Роза огня - Лэки Мерседес (читаем книги txt) 📗
Роза остановилась на месте и уставилась на Камерона, от изумления приоткрыв рот. Он удовлетворенно улыбнулся, бросив на нее взгляд через плечо, и потянул ее за руку в рабочую комнату.
— Таким образом, мой подмастерье, я вполне готов приступить к вашему обучению. Вы, как вам, несомненно, известно, далеко опередили большинство начинающих — просто потому, что привыкли вести исследования и обладаете великолепной самодисциплиной и способностью сосредоточиваться. — Его улыбка стала еще шире, когда он увидел, какое впечатление на Розу произвело это неожиданное заявление. — Думаю, откровенно говоря, что через год, а может быть, и раньше, вы станете Мастером. Сильфы — создания более покладистые, чем саламандры, и менее подозрительные; обычный недостаток тех, кто берется за магию Воздуха, — легкомыслие и неспособность сосредоточиться, вам же не свойственно ни то, ни другое. Если вы когда-то и страдали от подобных недостатков, то давно их преодолели. А теперь — за дело, и вы сами убедитесь в том, что я прав.
Камерон снова потянул Розу за руку, и ей ничего не оставалось, как последовать за ним в рабочую комнату. Она сделала шаг по пути, с которого нет возврата; то, что произойдет сейчас, определит всю ее жизнь.
В конце концов она проделала все с легкостью, как и предсказывал Камерон. Более того: совершая ритуал с его традиционными жестами и поэтическими речитативами, Роза ощутила растущее чувство радости и удовлетворения, как если бы делала то, для чего была рождена. Когда настал момент появления сильфа, ликование кипело в Розе, как весенний ручей, прорывающий оковы льда. Девушка с трудом удержалась, чтобы, произнося последние слова, не начать танцевать.
Ритуал, описанный в книге, которой она руководствовалась, предусматривал, кроме заклинаний, и создание пентаграммы, налагающей узы на сильфа, но Камерон посоветовал Розе обойтись без нее и сам внес изменения в чертеж.
— Если вы хотите следовать моему примеру и привлечь к себе на службу духов стихии, а не принуждать их, то лучше начните так же, как в свое время сделал я, и обойдитесь вообще без подобных мер.
— А это не опасно? — с сомнением спросила Роза. — В книге написано, что без пентаграммы нет никакой уверенности, что сильф будет послушен.
— Конечно, опасно! — воскликнул Камерон. — Дружба вообще много опаснее рабства. Друг всегда имеет возможность отказаться делать что-то, и это вполне возможно, особенно вначале. Мои саламандры раз или два ослушались меня — просто чтобы проверить, что я действительно не стану их принуждать, и, как я подозреваю, ваши сильфы поступят так же, хотя могут ограничиться тем, что будут непочтительны. Однако раб никогда не придет вам на помощь без приказания в отличие от друга.
И вот теперь Роза стояла перед мраморным алтарем, дрожа от возбуждения, и произносила последние слова заклинания; Ясон наблюдал за ней, стоя за пределами начертанной мелом пентаграммы.
Какое-то мгновение ей казалось, что ничего не происходит, что она потерпела неудачу.
Потом вокруг нее зашумел взявшийся ниоткуда ветерок, полный отзвуков смеха, стал шевелить ее одежду и трепать волосы, пока не разрушил всю аккуратную прическу. Легкий вихрь похитил шпильки, которыми были заколоты локоны, и закружился вокруг девушки, так что ей показалось, будто она бежит вверх по склону навстречу весеннему ветру.
Наконец, в последний раз дернув Розу за рукав и заставив шпильки танцевать в воздухе, вихрь превратился в создание, которое могло послужить оригиналом иллюстраций ко всем детским книжкам про фей.
Роза совершенно не представляла себе, чего следует ожидать: саламандры, которых ей случалось видеть, имели совершенно не человеческий облик. Это же эфемерное полупрозрачное создание выглядело совсем как человек. У сильфа было узкое лицо с заостренным подбородком, высокими скулами и слегка раскосыми глазами. Странно привлекательный андрогин, более или менее «одетый» длинными легкими светлыми волосами, словно прозрачными развевающимися покрывалами; за спиной его угадывались прозрачные стрекозиные крылышки. Саламандры были окрашены в горящие золотые, алые, оранжевые цвета; представшее же перед Розой создание переливалось нежнейшими оттенками голубого, сиреневого, розового. Судя по выражению его лица, больше всего он любил проказы, и теперь Роза поняла, почему сильфами так трудно управлять.
