов, докажут вам свою преданность!
Он откровенно лгал – и это была святая ложь ради социальных перемен, ради светлого будущего для всех рожденных в нищете халгатийцев.
– Надо же, урод, а порядочный… – высморкавшись, пробормотала королева и похлопала Титуса по руке пухлой дрожащей дланью.
Ему было неприятно ее прикосновение. С рассчитанным напором он продолжил:
– Те, о ком я говорю, – это нищий люд Суамы. Нищие искренне любят вас, ваше величество, они вас в обиду не дадут! Они не настолько испорчены, как ваши дворяне или жадные торговцы. Они по-детски бесхитростны, простодушны, честны, они знают, что такое милосердие и благодарность! Смотрите, я все подготовил. – Он развернул пергаментный свиток (письменность Облачного мира отличалась от панадарской, но афарий за истекшее время ее освоил). – Это приказ о раздаче сформированным из городской бедноты отрядам оружия из королевских арсеналов. Подпишите его – и можете больше не бояться придворных заговорщиков! Руководство и контроль я обеспечу.
