Дураков здесь нет! Или приключения дракоши - Белова Елена Петровна (книги онлайн полностью txt) 📗
Вот и идем пока.
Когда-то знаменитый Солнеч, сердце Ррауша, был… не знаю, как подобрать правильное слово… Если у драконов могут быть дворцы, то это он и есть. Дворец…
Громадные залы, один в центре и четыре примыкающих к нему, сотни посадочных мест, до сих пор не заросших травой…
Переливчатые статуи драконов в стенных нишах. Ниши пыльные, затянутые паутиной или мховкой, а фигурки драконов по-прежнему словно горят изнутри…
Полосатый пол — неровный камень чередуется с плиточной гладкостью — чтобы ходить было удобно и драконам, и людям. Люди здесь бывали и бывали нередко, по обмену. Орро говорил, что если драконы вылетали на крупные и тяжелые работы, люди приезжали к соседям на те, что требуют тонкости. Удобно, мол. Потом, когда на втором материке вспыхнула эта эпидемия пробоев в нижнюю сферу, несколько магов сумело оттуда сбежать и попросить драконов о приюте.
Тоже поселились тут. Орро с ними был немножко знаком, один из магов-людей ставил очень интересные опыты со «спящими узорами» — что-то вроде генов. Маг утверждал, что в принципе все драконы способны к оборотничеству, просто не все могут эту способность перевести в активную фазу…
Орро вдруг замолк. И совсем другим тоном сказал:
— И здесь пролом.
Наша маленькая группа замерла у дыры, куда с легкостью поместились бы я и Рэй в обнимку. Какого черта, Саша? Что за мысли? Интересно, что здесь было? Будто бомба взорвалась.
— И все опалено…
— Кто-то пытался пробиться. Уничтожить лаборатории.
— Не вышло.
— Да…
— Лаборатории? Во дворце?
— Какой дворец, Александра? — Хиран даже гребень сложил от удивления. — Это Дом Проницающих. Рабочий дом. Сверху общие залы, комнаты совещаний. Внизу лаборатории. Как положено.
Ага. Понятно, почему уцелевшие Проницающие устроили себе дом в пещере. Старые привычки.
— Это же опасно! — вмешивается Кристаннике.
— Считалось, что это разумно. Если в лабораториях случится беда, то нигде не найдется больше магов, чтобы ее остановить. Это работало. До катастрофы.
Стайка аррохи вспорхнула из провала, оборвав дискуссию.
— Спускаемся? Александра, с тобой останется… — договорить Рэй не успевает.
Какими бы ни были далекие строители могучего Дома Проницающих, все они предусмотреть не могли…
Краем глаза я улавливаю очень странное движение рядом с Шиарри, успеваю заметить, как оживает рядом с ним статуэтка; даже не оживает, а просто шевелит крыльями, и происходит сразу несколько вещей.
Сначала рушится стена. Она и так держится на честном слове, много лет назад пробитая непонятно чем. А сейчас она не выдерживает и падает, сначала почему-то сверху, всего несколько камней, а потом вся каменная масса обваливается на пол.
Барьер выдерживает аррохи, но не каменные глыбы. Нам приходится отступать, уворачиваться, а в клубах пыли это почти невозможно…
А потом не выдерживает пол. И уходит из-под ног…
— Мамочка, очнись! Мама! Мама! Мама!
А, это Маришка. Опять возмущается молоком с пенками? Это у нее прямо ненависть на всю жизнь. Рик договорился, чтобы по утрам нам приносили молоко, а мое дите каждый раз шипит, что оно неправильное. И где она там эти пенки видит вообще?
Сквозь сон я жалею, что не пригласила к нам маму. Дети цветы жизни, собрал букетик — подари бабушке.
— Мама!
Нет, поспать мне снова не дадут.
— Что, детка? — Я открываю глаза и три секунды слушаю радостный визг, а потом торопливую скороговорку:
— Мам, проснись скорее, там Орро и дедушка держат, но они на всех не могут, а там далеко, а меня не пускают, а там Шиарри и дядя Рэй, и им плохо…
— Что?
— Леди Александра, хвала небу! — слышится дрожащий от напряжения голос чародея Гаэли. — Прошу вас, посмотрите, что с остальными.
А мы влипли…
В голове сплошной туман, в ушах свист и гул.
Что случилось?
— Мама, ой, мама, скорей! — верещит Маринка.
И я «просыпаюсь». Зовет ребенок. Нельзя не проснуться.
