Летописи Святых земель - Копылова Полина (книги онлайн полные версии txt) 📗
– Окер, борьба очистит нас, Сила снова будет с нами, как раньше. Борьба, быть может, продлится века, но мир станет чист. И мы очистимся вместе с ним. Ты видишь этих людей? Они были такими же тысячу лет назад. Близость Этар сохранила их. Надо сражаться. Это единственный выход. Сила ведет мир к Свету. Мы многократно удлиним этот путь, если отступим. Но отступать нам нельзя. Сколько можно прозябать в сумеречных мирах!.. Надоело!
– Тебе легко говорить, ты не бродил по пустому лесу. Хорошо, ну а что там, в Эманде? Они ищут меня?
– Да. Тебе нельзя там появляться. Лучше бы где-то укрыться. И вот еще что… Окер, я даже не знаю, как тебе сказать…
– Кто-то из моих близких попал в беду? Я даже догадываюсь, кто именно… Элас?
– Да. Он покушался на королеву… Эмарк рассказал, как знал, всю историю несчастного Эласа.
– И после этого ты говоришь, что мне нельзя там появляться? – Окер странно засмеялся. – А где же мне еще быть? Эзель говорил, что Эласа замучили до полусмерти. А я, значит, должен где-то сидеть и прятаться?
– Ты должен поправиться по крайней мере.
– Раны заживают так медленно… Ну, положим, еще на неделю я мог бы задержаться в Сарче. Здесь достаточно глухо, чтобы ничего не опасаться. Но потом надо перебираться на равнины. Ты можешь несколько дней побыть со мной? Боюсь, мне понадобится помощь, и не хотелось бы просить чужаков.
– Да. На самый крайний случай мой слуга знает, где я. Он найдет способ переправить весть.
– Слуги теперь ненадежны. Даже Зов Покорности на них не действует… Может быть, мы с тобой что-нибудь придумаем за эти несколько дней. Я начинаю склоняться к мысли, что, быть может, стоит попробовать вести эту войну по людским правилам.
– Почему?
– Потому что нам важно любой ценой укрепиться и отстроить заново ту твердыню, которая раскололась. Эманд – глыба кремня, ты помнишь? Сейчас простолюдины все заодно, мы же, напротив, разобщены, потому что запуганы. Мы должны все изменить. Нам следует сплотиться, а люди пускай боятся.
– Я понимаю.
– Этого можно добиться, используя человеческий опыт и все те средства, к которым в борьбе за власть прибегают люди. Обман, интрига, яд, подкуп. Если наши слуги продажны, почему не подкупить королевских? Если королевские фавориты хитры и коварны, почему наши дети должны сохранять благородство духа?
– А это не опасно для… для нас самих же? Мы не изменимся?
– Мы уже изменились, ведь изменился мир. И потом, разве мы намерены убивать невинных? Нет, мы хотим отомстить убийцам. Это по крайней мере справедливо, Эмарк.
– Я согласен с тобой. Об этом надо серьезно подумать.
Гости съезжались в Цитадель на ночной праздник, съезжались еще засветло. Улицы на два-три квартала перед мостом были запружены золочеными возками, эскортами, носилками. Весь этот водоворот втягивал потихоньку в Цитадель экипажи, с помощью умудренных опытом лакеев и маршалков размещались в многочисленных дворах. Всюду горели плошки, обливая оранжевым светом гостей в златотканых густо-красных, шафранных, коричневых или сливочно-белых одеждах – зеленое и синее тут меркло, превращаясь в серое или черное, серебро тускнело. Покачивались головные уборы куртизанок, белели их обнаженные плечи. Ходуном ходили плюмажи на шляпах раскланивающихся мужчин. Шум и смех слышались отовсюду. Белые мраморные лестницы щедро освещались канделябрами. Золотая бахрома полотнищ с вытканными на них изображениями зверей мерцала и шевелилась в теплом сквозняке. Все обещало хмельную, веселую ночь, полную игр и непристойных шалостей, вспоминать о которых приятно и мужчинам, и женщинам, если они не ханжи.
С верхних этажей полилась музыка, и гости двинулись в залы. Попарно шли, нетерпеливые мужчины в блестящих парчовых камзолах и манерные дамы с потупленными глазами, соревнуясь друг с дружкой в том, кто изящнее поднимет руку, подбирая юбку. Немногие из них были верны своим мужьям и женам. Все это сборище болталось целыми днями по залам, состоя у кого-нибудь в свите. Такие назначения подписывали не глядя, доставляя облагодетельствованному зримую честь и даровую кормежку. За это требовалось беспрекословно подчиняться приказам сильных, которых можно было перечесть по пальцам. И когда эти сильные появлялись, толпа расступалась перед ними и в едином порыве склоняла оперенные и увенчанные головы.
