Народ, или Когда-то мы были дельфинами. - Пратчетт Терри Дэвид Джон (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
— Да, но…
— Не надо больше слов. Мы знаем все слова, которые не должны быть сказаны. Но ты сделала мой мир совершеннее.
Дафна лихорадочно соображала, что бы сказать, и наконец сообразила.
— Уи-Аре завтра надо снять повязку с ноги. И мне до сих пор не нравится рука Каа-Хи: судовой врач с «Катти Рен» сказал, что ему лучше, но стоит разбудить миссис Бурбур, пускай она посмотрит. Да, и не верь ей — она на самом деле не может жевать этими зубами, так что пусть кто-нибудь жуёт для неё, и… Это всё неуместно, да?
Мау засмеялся.
— Разве это может быть неуместно?
Он чуть неловко поцеловал её в щёку и продолжал:
— А теперь мы разойдёмся без сожалений, а потом встретимся вновь как старые друзья.
Дафна кивнула и высморкалась в последний хороший носовой платок.
И корабль ушёл.
А Мау пошёл на рыбалку. Он задолжал Науи рыбу.
Сегодня
В углу кабинета тихо щёлкал сейсмограф.
Старик замолчал, глядя, как в лагуне приводняется летающая лодка.
А, это молодой Джейсон прибыл, он будет работать в субмиллиметровом диапазоне. — Он вздохнул. — Я уверен, что они делают замечательные вещи, но, между нами говоря, я никогда не любил работать с телескопами, в которые нельзя заглянуть. Прошу прощения, на чём я остановился?
Мальчик и девочка посмотрели на него.
— Вы сказали, корабль ушёл? — спросил мальчик.
— О да, — ответил старик. — И тем всё кончилось. Корабль ушёл. Корабли для этого и существуют.
— И? — спросил мальчик.
— И всё. Корабль ушёл.
— И они не поженились, и ничего? — спросила потрясённая девочка.
— О нет, — ответил старик. — Точнее, они не поженились. Насчёт «ничего» я не так уверен. Возможно, пара поцелуев…
— Но разве так можно заканчивать историю? — спросил мальчик. — Он пошёл на рыбалку!
— Но в жизни только такие концовки и бывают, — ответил старик. — А разве цель истории не в том, чтобы отражать настоящую жизнь? Хотя я всегда думал, что он ушёл ловить рыбу, чтобы люди не видели его слёз. Ему, наверное, было очень одиноко. Он потом говорил: «Если вам так уж хочется жертвовать, жертвуйте своё время на алтарь общего блага. Съешьте эту рыбу или отдайте голодному».
Он поглядел на унылые лица мальчика и девочки, тихо кашлянул и сказал:
— Потом пришёл другой корабль.
— И девочка-призрак была на нём, правда? — спросила девочка.
— О да, — сказал старик. — Примерно через год.
— А, я так и знала! — торжествующе сказала девочка.
— А телескоп? — спросил мальчик.
— Конечно! Шестнадцатидюймовый ньютоновский телескоп спустили на берег первым делом! И той ночью все в него посмотрели! — сказал старик. — И ещё на корабле были все вещи из списка и шесть джентльменов из Королевского общества, согласно обещанию.
Старик широко улыбнулся, вспоминая.
— Конечно, с тех пор у нас перебывало немало учёных. Отец рассказывал мне, что мистер Эйнштейн сидел в этом самом кресле и играл на скрипке. Интересно заметить, что мой отец аккомпанировал ему на барабане, и все сочли, что результат вышел… необычный. Я сам имел честь аккомпанировать сэру Патрику Муру и профессору Ричарду Фейнману, когда они нанесли нам совместный визит. Ксилофон, бонго и военные барабаны! Замечательно! Учёные — очень музыкальные люди. И я горжусь, что мне выпала честь пожать руку профессору Карлу Сагану, когда он приезжал сюда с людьми с электрического телевидения. Помните, девочка-призрак решила, что стеклянные шарики на потолке — карта звёздного неба, но не могла узнать ни одного созвездия? Так вот, профессор доказал, что это действительно карта звёздного неба, но такого, каким оно было тридцать одну тысячу лет назад, и это подтвердил анализ наших стеклянных звёздочек методом, который называется «датирование по следу осколков деления». Мы всё время узнаём что-то новое. А сколько космонавтов к нам приезжает! Я уже сбился со счёта. Интересно, что кое-кто из них побывал на Луне, но ни один не встретил живущей там женщины.
