Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель - Корнев Павел Николаевич (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
– Лекаря, быстро! – развернулся я к охраннику коменданта. – И старшего надзирателя зови! Живее!
Эдмунд выскочил в коридор, рявкнул на стражников и сразу же вернулся.
– Что с ним? – ошарашенно уставился он на обвисшего на стуле заключенного.
– Мертв, – пожав плечами, буркнул я и начал тушить свечи.
– Это понятно. – Охранник остановился перед пентаклем, не решаясь ступить дальше. – Но почему?
– Такое иногда бывает. – Поняв наконец причину замешательства Эдмунда, я подошвой стер часть прочерченного на полу круга и принялся собирать вещи. – Теперь можно.
– Благодарю, – бросился тот к маркизу и убедился в правоте моих слов: заключенный не дышал. – Но почему?
– Возможно, бес успел полностью пожрать его душу, возможно, просто оказался слишком силен. – Заслышав топот ног в коридоре, я поторопился закрыть сумку и поднялся с колен. – Экзорцизм как наука еще находится в стадии становления. И мы не скрываем, что знаем пока слишком мало.
– Умер?! – взвыл заскочивший в камеру старший надзиратель. – Это ж надо! Именно в мою смену!
– Такое иногда случается, – как можно спокойней вновь повторил я. – Разве раньше бесноватые не умирали?
– Раньше они умирали всегда. – Старший надзиратель хлебнул из кожаной фляги вина. – На костре при большом скоплении народа. А не в моем подвале!
– Сколько помню, бесноватыми всегда занимался глава столичного отделения ордена Пламенной Длани Ян Верг. Тот самый экзекутор, которого вы у коменданта встретили, – объяснил Эдмунд. – От него никто ничего другого и не ждал. Королевским ревизорам хватало одной расписки…
– Надеюсь, и моей будет достаточно, – хмыкнул я.
– А тело? Это ж сколько мороки! – горестно вздохнул надзиратель и вдруг оживился: – Слушай, Эдмунд, а давай вытащим его во двор и сожжем, а? Никто ж не узнает, живой он был или мертвый!
– Забудь, – отмахнулся от него охранник коменданта. – И готовь бумаги на передачу тела на тюремное кладбище.
– Разве его не выдадут родственникам? – уточнил я, в принципе имея представление о принятой в тюрьме процедуре.
– Нет, – мотнул головой Эдмунд. – В королевском указе ясно звучало, что маркиз останется здесь навсегда. И смерть не является основанием для помилования. Его похоронят на тюремном кладбище.
– Простых-то мы родственникам выдаем. – Захмелевший старший надзиратель снова приложился к фляге и подмигнул: – За определенную мзду. А голытьбу всякую – прямиком в печь. Но у маркиза-то, у маркиза отдельная могилка будет!..
– Хватит пить. – Охранник коменданта вырвал у болтуна фляжку. – Старик учует – греха не оберешься!
– Старик? – удивился я.
– Главный медик, – буркнул Эдмунд.
– Понятно. – Я отряхнул пыльные колени кожаных штанов. – Что за день такой сегодня? И что бы экзекутору за это дело не взяться? Вот удружил так удружил!
– Сам удивляюсь, – кивнул Эдмунд. – Первый раз с ним такое.
– Так-так-так. Что у нас здесь стряслось? – Растолкав не успевших податься в стороны охранников, в камеру заскочил маленький сухонький старичок в меховой шапке и теплом плаще. Потянув носом воздух, он моментально обернулся к забившемуся в угол старшему надзирателю: – Пил?
– За упокой его сиятельства, – не растерялся тот. – В рамках этикета…
– Ну, смотри у меня, – погрозил пальцем лекарь, потом отвлекся на труп и сразу же позабыл обо всем на свете. Несколько минут он кружился вокруг сидевшего на стуле мертвеца, оттягивал ему веки, залезал пальцами в рот и наконец повернулся к нам: – Какие-то микстуры давали?
– Да, – опередив меня, ответил Эдмунд. – Господин экзорцист изгонял беса и…
– Понятно. Ослабленный организм маркиза этого просто не выдержал, – пришел к логичному в этой ситуации выводу старик. – Значит, нам остается только убедиться, что он действительно мертв.
– Убедиться? – не поверил я собственным ушам.
– Разумеется! Похоронить его светлость живым будет по меньшей мере неучтиво, – усмехнулся медик и, заметив жаровню с углями, не раздумывая, сунул в нее широкий нож с обухом в палец толщиной. – Сколько хитрецов трупами прикидывалось! Но у нас свои методы…
– Что за варварство? – возмутился я, достал из сумки длинную спицу и насквозь проткнул еще не успевшую окоченеть кисть мертвеца. Крови не было, маркиз, разумеется, и не поморщился. – Какие доказательства еще нужны?
