Право на жизнь - Коростелев Дмитрий (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗
— Она!
Северьян тотчас подскочил к Ликуну, добродушно улыбаясь.
— Беру вон ту, что ваши молодчики держат. Она я вижу, упрямая и своенравная, люблю таких укрощать…
— Сожалею, но ее я не продаю. Она пыталась сбежать от меня, а я никому не прощаю непослушания. Ее пытки послужат примером остальным.
Данила потянулся за ножом, но Северьян остановил его жестом, дескать, не начинай пока.
— Я очень хочу ее купить, — надавил убийца, — очень-очень.
— Я же сказал, она не продается! — Рявкнул Ликун. — Не устраивает то, что есть, пошел прочь! Надоело возиться! Тащите ее сюда, я с ней побеседую!
Северьян все еще надеялся решить дело миром. Он хотел предложить сумму, от которой Ликун не смог бы отказаться. Но все испортил Данила.
— Люта! — Крикнул он. — Я тебя спасу!
Девушка подняла голову. Ошарашенно посмотрела на путника. Глаза ее округлились, хлынули слезы, изо рта вырвался сдавленный крик.
— Данила, милый мой! Я знала, что ты найдешь меня!
Миг — замешательство. Ликун взревел.
— Так они знакомы! Багыр, разберись с этими… покупателями!
Северьян сделал шаг назад, положил руку на эфес ятагана.
— У тебя был шанс, Ликун. Шанс уйти при деньгах. Теперь держи крепче портки, а то и их лишишься.
Глава 46.
Багыр взвыл от удовольствия. Он так давно хотел размять кости, потягаться с настоящими противниками, а не с визжащими женщинами, да хилыми стариками. Он вынул из-за пояса свой большой кинжал, облизываясь, скалясь, пошел на русичей. Первый стоял не шелохнувшись, лишь держал руку на рукояти меча. А мечик у него — короче кинжала. Не меч — тьфу! И сам на богатыря не похож, хотя сила чувствуется. Зато второй, высокий, ростом почти с Багыра, в глазах ярость и холодная решимость. Сначала разделаюсь с тем, что пониже, а второго оставлю на десерт, — решил гигант.
Багыр шагнул, зарычал. Русич вдруг убрал руку с клинка, хищно улыбнулся. Багыр затрясся от злобы. Этот ублюдок посмел улыбаться! Теперь он умрет страшно! Гигант бросился на чужеземца, кулак переплетенный узлами мускулов устремился русичу в лицо, чтобы раз и навсегда стереть с него улыбку, вмять, размозжить! Но что это? Чужеземец тоже ударил, ударил кулаком в кулак. Руку до плеча пронзила жуткая боль. Багыр истошно закричал, тряся онемевшей кистью. Как, как этот ублюдок мог причинить ему боль? Чужеземец не остановился. Взвился волчком, и Багыр лишь в последний момент заметил ступню, устремленную в лицо. Удар, и гигант упал. В голове пылал огонь, но он не мог подняться. Лишь одна мысль терзала затуманившийся мозг. Неужели старик был прав? Неужели нашлась сила, способная противостоять ему, Багыру!?
Данила сорвался с места сразу же, как Северьян нанес первый удар. Двое стражей, что охраняли девушек, попытались его остановить. Данила яростно отмахнулся. От взмаха один из стражей упал, задергавшись, затих. Данила бросил короткий взгляд. Вместо лица у охранника была кровавая маска, свернутый набок нос выглядел ужасно. Неужели это я сделал? — Мелькнуло в голове. Второй выскочил вперед, выставил кулаки, вызывая Данилу на бой. Русич не слишком хотел состязаться, а этот придурок встал на пути, мешая пройти к любимой девушке. Кулак размером с наковальню обрушился охраннику на голову. Тот кувыркнулся, упал. Данила даже усмехнулся, глядя, как нелепо выглядит поверженный. Шея будто исчезла, вбитая в мощное атлетическое тело. Голова торчала, как сморчок из свежевзрыхленной земли.
— Ну вот, домахался, — вздохнул Данила над трупом стража. — В следующий раз будешь думать.
Двое все еще держали Люту, но держали как-то неуверенно.
— Отпустите ее! — Прорычал Данила. — Отпустите, и можете уходить!
— Нет, не уйдешь!
Данила еле успел развернуться, перехватывая толстую потную руку Ликуна. В кисти был зажат длинный узкий нож.
