Странница (СИ) - Воронина Тамара (книги бесплатно полные версии .txt) 📗

Женщина любила маленьких детей, воспитывала двух сирот, потому что своих у нее не было, а сейчас они были в школе – в ближнем городке два мага летом занимались с детьми, а наиболее способным предлагали зимой учиться всерьез, и она надеялась, что ее приемышам предложат, потому что они удивительно умные и талантливые оба. Она ненавидела эльфов. Так ненавидела, что Лена не стала задавать обычных своих вопросов и тем более рассказывать, что они не такие уж и страшные.

Женщина жила одна, но была довольно обеспеченной и имела наемных работников, помогавших ей по хозяйству. Именно помогавших – она работала наравне с ними, практиковалось это в Сайбии, бездельники водились только в больших городах, и те аристократы, не работать считалось чем-то неприличным. Жизнь у нее была явно безрадостной. Конечно, она ничего об этом не говорила, да Лена и без слов понимала: в пятьдесят лет быть одной, без своих детей, без мужа, да еще жить на ферме вдалеке от соседей – какое уж тут веселье.

– А родных никого нет?

– Большая семья была. Родители давно умерли, братья тоже все умерли…

– Зачем так? – вдруг спросил шут, не отрывая взгляда от кружки. – Зачем так, Лини?

– Что… то есть…

– Ты меня прекрасно узнала, сестра.

Лицо женщины посуровело.

– Ты мне не брат!

– Нас рожала не одна мать? Не стоит хоронить живого человека. На свой же дом беду навлечешь.

– Человека? – взвилась она. – Ты посмотри на себя – разве ты человек? С каких пор ты стал человеком? Эльфийское отродье!

Шут промолчал, еще ниже опустив голову.

– Я та Светлая, что привела в Сайбию эльфов, – сообщила Лена. Почему этот дурак не сказал, что они свернули к его родному дому? Почему, почему… Лену пожалел. Промокла, замерзла… Дурак. Получит он у меня по первое число. – Может быть, нам лучше уйти?

Лини Винор испугалась страшно. Больше, чем если бы в доме вдруг обнаружился десяток агрессивных эльфов. Хорошо-то как, что Милит и Гарвин остались в Тауларме.

– Что ты, Светлая! Ты уж точно знаешь, что делаешь, и твои эльфы другие…

– Такие же, Лини.

– Другие, – возразил вдруг Маркус. – Делиена, они другие. У них есть Владыка, который не позволял им… творить то, что, случается, делают эльфы.

– И люди, – буркнул шут. – Ты Виану вспомни. Ей всего тринадцать лет, Лини, и люди обошлись с ней… в общем, так же, как с тобой эльфы. А Светлая хочет, чтобы люди и эльфы никогда так друг с другом не поступали. А я человек, Лини.

Лини потупила взор. Лицо ее стало упрямым и совсем уж сухим.

– Ты, наверное, живешь среди эльфов, Рош, – скрипуче сказала она, – и как, они тебя считают человеком или своим? Ты же всегда был таким честным и говорил, что думаешь, вот и скажи честно.

Голос шута изменился, как обычно, когда он вынужден был говорить неприятную ему правду.

– Своим.

– Полукровкой, – поправил Маркус. – Ты, Лини, прости меня за прямоту, но Рош-то чем виноват, что родился не от любви? Я очень даже понимаю, что ты ненавидишь эльфов, и Светлая понимает, у тебя есть, за что их ненавидеть… Но чем виноват твой брат?

– Он всю жизнь ненавидел нас, Проводник!

– Лини, – устало и как-то обреченно проговорил шут, – я одиннадцать лет был королевским шутом, поэтому не могу лгать, даже если очень хочу этого. Я никогда не ненавидел никого из семьи. Ни тебя, ни братьев, ни родителей. Когда не знал причин вашего отношения, обижался и недоумевал. Когда узнал, понял. Я ушел, чтобы унести с собой вашу ненависть, Лини. Но я вас… я вас, наверное, любил. Особенно отца.

Женщина вскочила, потянулась через стол и дала ему пощечину. Шут продолжал смотреть вниз.

– Не смей называть его отцом, ублюдок!

