Отсчёт. Жатва (СИ) - Голобокова Мария (читаем книги .TXT) 📗
Закрыла глаза и, сглотнув горькую слюну, представила дом во всех подробностях, на которые только была способна. От резного крыльца с длинной лестницей, вышивки на скатерти и рушниках, любимого уголка с пяльцами в светлице — и до любимого платья матушки, запаха сена, сухих сморщенных рук нянюшки, ласкового голоса отца. Выбранная таким образом сторона света мало чем отличалась от остальных. Пожала плечами и затолкнула лишние и ненужные сейчас мысли поглубже в себя, делая первый шаг. Паники мне как раз не хватало, ага!
Спустя час захотелось пить, а следом за жаждой проснулся и голод. Держаться стало сложнее, и я начала шмыгать носом и тереть глаза — безуспешно, потому что через четверть версты слёзы хлынули ручьём. Прямо на дороге села на корточки и обняла колени, заревев в голос. Мало чем это могло помочь сейчас, но на душе полегчало, и появились силы идти дальше. Понятия не имею, как похищенные злодеями сказочные принцессы умудрялись не сходить с ума и как-то спасаться самостоятельно, не дожидаясь рыцарей или добрых волшебников. Где они брали силы? Что ели? Как переносили свинцовую тяжесть в ногах? И почему сказки всегда умалчивали о таких важных моментах?
По пути, через какое-то время, сознание начало отключаться, однако при этом ноги продолжали передвигаться. Казалось, будто все чувства перегорели, и я превратилась в тряпичную куклу, которую дёргали за ниточки. Может, оно и было к лучшему — по крайней мере, больше не хотелось плакать и жалеть себя, — но мне хотелось, чтобы боль во всём теле улетучилась вместе с ними.
Монотонный пейзаж холмов начал разбавляться небольшими рощами и редкими дольменами. Похожие я видела невдалеке от родного города. Поговаривали, что древние чародеи пользовались ими как вратами в потустороннее царство, откуда в наш мир пришли Семеро. Таким образом они могли постичь всю мощь Слова и по праву называться Владеющими, подчинить и привязать какого угодно демона, заставив того служить себе, а иногда — и вовсе встретиться лицом к лицу с богами. Порождений Восьмого каменные строения должны были отпугивать, и потому близь городов и селений, вдоль основных дорог, всегда можно было отыскать всевозможные мегалиты.
Надеюсь, где-то поблизости есть люди.
***
В сумерках едва различив околицу, я невольно прибавила шаг, хотя всего два удара сердца назад мне казалось, что свалюсь по пути и потеряю сознание, если продолжу двигаться. Возникло смутное чувство неправильности, и с тихого шёпота оно постепенно возросло до оглушающего крика. Понять, что не так, смогла только когда вошла в распахнутые настежь ворота и замерла посреди небольшого дворика.
Не лаяли собаки. Не было слышно голосов, а в окнах не горел свет. Запустение царило такое, что с первого взгляда осознала — никто здесь не жил с год, а то и больше. Странно было видеть брошенные вещи, пустые телеги, открытые двери и ставни… будто бы жители небольшого — всего на три дома — хутора побросали всё и ушли. Долго над этим ломать голову я не стала, увидев колодец с журавлём и решив в первую очередь позаботиться о пересохшем горле. Цепь проржавела, но не думала рассыпаться, и механизм ещё находился в рабочем состоянии, пусть и скрипел на три версты кругом. Пила из ведра, не особо заботясь о том, что большая часть воды оказалась либо на мне, либо на земле. На другие подвиги моих сил уже не оставалось, и я пробралась в ближайший дом и рухнула на лавку в сенях. Взятое из кибитки одеяло пришлось как нельзя кстати, потому что обыскивать помещение не хотелось.
Не помню, что снилось мне в ту ночь, но проснулась я разбитой и поникшей. С трудом заставила себя всё-таки порыскать в домах — продолжать путь в обмотках вместо нормальной обуви и без запасов воды было бы настоящим самоубийством. Ничего пригодного в пищу, конечно же, не сохранилось, но в светлице нашёлся большой ларь с одеждой. Руки привычно потянулись к юбкам и рубахам до колена, когда возникла идея поискать ещё и переодеться в мальчика. Если собрать волосы — обрезать длинную косу, которой гордилась, не хотелось — и убрать под шапку, будет куда проще и удобнее. Отчего-то не верилось, что, стоит найти людей, мне сразу же бросятся на помощь, расскажи я о случившимся.