— Привет! — весело сказал сильф. — И долго же ты возилась! Мы уж думали, что ты никогда не наберешься смелости нас вызвать!
Роза сделала шаг к сильфу, и эфемерное создание игриво раскрыло глаза, так что они увеличились вдвое. Роза зачарованно смотрела в глаза сильфа — голубые, как небо над пустыней, и такие же безбрежные и завораживающие.
— Так чего ты хочешь от меня? — прошептал сильф нежным, как шелест шелка, голосом. — Показать ли тебе весь мир? Нам открыта дорога всюду, где есть воздух. Я могу проникнуть куда угодно. Не желаешь ли послушать музыку? Воздух полон ею — я могу донести до тебя звуки голоса Карузо, фортепьяно Рахманинова, скрипки…
В своем углу кашлянул Ясон. Этого оказалось достаточно, чтобы вернуть Розе рассудок, вырвать ее из-под гипнотической власти огромных глаз, нежного голоса. Теперь девушка поняла, какую опасность представляет сильф: опасность превратить ее в сновидицу, в лотофага, в курильщицу опиума. Это было первое испытание — дух проверял, устоит ли она перед искушением погрузиться в бесконечные мечтания.
— Я предпочла бы сначала заключить договор, — сдержанно ответила она. — Думаю, так будет лучше. Как только мы принесем друг другу клятву верности, ты сможешь улететь, если захочешь.
Роза отошла от обычной процедуры — если бы она начертила магический круг, лишающий сильфа свободы, ей следовало бы сказать: «Я разрешаю тебе удалиться». Однако саламандры Камерона были свободны в своих передвижениях, когда он не нуждался в них, и ничего плохого в этом не было. Если Роза собирается следовать его примеру, она должна предоставить сильфам такую же свободу.
Все книги, прочитанные Розой, в один голос твердили, что при упоминании договора между магом и духами сильф может рассердиться и отказаться принести клятву; это было еще одним доводом в пользу магического круга, который не дал бы сильфу исчезнуть прежде, чем он поклянется в верности от имени всех своих родичей.
Однако ничего такого не случилось, и Роза сочла, что Камерон прав, предпочитая сотрудничество принуждению. Сильф весело рассмеялся.
— Слишком ты умная, осторожная, дисциплинированная — тебя не поймаешь! Из тебя получится хороший друг и хороший Мастер. Прекрасно, Розалинда Хокинс, мы заключим с тобой договор — сразу видно, что ты нас не обидишь, да и нам сбить тебя с толку не удастся.
Сильф стал серьезным и сохранял важный вид — хоть глаза его и были полны смеха — ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы произнести ритуальные фразы, магически связавшие отныне Розу и духов Воздуха. Но как только договор был заключен, сильф снова стал шаловливым ветерком и еще раз облетел комнату, а потом исчез.
И унес с собой все Розины шпильки.
Девушка бессильно опустилась на пол, где стояла, полностью лишившись и сил, и эмоций. Ясон позволил ей оставаться в таком положении, пока она не отдышалась, потом пересек теперь уже ненужные меловые линии и протянул ей руку.
Роза подняла на него глаза, но руки не подала.
— Он почти подчинил меня себе, — сказала она, только теперь начиная чувствовать, какой опасности избежала. — Он почти увлек меня за собой, и я никогда не смогла бы вернуться.
— И в зависимости от того, сумел бы я или нет заставить сильфа послушаться моих саламандр, я провел бы несколько дней в попытках вернуть вас или с сожалением отправил то, что от вас осталось, в сумасшедший дом, — серьезно ответил Камерон. — Да. Я не мог предупредить вас: вы должны были сами преодолеть искушение. Теперь вам известно, какую опасность таит общение с сильфами. Саламандры при первой встрече предлагают неофиту необузданную страсть, сильфы — возможность раствориться в мечтах. Гномы искушают своих потенциальных владык вседозволенностью и — простите меня — сексуальной распущенностью. Ундины же дарят способность к самообману, особенно в том, что касается способностей человека. Такова опасность, исходящая от всех стихийных духов: они соблазняют будущего мага фатальными излишествами в том, что и так уже, в силу неуравновешенности его магической природы, ему свойственно.