— Хороший кинжал, знатный, — молвил Данила, отвешивая купцу здоровенную оплеуху. Ликун отлетел в дальний угол комнаты, рухнул без чувств. Девушки, стоящие на прилавке, в ужасе молчали, тихонько поскуливая. Но когда упал сраженный молодецким ударом Ликун, когда рухнул Багыр, казавшийся непобедимым, весело закричали. Это переполнило чашу терпения охранников. Они отпустили Люту и бросились прочь, надеясь лишь, что за ними не погонятся. Данила бросился к невесте.
— Люта!
— Данила!
Наверное, на всем белом свете сейчас не было более счастливой пары. Северьян стоял поодаль, над массивной тушей гиганта, и молчал. Впервые он позавидовал Даниле, впервые захотел оказаться на его месте, да так захотел, что боль, невиданная доселе, пронзила каменное сердце наемника. Он и сам не думал, что способен испытывать ее.
— Ладно, заканчивайте, — обиженно проворчал Северьян. — Не время сейчас для нежностей. Надо убираться отсюда, пока ромейская стража не нагрянула. Очень уж не хочется объясняться с ними.
Данила, наконец, оторвался от любимой девушки.
— А что с остальными? Они что, должны остаться здесь?
Северьян пожал плечами.
— Девушки, вы все свободны… по крайней мере, если поторопитесь, пока эти… — ткнул он ногой гиганта, — не придут в норму. Если хотите оставайтесь, не хотите, идите в Славянский квартал и расскажите все как есть. Там люди неплохие, либо пристроят вас в Царьграде либо отправят домой. Этого уж я не знаю.
— Спасибо, странник, — вышла вперед статная черноволосая девушка. — Это конечно не то, чего я хотела, но все же лучше рабства.
Потом девушка подошла к Люте.
— Твой жених — золото. Не люби он тебя так сильно, точно отбила бы. Береги его, как зеницу ока.
— Обязательно! — Глаза Люты сияли счастьем. — Я теперь с ним никогда не расстанусь!
Из лавки Ликуна они уходили бегом, скрываясь под покровом вечера. Суета уже поугомонилась, повсюду сновали ромейские стражи, следили за порядком. Северьян помнил, что до квартала славян еще надо добраться, здесь, впереди лежали Жидовский и Армянский. Вдвоем с Данилой они преодолели его без труда. Но теперь с ними была девушка. Очень хрупкая, испуганная, и уставшая от погонь девушка. И когда на пути встали пятеро здоровенных звероватых мужиков с тяжелыми дубинами в руках, Северьян бессильно выругался, бросая злобный взгляд на котомку. Чернокамень опять строил козни, подставляя путников, выкидывая перед ними всевозможные капканы и ловушки, наводя их на неприятности.
— Что им нужно? — Удивилась Люта.
— Ничего хорошего, прелестница, — вздохнул Северьян. — Боюсь, им нужны мы.
— Ничего, перебьются, — молвил Данила. — А мы поможем.
Северьян одернул его.
— Не стоит ввязываться в драку. Збыслав не одобрил бы этого. Надо избегать ненужных ссор, а эти и не выглядят серьезными противниками. Может только и ждут, чтобы мы начали первыми, дали повод. Повод устроить погром в Славянском квартале. Попробуем пройти.
Но пройти им не дали. Вперед вышел здоровенный, заросший черной шерстью мужик. Вытянул вперед руку с дубиной, прохрипел:
— Стой, славянский собака. Дальше ты не пройти, моя тебя остановить!
Славянский явно давался ему с трудом, этому обормоту куда привычнее лаять на своем песьем языке. И не разберешь, что говорит, брехня одна.
— Отойди с дороги, — сказал Северьян. — А то сам отодвину.
Звероватый мужик покосился на убийцу.
— Ты давай идти отсюда. Ты не похож на славянский собака, тебя бить не буду.
— Но я друг этих славянских собак, — улыбнулся убийца. — Так что я, пожалуй, останусь, посмотрю… уж больно интересно мне. Скажу тебе одно, Збыслав будет очень недоволен…
Мужик разъярился.
— Плевать я на Збыслав! Плевать на русский свинья! Мы избить его человек, надругаться над женщина!
— Я тебе надругаюсь, всю надругалку поотрезаю! — Рявкнул Данила. — Давай, давай, иди сюда!
Северьян вздохнул. Думал обойтись без драк, а без драк не получается. Вот так всегда, и по-другому нельзя. Люди отчего-то любят делить друг друга по цвету кожи, волос, манере говорить и ходить. И нередко устраивают из-за этого ссоры, перерастающие в войны. Зачем? Северьян не мог этого понять и принять. Для него все люди были людьми, ни больше, ни меньше. Иначе просто нельзя.