Беатрикс смотрела в зал с галереи. Лицо у нее почти зажило, она, правда, еще прихрамывала, но танцевать все равно не собиралась. Сквозь хрусталину стала выискивать среди гостей Этарет и ни одного не нашла. Уронила хрусталину, вздохнув разочарованно и в то же время удовлетворенно. Высокие сидели нынче по домам, прикусив языки, и ветер подступающей осени бился в их закрытые ставни и задувал им дым в трубы, ледяной ветер судьбы!..
Приветствуемые почтительным шепотом, вступали в чертог ее верные сановные слуги. Она узнавала разодетого в желтое с красным Раэннарта, скользящего зигзагами Гана, прямого, широкоплечего Таббета, желто-фиолетового вертлявого Вельта…
«Как их мало!» – вдруг подумала она с неожиданным страхом. Их, которых она знает по голосу и в лицо, по почерку и на ощупь, с которыми она на «ты», горячих, неутомимых в любви и верных в беде, как же их все-таки мало!
Как их мало в сравнении с этой огромной и покладистой толпой лизоблюдов, что блестит, колыхаясь, внизу, и как они могучи, Божьей или своей волей вознесенные на высоты власти.
Она горько усмехнулась. Ей не совсем по нраву были такие мысли. Из-за них она иногда чувствовала себя как в ледяной пустоте. Проще не задумываться, и тогда будет тепло. Выкрикнули имя Гирша Ниссагля. Она невольно вздрогнула. Сейчас будет игра. Укрощенная Лээлин стоит того, чтобы с ней поиграть.
Беатрикс направилась к лестнице, волоча за собой подбитый соболем трен. Она шла через зал, хромая, с недоброй улыбкой на алых губах. Новое бархатное платье с выпуклой золотой вышивкой и жемчужными гроздьями, все в сборках, с подколотой к талии юбкой, было ей нарочито не к лицу. И эта намеренная некрасивость доставляла ей странное удовольствие – она знала, что любой мужчина в этом зале предпочтет хромую, нарумяненную поверх ссадин королеву яснейшей и прекраснейшей Лээлин с распущенными по голым плечам рыжеватыми волнистыми волосами, ниспадающими до колен.
Глаза Ниссагля излучали похоть, подведенные губы улыбались. Это пышное платье, румяна поверх ссадин, двурогий венец на взбитых по моде Побережной Унии волосах, – все это было для него. Он едва не застонал от восторга и некстати возникшего желания… Рука Лээлин мертвой тяжестью лежала на его локте. Гирш мельком взглянул в ее сторону, и его стал разбирать ехидный смех. Он ухитрился так нарядить свою любовницу, что она казалась более чем голой. Он умело выставил ее грудь напоказ в жесткой вышитой раме высокого воротника. Верх платья тесно облегал тело до бедер, рукава были собраны полупрозрачными перекрученными буфами.
Лээлин с пунцовым лицом присела перед королевой. Беатрикс сладко заулыбалась, делая шажок вперед, но неудачно наступила на больную ногу и скривилась от боли. Ниссагль поддержал ее за локоть.
– Прелестная мода эти высокие воротники, – сказала королева, и они пошли прогуливаться втроем, разговаривая о пустяках и кивая расступающейся перед ними толпе – недомерок со зловещим лицом и две его любовницы, одна из них была прекрасна, но он ее презирал, другая сейчас красотой похвастаться не могла, но именно ее он любил, любил больше всего на свете.
Празднество было в разгаре. Неустанно звучала музыка, и все уже слишком много выпили, чтобы танцевать, но и чинно расхаживать тоже были не способны. Ярко освещенные переходы наполнились шатающимися, хохочущими, поющими не в лад людьми, волосы и костюмы у них были в беспорядке, глаза горели, губы темно алели на бледных от вина лицах; повсюду в углах за расставленными предупредительно резными ширмами обнаружились устланные мехами скамьи и низкие ложа.
Лээлин заставили много выпить, она сидела в кресле, ни на кого не глядя, и чего-то ждала, перестав понимать, зачем она здесь, почему на ней это тесное бесстыдное платье и что им всем от нее нужно.
