Золото вайхов - Корн Владимир Алексеевич (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
– А что вообще в столице слышно? – спросил я у Коллайна, когда тот закончил свое повествование.
Анри помолчал немного, собираясь с мыслями.
– В столице, уважаемый барон де Койн, продолжают обсуждать события, происшедшие в Кайденском ущелье. Я поговорил кое с кем и выяснил, что это сражение решили предать широкой огласке со всеми вытекающими последствиями. Ты понимаешь, политика Империи…
Я жестом прервал входящего в раж Коллайна:
– Анри, ради всего святого, ни слова больше. Я и раньше тебе говорил и повторю снова: слово «политика» для меня – синоним слова «канализация». Я понимаю, что и то и другое – дело необходимое и где-то даже прибыльное, но уж больно вонючее. Так что уволь меня от разговоров о политике. Мне будет легче тебя выслушать, даже если ты станешь сейчас ругаться самыми грязными словами – не в мой адрес конечно. Вероятно, я и сам тебе помогу: есть у меня в запасе пара-тройка заветных выражений, но только без политики, я тебя умоляю. Все предельно ясно: мы помогли трону, да и сам факт неравной битвы – другим пример, так что не будем об этом.
Снова помолчали. Мне было забавно наблюдать за выражением лица Коллайна: ведь он заготовил целый рассказ, а его заткнули, хоть и вежливо. Но мне действительно неинтересно разговаривать о политике – этого добра и дома хватало с лихвой. Я вздрогнул, вспомнив одухотворенные лица властей предержащих, вещающих электорату, как все будет хорошо, и уже совсем скоро. Нет, только не это.
Анри внимательно посмотрел на меня и сказал совсем не то, что я готов был от него услышать:
– Артуа, а ведь ты герой.
Я, успешно скрыв удивленное выражение лица, ответил в свойственной мне ироничной манере:
– Тоже мне новость. Мог бы уже давно догадаться.
А что еще сказать в ответ на подобное высказывание?
– Я-то как раз давно об этом знаю. Но теперь, согласно указу, будут знать и остальные.
С этими словами Коллайн поднялся на ноги, извлек свиток и торжественным голосом зачитал указ о присвоении мне ордена Доблести и Славы первого ранга. Первой моей мыслью было, конечно, что это очередная шутка друга. Однако, взяв свиток из его рук, я обнаружил в нем свое имя, впрочем, как и имена графа Дьюбена, графа фер Стянуа, а также самого Коллайна, и еще несколько – знакомых и незнакомых. Все мы награждались орденами разных степеней и еще какими-то знаками отличия. Бумага имела печать Имперской канцелярии и даже подписана рукой самой императрицы Янианны I.
Не ожидая ничего подобного, я поставил свою отвисшую челюсть на место свободной рукой. Довольный произведенным эффектом, Анри начал комментировать указ, попутно посетовав на то, что ордена Доблести и Славы первого ранга получили только граф фер Стянуа, граф Дьюбен и я. Самому Коллайну и еще трем офицерам присваивался такой же, но только четвертого ранга.
Остальным достались еще более скромные ордена. Я хмыкнул, вспомнив свою шутку, произнесенную в шатре на совещании, что, если проеду мимо, останусь без награды. В ответ на удивленно поднятую бровь друга пришлось напомнить эту историю, которая его не развеселила. Орден не самый высший, пустился в объяснения Анри, но очень достойный, и награждают им только за воинские заслуги, что само по себе очень почетно. Что ж, пусть будет так, если разобраться, то мы их заслужили.
– Награждать будет сама императрица Янианна. Все в один голос твердят: очень красивая леди. И я ее увижу, – мечтательно закатил глаза Коллайн.
Я снова хмыкнул, но на этот раз про себя – не при демократии живем, не принято оскорблять царствующих особ даже таким способом.
Хотя знаем мы такую красоту. Если императрица хоть чуть-чуть привлекательна, льстецы скажут – красавица, а если действительно симпатична – провозгласят идеалом красоты, не меньше. Ну ладно, самому тоже интересно – ни разу не видел даже ни одной королевы, а тут целая императрица.
