Эрбат. Пленники судьбы (СИ) - Корнилова Веда (библиотека книг .txt) 📗
— А я думаю, может все же имеет смысл пригласить колдуна сейчас? Только колдун нужен настоящий, а не деревенский самозванец. Поисковая магия — это именно то, что нам надо! В крайнем случае, можно будет обойтись и без мальчишки…
— Не вздумай! — чуть не взвизгнул граф. — У тебя что, мозги напрочь отсохли, раз такую чушь несешь? Что, уже совсем ничего не соображаешь? Да разве от настоящего колдуна из Нерга можно избавится?! Он сам нас в порошок сотрет! Поисковая магия — дело, конечно, хорошее, хотя и дорогое, но к колдунам Нерга с этим вопросом обращаться не стоит ни в коем случае! Даже если они обнаружат камни, то я почти уверен, что они нам их вернут, или хотя бы скажут правду о том, где эти камни спрятаны. Да они нас на эти пропавшие камни могут поймать, как рыбу на удочку, и мы всю оставшуюся жизнь под дудку колдунов прыгать будем! Но, скорей всего, если камни обнаружат, то заберут их себе. У них на такие артефакты всегда зуб горит, и лапы сами собой тянутся, чтоб только заграбастать! А тут такой лакомый кусок! Кто в здравом уме так просто, задаром, от него откажется? Если же случится такое, что камни не найдутся, то в Нерге все одно будут знать, что камни Светлого Бога пропали…
В себя Дариан пришел в какой-то каморке, на жалком тюфяке, набитом соломой. Спину жгло, будто огнем, а тело болело так, будто это была одна большая рана. Стоило только чуть пошевелиться, как мальчика пронзала страшная боль, хотя, кажется, большей той боли, что сейчас терзала его тело, просто не существует. Безумно хотелось пить, но не было сил даже протянуть руку к кувшину с водой, стоящему подле него. И снова голоса, разговор двоих:
— А я тут при чем? — это голос врача. — Парень помирает — у него заражение крови. Да вы лучше поглядите сами, что ваши люди сделали с ребенком! У мальчишки на спине живого места нет! Хотя самые глубокие и длинные раны я зашил, но… Некоторые из них воспалились и я далеко не уверен…
— Хватит болтать! — голос Гарлы. — Тебе уже сказано: если парень сдохнет, то шкуру точно таким же образом снимут с тебя. Давно заслужил. Только вот лечить тебя уже будет некому.
— Говорю же — заражение! А я не волшебник, чтоб творить чудеса!
— Он говорить может?
— Сумеете разговорить — сможет. Хотя я в подобном далеко не уверен…
— А я все же попытаюсь…
Жесткая рука рванула Дариана за волосы.
— Открывай глаза, гаденыш! Знаю, что слышишь меня…
Дариан, с трудом приоткрыв глаза, посмотрел невидящим на стоящую перед ним Гарлу.
— Говори, где они? Отвечай, а не то хуже будет!
Но тот лишь вновь закрыл глаза. Видеть эту женщину было куда хуже, чем чувствовать боль.
— Опять не желаешь говорить? Хорошо, просто замечательно! Ничего, сейчас все скажешь… Значит — обратилась Гарла к врачу, — значит, говоришь, у этого гаденыша заражение крови? Так мы сейчас все вылечим! Эй, тащите сюда жаровню! Заразу надо выжигать каленым железом.
— Да вы что?! Парнишке всего семь лет! Он же может не выдержать! Болевой шок…
— Мне что, надо повторять приказание?
Топот ног, запах раскаленного металла… Снова рывок за волосы…
— Говори, иначе буду выжигать твои раны этими вот железными штырями! Взвоешь… А жечь я буду тщательно, ни одной ранки не пропущу, каждое воспаление прочищу, выжгу до самого донышка… Я ж в свое время обещала твоей шлюхе-мамаше, что могу стать для тебя заботливой мамочкой!
Да пусть делают, что хотят, ему все равно… Но когда в воспаленные раны на детской спине впилось раскаленное докрасна железо, Дариан страшно закричал…
… С того дня прошло более месяца. Все это время Дариан лежал в темной каморке в полном одиночестве. Как это ни удивительно, но раны на его спине постепенно стали затягиваться, хотя до полного восстановления было, конечно, еще очень и очень далеко. И все же, как это ни удивительно звучит, но страшное лечение Гарлы — выжигание воспаленных ран железом, помогло спасти жизнь Дариану. Можно сказать, сама, не желая того, женщина спасла ему жизнь.
