Эти бессмертные - Проскурин Вадим Геннадьевич (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
Иф мчался над самой землей, уходя вбок, подальше от кипящего котла смертельной магии, которой он все равно не смог бы противостоять. Краем глаза он отметил, как в небе с треском и ревом развернулось белое полотнище рукотворного смерча, брошенного мимо цели.
Внимание Ифа привлекла ворона. Обычно эти птицы хорошо чувствуют магию, боятся ее и стараются убраться как можно скорее из района битвы волшебников. Но эта ворона летела навстречу Ифу, причем очень быстро, намного быстрее, чем обычно летают вороны, она надрывалась из последних сил, чтобы…
Да она сейчас врежется в него! Иф заложил вираж, ворона тоже изменила направление полета и почти достала Ифа, она пронеслась мимо него так близко, что он ощутил на себе ветер от ее крыльев. А в следующую секунду ворона врезалась в землю, волна боли ударила по ушам, крупные комья и мелкие камни ударили по спине, порыв ураганного ветра подхватил Ифа и швырнул в сторону, прочь от места гибели вороны.
Оглушенный барон рухнул на землю и покатился, заклинание полета распалось, а собрать его заново не получалось, оглушенный разум отказывался сосредоточиться. Ноги Ифа провалились в очередную трещину, он уцепился руками за край, кое-как подтянулся и выбрался за мгновение до того, как ее края сомкнулись. А затем Иф увидел невероятную, жуткую картину.
Герцог Хин мчался по воздуху, преследуемый целой стаей ворон. Он пикировал, он вышел из пике у самой земли, и это было слишком поздно. Вороны падали вокруг него, подобно граду, они взрывались, и каждый взрыв бил в магический щит герцога ветром и осколками. Герцог мгновенно скрылся за стеной сплошного дыма, Иф ждал, когда он вылетит с другой стороны, но он все не вылетал и не вылетал. А потом клубы дыма рассеялись, и Иф понял, что бой окончен. Герцог мертв.
Потрясатель вселенной подтвердил свою мощь, воистину он — сильнейший воитель во всей империи. Естественно, не считая императора, но императора как-то глупо сравнивать с обычным воителем. Его и человеком-то непонятно можно ли считать.
Жаль герцога. Конечно, он сам виноват, что не последовал путем потрясателя, но часть вины лежит и на Ифе. Надо было лучше подготовиться к этому моменту, доложить не как получится, а как положено — четко и ясно, начиная с самого важного. Заставить сюзерена услышать и воспринять то, что он должен был услышать и воспринять. А Иф не сумел это сделать, и эта неудача ляжет тяжким бременем на его последующее воплощение. Но что делать, придется терпеливо переносить тяготы и лишения вечной жизни. Впрочем, это будет не скоро, во всяком случае, теперь на это можно надеяться.
Иф стоял над телом герцога. Хин был как живой, лишь около ушей, носа и рта подсыхали тонкие ручейки растекшейся крови. Страшное сотрясение воздуха вытрясло душу из бренного тела, а великая, непревзойденная магия, которой обладал покойный, не смогла ему помочь. Потому что никто не в силах противостоять потрясателю вселенной.
А вот и он неторопливо приближается, осторожно перебираясь через глубокие раны в теле земли. А с другой стороны приближается граф Хортон… Впрочем, граф ли он теперь? Кто займет место покойного Хина — граф Хортон или барон Павел? И не передерутся ли они прямо сейчас за наследство герцога? Нет, не должны, Хортон слишком умен для этого, а Павел много раз говорил, что не стремится к власти, и, похоже, не врал.
— Так вот какой ты, северный олень, — пробормотал Павел, глядя на поверженного врага.
Будь душа Ифа не столь закалена многолетними тренировками, он бы прослезился. Потрясатель не стал глумиться над мертвым противником, а отдал ему должные почести, сравнив с мифическим зверем, общепринятым идеалом строгой и самодостаточной красоты и мощи. Непонятно, почему северный… Но потрясатель часто изъясняется непонятно.
С другой стороны подошел Хортон. Он выглядел куда хуже Павла — смертельно уставший и измученный. В бою ему пришлось опорожнить свой источник магической силы если не полностью, то близко к тому, и это не дало ему ничего. Потому что он не потрясатель вселенной.