– Так что у нас, Артуа, всего неделя – нам же еще и соответствующее платье необходимо приобрести. Ехать надо завтра, прямо с утра, – решил за обоих Коллайн. – Времени совсем нет, послезавтра утром к портному, еще и за срочность придется доплачивать.
Ну да, Зингера еще не нашлось, все вручную шьется. Кстати, очень интересный вопрос – насчет швейной машинки. Коль нету, необходимо изобретать, тоже дело архивыгодное.
– Завтра, Анри, не получится. На завтра совсем другие планы, и отложить их нет никакой возможности.
Видя расстроенное лицо друга, я добавил:
– Успеем пошить, добавим платы сколько необходимо, и все будет в лучшем виде. Кстати, если не возражаешь, все затраты возьму на себя – в благодарность за серебро. – Я с удовольствием отпил вина из новенького кубка, с которым не хотел расставаться.
– Это вы Камилле будете платья дарить, сударь, – делано возмутился Коллайн и засмеялся, довольный своей шуткой.
Ну славу богу, отошел, а то все глаза закатывал, когда речь о красавице-императрице заходила. Видали мы красавиц, а некоторых даже руками трогали.
Глава 28
Будущее за химией
– За химией будущее, Капсом. Все, что нас окружает, есть не что иное, как химия. Да и сами мы представляем собой набор химических элементов, не более того, – вещал я ученому, пока мы неспешно двигались к его будущей лаборатории. В руках у меня находился змеевик, больше похожий на лом, скрученный в спираль неведомым силачом, и которым я небрежно помахивал. Мы – это я, Капсом, доктор Цаннер, Коллайн, Герент, ну и, естественно, Прошка.
– Взять, например, ту же воду.
Я мимоходом зачерпнул горсть воды из дубовой бочки, оказавшейся на моем пути как нельзя кстати.
– Вода, как вы знаете или по крайней мере догадываетесь, состоит из двух химических элементов, так называемых газов, – водорода и кислорода…
Легко и приятно быть поводырем в стране слепых: даже со своими весьма скудными познаниями в этой области я раз за разом заставлял Капсома открывать рот от удивления. Сзади, споткнувшись обо что-то, чертыхнулся Цаннер, напряженно прислушивающийся к нашему разговору. Коллайн следовал со слегка скучающим видом, но меня-то не обманешь, его тема тоже очень интересовала. Проухв – тот вообще рот не закрывал, но не спотыкался: не та выучка. Он еще и осматриваться успевал в поисках опасностей для своего господина, что вошло у него в привычку.
– Или взять тот же огонь, – продолжил я, махнув рукой в сторону костра, показавшегося на миг в просвете деревьев парка, где садовник жег срезанные ветки и опавшую листву, воспользовавшись отсутствием дождя.
– Горение является не чем иным, как процессом окисления… – И так далее, в том же духе.
Наконец мы подошли к лаборатории, обнесенной забором из новенького кирпича. Я незаметно показал Геренту большой палец и тут же выругался про себя – этот жест означает здесь крайнюю степень восхищения. Герент вполне может принять меня за маньяка, надо попозже объясниться.
Забор же мне действительно понравился – ровная кладка, крепкий фундамент, еще и несложный геометрический орнамент присутствует.
В широких воротах, настежь открытых по случаю нашего визита, дежурил Шлон при сабле, двух пистолетах и с очень суровым выражением лица. Это уже работа Анри, хотя здесь, по сути, и охранять еще нечего. Шлон козырнул двумя пальцами на военный манер, пропустил меня с Капсомом, Коллайна и решительно преградил дорогу остальным.
Все правильно: остальные проходят сюда только с разрешения барона или самого меня. Порядок есть порядок, и чем быстрее все к этому привыкнут, тем лучше. Оставив Коллайна объясняться с моими спутниками, я увлек Капсома внутрь ограждения. Неплохо: во дворе чистота и порядок, под навесом груженая повозка, очевидно скарб ученого-химика, еще под одним навесом несколько бочонков, – по всей вероятности, с белым виноградным вином, полуфабрикат для моего бренди. Имелась даже небольшая беседка чуть в стороне от башни. Это для отдыха на свежем воздухе после работы в душной, пропахшей реактивами лаборатории. И опять браво, Герент!