Дариан поправлялся. Самое удивительное в том, что, несмотря на нанесенные ему страшные раны, выздоровление шло без осложнений. Следует отдать должное врачу Гарлы — знающему, но вечно пьяному человеку. Хотя он за все то время, что лечил парнишку, относился к нему, как к чему-то неодушевленному, но однажды, когда Дариан уже мог вставать и самостоятельно передвигаться, врач сказал ему, отхлебывая, по своему обыкновению, из фляжки:
— Ну, что, ходить можешь? Руки-ноги шевелятся, гнутся, как им положено? Кости целые и каждая из них находится на своем месте? Можешь сгибаться, ходить? Все функции организма в норме? Видишь, все в порядке. А ведь у тебя там все было изодрано в мелкие куски, и кости переломаны в многих местах! Сейчас же у вас, мой юный пациент, нет никаких повреждений внутренних органов. Далеко не каждый врач сумел бы восстановить то, что у тебя осталось от тела. А вот я сделал это, и имею полное право гордиться собой! Знаешь, почему? Дело в том, что у нас с тобой есть нечто общее. Просто больше всех живых существ на этом свете, я, так же, как и ты, ненавижу твою мачеху, эту старую сволочь Гарлу, называть которую госпожой у меня язык не поворачивается! Она мне всю жизнь поломала, хотя я в свое время был лучшим из врачей… В один далеко не самый прекрасный день я попал к этой суке в долговую кабалу, и мне из нее уже никогда не вырваться… Сейчас эта мерзкая баба хотела бы видеть тебя кривым, хромым, с трясущейся головой и наполовину парализованным… А вот хрен ей! Сейчас пусть злится, глядя на тебя, почти здорового и нормального!.. Но сразу предупреждаю тебя, парень: второй раз собрать тебя точно так же у меня не получится. И никто не сумеет сделать это снова. Так что думай сам, как тебе поступать дальше. Но если останешься в этом доме, то долго на этом свете не заживешься — поверь мне, человеку, который уже успел понять, сколько стоит человеческая жизнь в этом поганом мире…
Дариан хорошо запомнил эти слова, только вот после всего перенесенного он больше не мог разговаривать. Мальчик пытался сказать хоть слово, но ничего не получалось. Из горла вылетали лишь отдельные невнятные звуки. Все тот же врач, осмотрев ребенка, пришел к неутешительному выводу: парень не притворяется, и эта немота — последствия сильнейшего нервного потрясения и болевого шока. Парня надо отвезти к хорошему знахарю, или же просто ждать, когда мальчишка сам отойдет от пережитого. Или же кликните колдуна — они умеют лечить такие болезни. А пока что парень даже писать буквы на бумаге не может: сколько перо в его руки не вкладывай — все одно выпадает…
Возможно, именно это временное онемение и спасло его от новых истязаний. Во всяком случае, тут уж даже Гарла была вынуждена отступить от Дариана на кое-то время, но было понятно, что ее терпения надолго не хватит.
Правда, она все же предприняла несколько новых попыток выведать у мальчишки, куда Кристелин спрятала камни, да только эти ее усилия ни к чему не привели. Говорить Дариан не мог, а писать на бумаге отказывался — перо выскальзывало из его негнущихся пальцев. Впрочем, по уверениям врача, не исключено и такое, что после перенесенного парнишка забыл грамоту… Снова отправить парня на конюшню Гарла пока что не решалась — по словам врача, именно из-за болевого шока и сотрясения мозга Дариан потерял возможность говорить. Если его сейчас вновь привязать к столбу, то он или окончательно сойдет с ума, или же просто-напросто не выдержит, умрет. У каждого из нас есть предел возможностей, через который лучше не переступать, а парень сейчас находится на том самом пределе…
Скрепя сердце Гарла вынуждена была прислушаться к словам своего врача. Во всяком случае, пока что ребенка оставили в покое. Только вот надолго ли?
Однако как только Дариан смог встать на ноги, как его ждало новое испытание. По приказу Гарлы парнишку обрили наголо — именно таким образом во многих странах Юга поступали с рабами, после чего, одев в старые и грязные лохмотья, отправили в барак к невольникам. Отныне его место должно быть среди них. Дариан же лишь молча посмотрел на свои рассыпанные по грязному полу светлые кудри, которые когда-то так любила гладить и перебирать мама… Неужели все это осталось в прошлом и теперь его место средь бесправных рабов? В подобное не хотелось верить…