– Ненависть непродуктивна, Лини, – сказала Лена. Больше всего ей хотелось сгрести вещи и уйти из этого дома, но она вовремя вспомнила: эмоции эмоциями, но она Светлая, и если сейчас на ночь глядя она уйдет, Лини примет это чуть не как проклятие, и непременно найдутся свидетели, и непременно пойдут слухи, что от Лини Винор отвернулась Светлая… а это нехорошо. И точно не понравится шуту. Потому что он действительно не ненавидел свою сестру. – Она только сжигает, но ничего не дает. Даже утешения.

Лини молитвенно сложила руки.

– Светлая, неужели ты никогда не ненавидела?

– Никогда. Правда, жизнь не обходилась со мной так жестоко, как с собой. Может быть, у меня не было повода для ненависти.

– Да ну? – удивился Маркус. – И Милит тебе повода для ненависти не давал? И Лиасс? Нет уж, Делиена, если Светлая, так и не отпирайся. Не умеешь ты ненавидеть. Лини, ты уж не подумай, что я тебя сужу. Я-то ненавидеть умею. Я только не понимаю, за что ты ненавидишь Роша.

– Символ, – глухо произнес шут. – Постоянное напоминание. Лена, я лучше пойду… там в сарае где…

– Ты же понимаешь, что один ты никуда не пойдешь, – остановила его Лена. Лини покачала головой:

– Раз уж ты спутник Светлой, оставайся в доме. Только ты не мой брат. Ты не человек. Когда ты ушел, мы вздохнули с облегчением.

– Он твой брат и человек, – вздохнула Лена, – вне зависимости от того, нравится это тебе или нет. Он совершенно не виноват в том, что родился на свет. И он не просто мой спутник и не просто мой друг. Он мой мужчина. Был бы мужем, если бы мы могли иметь детей. И замечательный человек. Странно получается, Лини. Ты ненавидишь того, кто не виноват в твоей беде. Ты всю жизнь потратила на эту ненависть. Ты похоронила родителей, братьев, а все ненавидишь его…

Маркус наступил ей на ногу под столом, и Лена не стала говорить дальше. Ситуация была ой-ой. На шута было больно смотреть, хотя его лицо вроде бы ничего особенного не выражало, но Лена знала, что он чувствует. И в то же время надо свои Светлые обязанности выполнять, раз люди в них так верят.

– Знаешь, Лини, есть у меня еще один друг. Эльф. Он ненавидит людей так же яростно, как ты ненавидишь эльфов. Люди казнили его младшего брата у него на глазах, а самого его от казни спасла непослушная сестра, устроившая налет на город. Я расскажу тебе, как казнили эльфов в том мире. Их раздевали, привязывали к косому кресту, отрезали уши и гениталии и скармливали собакам, а потом вспарывали живот, и собаки рвали их внутренности. А грудных детей просто бросали собакам. Потом его старшую дочь, которая вышла замуж за человека, вместе с мужем и ребенком забросали камнями. Потом там была война, жестокая, на уничтожение. Его дочь насиловали, пока она не умерла, а внучку бросили собакам. А остальным повезло, как он сказал, – их просто убили. Как ты думаешь, Лини, он имеет право ненавидеть тебя?

– Но я же… я же не была в том мире…

Ну да. А если бы была, принимала бы активное участие в казнях. Эльфы не имеют права на существование, потому что тридцать семь лет назад десяток отморозков надругались над тобой и над твоей матерью. Найти б этих отморозков и… А ведь если попросить Лиасса, он их попытается найти. Только вот не найдет. Просто потому, что эльфы не вспомнят такого мелкого эпизода… И выхода нет. Эта ненависть уйдет только с ней. Вот братья уже повымерли, а сколько им лет-то было? Ну максимум на пятнадцать лет старше шута, ну на двадцать, то есть лет пятьдесят пять, что для Сайбии невеликий возраст. Здесь мужчины жили куда дольше, чем в России, семьдесят лет были если не нормой, то чем-то обыденным, и восьмьюдесятью удивить было нельзя, а смерть в шестьдесят считалась ранней. Может, и их убила ненависть…

– Отец помнил тебя, – вдруг неохотно сказала Лини. – И жалел. А ты ушел – и с концом. Трудно жилось?

Шут неопределенно пожал плечами:

– По-разному. Я мужчина, Лини. Мне легче.

– Ты правда был… королевским шутом? Тем самым, которого казнили, а потом король помиловал? Это тебя Светлая увела с эшафота? Вот эта самая?

– Правда. Все так.

– А какой он – король?

Любопытство куда лучше ненависти.

– Хороший, – ответил шут. – Он бы тебе понравился. Искренний такой, порывистый, быстрый очень. Честный.