– Впечатляет. – Медик вынул из жаровни нож с раскаленным докрасна лезвием. – Но мы уж по старинке… – Он легко опустился на одно колено, ухватил босую ступню мертвеца и сунул лезвие между мизинцем и безымянным пальцем. Шипение, вонь горелой плоти. – Вот и все. Теперь составим бумагу и передадим тело на кладбище.
– Бумаги будем заполнять наверху? – поежился я. – Надеюсь, это не займет много времени. Мне надо успеть на вечернюю почтовую карету в Сарин.
– Боюсь, господин экзорцист, ничего не получится. – Старик вытер пальцы о полу плаща.
– С чего бы это? – насторожился я.
– Нет уверенности, что ритуал изгнания доведен до конца, – как само собой разумеющееся заявил тюремный медик, который подозрительно хорошо знал правила ордена Изгоняющих. – В этом случае первую ночь экзорцист должен провести рядом с трупом, чтобы помешать бесу вновь завладеть лишенным души телом.
– Ритуал был проведен надлежащим образом, – возразил я.
– У меня имеются большие сомнения на этот счет, – твердо заявил старик. – И я лично поставлю в известность и коменданта, и казначея. Хотите получить плату – придется присмотреть за трупом сегодняшней ночью. Хотя платить вам, господин экзорцист, особо не за что.
– Ночь на тюремном кладбище? – обреченно вздохнул я. Вот бес! Терять целые сутки было никак нельзя. Особенно в свете последних событий.
– Ночь. На кладбище, – отрезал медик. – И стандартная плата за изгнание увеличена не будет.
– Твою мать! – так, чтобы никто не расслышал, выдохнул себе под нос я. – У меня есть предложение получше.
– Сжечь труп? – обрадовался старший надзиратель, но сразу же заткнулся, когда его незаметно для медика ткнул в бок Эдмунд.
– Вот, – вытащил я из сумки два потертых серебряных медальона размером с ноготь большого пальца и мешочек серебряных же гвоздей с крестообразными шляпками. – Медальоны положите на глаза, гвоздями заколотите гроб. И похоронить маркиза надо до заката. Советую с этим не тянуть. Да! К телу лишний раз лучше не прикасайтесь. Мало ли…
– Этого будет достаточно? – взвесил в руке мешочек с гвоздями сверливший меня пристальным взглядом старик.
– Вполне, – кивнул я и закинул ремень сумки на плечо. – И не забудьте подготовить расписку о получении серебра.
– Непременно. – Медик спрятал мешочек в кошель. – Эдмунд, проводи господина экзорциста в канцелярию, начинайте оформлять бумаги. Эй, бездельники! Ну-ка помогите…
– Не тяните с похоронами, – еще раз напомнил медику я и направился на выход из камеры. – Не тяните!..
Хорошее правило – меньше знаешь, крепче спишь. Не суй нос в чужие дела, и все будет хорошо. Ну или, по крайней мере, тебе его случайно не прищемят. Многие люди избежали бы кучи неприятностей, следуй они этому правилу. Да только такова уж человеческая натура, что запах чужих тайн манит ничуть не меньше, чем звон полновесных золотых монет. Непонятно кем пущенные слухи; обрастающие массой невероятных подробностей сплетни; байки, из которых уже и не вышелушить изначальное зерно истины, – будьте уверены, найдется и на них любитель покопаться в чужом грязном белье.
Но некоторые пошли дальше – они сделали тайны своим ремеслом, своим оружием. Таких полно и на улице, и в королевском дворце. Кто с кем спит, кто чего стащил и где спустил. Верные ставки, наводки, скелеты в шкафу, тайники и клады. Интриги, заговоры, секреты и совсем уж невероятные подробности частной жизни внешне добропорядочных обывателей.
Стражники, частные шпики, наводчики, стукачи и соглядатаи стараются изо всех сил, но они зачастую и не подозревают, что где-то рядом плавают хищные рыбины совсем другого калибра. Некоторые улавливают расходящиеся от этих монстров волны, другие и не догадываются, отчего начинаются войны, рушатся банкирские дома и скоропостижно умирают высокопоставленные вельможи. Но скрывающиеся во тьме игроки вовсе не тщеславны: громкие титулы, ордена и всеобщее восхищение не для них. Они просто делают свою работу. И если об этих людях мало кто слышал – значит, работа сделана хорошо.