— Ну что, герцог? — обратился к нему Павел. — Поздравляю с победой.
Хортон вяло отмахнулся.
— Да разве ж это победа? — задал он риторический вопрос. — Признаю себя дураком и неудачником, моя ловушка не сработала, а почему — сам не понимаю. Зато твои вороны показали себя великолепно.
Павел поморщился и тоже задал риторический вопрос:
— Да разве ж это великолепно? Он едва не ушел от них, заложил бы вираж чуть выше и ушел бы. И конец нам тогда всем, кроме вот него, — он указал на Ифа.
Хортон зябко передернул плечами и сказал:
— Бррр… — И добавил: — Но не будем о грустном. Пойдем в замок, передохнем, пообедаем. Надо Флетчеру сказать, пусть готовит поход на Гусиный Пик. И еще вассалов пусть собирает, они должны знать, что потрясатель вселенной явился и выступает на нашей стороне.
Павел посмотрел на Хортона, как будто тот не констатировал всем известный факт, а обозвал демона нехорошим словом. Как будто потрясатель на самом деле не верит в свое предназначение или, хуже того, стесняется его. Нет, этого не может быть, это просто минутная слабость овладела им или вообще какая-нибудь посторонняя мысль!
— Пойдем, герцог, — сказал Павел. — Пойдем, отдохнем, хватит на сегодня потрясений.
Глава девятая
1
Столько воителей не собиралось в Муралийском замке еще никогда. Герцог Хортон собрал всех своих вассалов, а те, в свою очередь, привели своих вассалов, не оставив на хозяйстве вообще никого, здесь были все, вплоть до самого последнего безземельного воителя. Это было беспрецедентно, Хортон сознательно нарушил устоявшиеся правила, чтобы вассалы уяснили, что случившееся здесь не укладывается ни в какие законы и традиции. Каждые два-три тысячелетия случается, что граф бросает вызов герцогу и занимает его место, но никогда раньше не бывало, чтобы графу помогал в бою потрясатель вселенной.
Только теперь Павел осознал, какой мегазвездой он стал. Старые бароны с неподвижными, будто каменными лицами смотрели на него с плохо скрываемым ужасом. Поле боя, на котором Павел и Хортон уничтожили Хина, говорило само за себя, оно не нуждалось в комментариях. Обширная территория, перемолотая и перепаханная судорогами земли невероятной силы, а внутри нее, чуть в стороне от центра — небольшой островок, не только перепаханный, а как будто обработанный бороной, да не обычной бороной из суковатой ветки, а мифической золотой бороной, которой обладал какой-то персонаж холопских сказок. И повсюду разбросаны серые перья, они окружают каждую воронку, не оставляя сомнений в том, как с этим полем произошло то, что произошло. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы поставить себя на место покойного герцога и наглядно представить себе, что бывает с теми, кто пытается противостоять потрясателю вселенной. Особенно поражало воителей, что Хортон, даже выпив очередную холопскую душу, сильно страдал от истощения магических сил и выглядел сущим ходячим мертвецом, а у Павла никаких признаков истощения не было. Дескать, прихлопнул герцога одним пальцем, как комара, и не устал совсем, надо будет — еще десяток прихлопну. Но не объяснять же им, что бой был скоротечным, что почти все это время Павел просидел в укрытии, а единственный удар, что он нанес, достиг цели лишь по чистой случайности. Не допусти Хин роковую оплошность, лежать бы сейчас на этом поле не Хину, а Павлу.
Павел чувствовал себя странно и нелепо. К какой бы компании он ни приближался, все разговоры стихали, бароны и воители смотрели на потрясателя вселенной и ждали то ли распоряжений, то ли пророчеств. Лишь обрывки разговоров достигали ушей Павла, и Павел не знал, как реагировать на то, что он услышал в этих обрывках. Воители думают, что Павел — величайший маг во всей империи, что он пророк, что он даст им новые законы и настанет счастливая жизнь с медовыми реками и кисельными берегами. Допустим, он действительно великий маг и действительно может поделиться с ними кое-какими знаниями. Но давать новые законы… Он уже пытался говорить о любви и доброте, к чему это привело? Хортон использовал эти слова как новый вид психотропной магии, причем ему даже не пришлось сильно извращать их суть. Так, сместил кое-какие акценты…