— Да, но вернулась ли девочка-призрак? — не отставала девочка.
— Не сказать, что совсем вернулась. Но вернулись её сын и внучка.
— Тогда это всё же печальная история, — сказала девочка.
— Ну, не знаю, — ответил старик. — Насколько мне известно, она вышла замуж за очень приятного джентльмена из Голландии. Принца, насколько я помню. И конечно, вы знаете, что она стала королевой.
— Да, но всё равно всё должно было кончиться по-другому, — настаивала девочка.
— Ну, она вернулась домой для блага своего народа, а Мау остался здесь для блага своего. Разве они неправильно поступили?
Девочка подумала и сказала:
— Надо полагать, они оба думали о своём народе больше, чем друг о друге.
— А ты что скажешь, молодой человек?
Мальчик посмотрел себе под ноги.
— Я считаю, что они думали о своём народе больше, чем о себе.
— Хорошие ответы. Я думаю, что они были по-своему счастливы.
— Но всё-таки они были друг к другу неравнодушны, — сказала девочка, не желая сдаваться.
— Какое очаровательно старомодное выражение! Ну… да, когда она умерла — вскоре после смерти Мау, — брючники были против, потому что хотели похоронить её в каменном ящике в одном из домов своего бога, но на её стороне были Джентльмены Последней Надежды. Они привезли её сюда на пароходе, набитом льдом, и мы завернули её в бумажные лианы, привязали к телу камни и отправили его в тёмное течение, куда осторожно опустили Мау всего двумя месяцами раньше. А потом, как написал в дневнике мой прадедушка, все плакали и плакали… как и вы сейчас, молодые люди.
— Мне просто соринка попала в глаз, — сказал мальчик.
Старик улыбнулся, вытащил из кармана пачку сложенных кусков бумажной лианы и протянул девочке со словами:
— Пользуйся, не стесняйся.
— А потом в лагуне видели двух плавающих дельфинов, — твёрдо сказала девочка. Она высморкалась и вернула бумажные лианы старику.
— Не помню, чтобы мне об этом рассказывали, — сказал старик, беря лиановый платок за наименее мокрый угол.
— Но иначе не могло быть, — настаивала девочка. — Это единственная правильная концовка. Я думаю, они плавали в лагуне, но их никто не заметил, потому что слёзы застилали людям глаза.
— Да, это вполне возможно, — тактично сказал старик. — А теперь настало время официальной части.
Он вывел мальчика и девочку из кабинета наружу, на широкую открытую дощатую веранду. Отсюда можно было полюбоваться одним из лучших видов на острове. Один конец веранды запутался в пологе нижнего леса, так что на него градом сыпались листья и цветы, а с другого открывался захватывающий вид на лагуну. На этом конце стоял небольшой сарайчик.
— И с той ночи, когда здесь установили первый телескоп, мы устраиваем ознакомительные экскурсии для юношества в день совершеннолетия, — сказал старик. — Ха! Должно быть, вы, молодые люди, к этому времени уже успели заглянуть во все купола и телескопы на горе? Они растут как грибы, верно? И вы, должно быть, думаете, что уже всё повидали? Вы заметили, что нынче люди разучились пользоваться глазами? Кругом одна сплошная фотография и электрический Интернет. Может быть, я отстал от века, но я считаю: то, что делается через компьютер, не называется «смотреть на звёзды».
Он остановился у сарайчика.
— Так вот, сейчас я покажу вам кое-что такое, чего вы никогда не видели. Это на самом деле небольшой фокус, и, поняв, в чём тут дело, вы наверняка воскликнете «ха!» или произнесёте иное подобное междометие. Но я считаю, что это, как вы бы выразились, «круто».
Он отпер дверь сарайчика, которая скользнула вбок по направляющим, и внутри обнаружился телескоп — гораздо меньше тех, что были установлены в больших белых куполах на вершине горы.
— Это он? — спросила девочка. — Очень маленький.
— По размеру, но не по историческому значению, — с упрёком сказал старик, глядя на часы и передвигая телескоп с осторожностью человека, проделывавшего это уже тысячи раз. — Ага, вышло с первой попытки, — заметил он, поглядев в объектив.