Первое, что я вижу в мутной пелене, — это гора камней. И земли. Из нее торчит крыло. Черное… И хвост… красный. Нас засыпало? Вот почему я почти не чувствую половину тела… засыпало. А почему так голова болит?
— Мама, ну же!
Потому что дура! Нашла время для размышлений!
Я рвусь в стороны, обдирая крыло о щебенку. Сначала камни подаются неохотно, словно не желая меня выпускать, и я бьюсь, как рыба в неподатливой сетке, что-то скрежещет, что-то бьет по лапе так, что искры из глаз летят, и я наконец кувырком отлетаю к стенке. Камни с шорохом-скрежетом сыплются следом, на пол безжизненно оседает, распластывается тело в алой чешуе.
— Ррош!
— Жи… вой… — выдыхает алый. — По… потом со мной…
— Александра, барьер, барьер! Ну, скорей же.
Голос Гаэли звучит совсем глухо, словно он кричит, держа на плечах непосильную тяжесть.
А так и есть. Кое-как протерев глаза, я вижу старого мага совсем рядом, и его дрожащие ладони выставлены вперед, словно поддерживая что-то. Или отстраняя. А перед ним… перед ним…
Если я выживу, я никогда в жизни не хочу видеть такое: сплошная серая туча клубится перед еле заметной, тонкой защитной пленкой — голодная, жадная, смертоносная туча. Сколько здесь аррохи?
Десятки? Сотни? Или тысячи?
А пленка такая тонкая…
На этот раз барьер получился мгновенно. Я просто вздохнула — и вот он. Полупрозрачный, искрящийся энергией, он прокатывается по земле голубоватым туманом и, перехлестнув через фигурки Гаэли и Марины, взвивается вверх, как цунами на мелководье. Выше, выше голубая волна — и вот она уже накрывает нас, кусочек коридора, Маришку, деда Гаэли…
С едва слышным хлопком лопается старый барьер, но это уже не важно. Всё-ё. Успела. Всё…
— Марина… — Слова из пересохшего горла выходят, как вода из засыпанного гейзера — слабо, еле слышно. — Иди сюда…
Мой ребенок, всхлипывая, поворачивается ко мне… и кричит.
— Мама, сзади-и-и-и-и! Сзади-и-и-и-и! Обернись!
Что? Что такое?
Ох. Груда камня за моей спиной продолжает ходить ходуном, рассыпаться, высвобождая заваленные тела, и я не сразу понимаю, почему такой крик.
Из щебня, рыча, выпрастывает туловище и хвост второй алый близнец, бьется, отбрасывая камни, зеленый дракон, а следом за ними из груды камней медленно поднимаются они.
Аррохи.
Их тоже засыпало вместе с нами. В тот момент, когда нас швырнуло сюда и прежний барьер перестал работать, они тоже были придавлены этой грудой ломаного камня. И теперь оказались внутри барьера.
Вместе с добычей.
С нами.
Я дернулась — и замерла. Сбрось барьер — и к нам тут же кинется та голодная туча, что нетерпеливо клубится рядом. Оставь — и нас сожрут изнутри. Где, пламя сожги всех аррохи, в этой каменной каше мой мешок с аллергическими листьями? На шее его нет, значит, чем-то сорвало, где-то валяется…
— Аррррр! — отчаянный вскрик за камнями. Кого-то твари уже нашли. Кого?
Я плюю в серую пакость на инстинктах. Просто не могу видеть, как она вцепилась в беззащитную шею…
— Осторожно!
— Закрой глаза!
— Аххххх!
Пламя мелькает рваной золотой вспышкой, пакость дергается и отваливается, как насосавшаяся пиявка. К дрожащему от боли зеленому тут же рвутся две новые сущности, но их сметает тоже — кто-то еще пришел на помощь. Но это ненадолго, без аллергена аррохи нельзя убить, можно только отогнать… А куда отгонишь, если перед глазами — вот он, рядом! — маячит черный бок. А чуть подальше — серебряное крыло. Куда тут отгонишь — на своих?
— Марина, держись рядом! Рриша… где Рриша?
— Тут…
— Живая? Держись, малышка…
Я ищу проклятый мешочек, яростно огрызаясь на кружащих рядом хищников — странно медлительных, кстати, раньше от них не удавалось отскочить. Но думать над странностью некогда, и я ворочаю глыбы, освобождая чье-то придавленное тело — это оказывается Шиарри, — одновременно стараясь не выпускать из виду девчонок, и ищу, ищу, ищу проклятые листья!