Самыми ценными находками стали охотничий нож, огниво и свёрнутые из пчелиных сот свечи. Потом отыскался крепкий бурдюк, и настроение постепенно поднялось до «ничего, жить можно». Своё одеяло я сложила на дно небольшой торбы, куда покидала приобретённые сокровища, и отправилась оглядывать двор. Повезло — как и предполагала, на заросшем огороде всё-таки было, чем поживиться. Правда, кислый щавель и неспелый крыжовник не были пределами моих мечтаний, но, с другой стороны, привередничать и нос воротить не стоило. Утку в яблоках или баранью ногу неоткуда взять.
Вот подумала о мясе, и слюна в рот набежала, живот больно скрутило, а в горле появился противный ком. Пришлось зажёвывать грусть-тоску о несбыточном кислятиной и горечью. Хотя, ягод лучше собрать побольше и оставить на потом, а вот щавель может завянуть через день-два. Знала бы, что в такие «приключения» попаду, стала бы ходить за матушкой хвостиком, чтоб выведать все секреты о хозяйстве и стряпне, может, ещё что-нибудь придумала бы.
Всё ещё создавалось впечатление, что происходящее — оно не со мной и не про меня. Разумом понимала, что как раз наоборот, и чем быстрее я в это поверю, тем легче будет справляться с ситуацией, перестать относиться к ней играючи, спустя рукава. Чувствами — продолжала находиться в полусне. Может быть, не могла как следует отойти от шока, а может… Вот, пожалуйста. Только подумала о метке на правой руке, как та нестерпимо зачесалась, словно выжигая кожу изнутри. Закатала рукав, поскребла ногтем, даже — хихикнула — попробовала лизнуть. Ничего. Слышала, моряки любили делать на теле специальными чернилами разные рисунки и надписи — некоторые имели особо значение, другие были чем-то вроде личного талисмана. Мой же полумесяц больше походил на родимое пятно, но с чёткими краями и удивительной симметрией.
А вдруг я теперь, как Кирино, могу колдовать — без слов и ритуалов? Он точно имел отношение к зеркальцу и неспроста хотел его уничтожить. Не затем ли, чтобы его дар не стал всеобщим достоянием? Вздохнула, потёрла лоб… и пожала плечами. Как произносить Слово, я не знала, так что вряд ли сумею воспользоваться «подарком». Разумеется, если что-то такое вообще мне передалось.
Не удержалась, сделала надменное лицо и сложила указательный и средний палец вместе, махнув рукой и подумав о блюде с ватрушками. Ожидаемо, ничего передо мной не появилось. О том ли вообще думаю? Ясно же, что такой ерундой чародеи только в сказках и занимаются. А вот если попробовать что-то другое? Пламя там или молнию.
Вспомнив советы Кирино, полуприкрыла глаза и сквозь ресницы посмотрела на вытянутую ладонь, представляя огненный цветок. Померещилась тёмно-бордовая мерцающая линия, от сгиба локтя следующая к запястью, где разветвлялась к каждому пальцу. Захотелось собрать её в спираль и прищёлкнуть пальцами как огнивом. Искра появилась, заставив громко ойкнуть. А вот дальше дело почему-то не зашло, и сколько ни пыталась, вновь поймать взглядом хоть что-то — не выходило. Зато когда подняла голову, чуть не завопила в голос — хутор облепляли чёрные шевелящиеся кляксы, разрастающиеся буквально на глазах. И я здесь спала?!
Зажмурилась, и наваждение спало. В груди начала нарастать тревога и желание поскорее покинуть это место. Я не стала им противиться, переложила собранные в платок ягоды в торбу и поторопилась вернуться к дороге. Отпустило, когда прошла добрую версту и ступила под сень леса. И только в тени поняла, как на самом деле болели глаза от яркого солнечного света.
***
