Червь Могильных Холмов (СИ) - Смирягин Владимир Леонидович (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
– Хорошо, – снизошел сын плотника. – На сегодня достаточно, но завтра встретимся тут же и будем искать белку.
Остальные мальчишки согласно закивали и, договорившись встретиться когда по улицам пойдет отряд принца, разбежались по домам.
Заскочив во двор, Тидред положил лук и колчан на скамью у крыльца, почистил обувь о железку, вбитую у порога в два толстых низких пенька и вошел в дом. В сенях его уже ждала одетая в свое лучшее платье мать и громко ругающийся отец. Жена пыталась натянуть на его мускулистое тело рубашку, с золотой оторочкой. Но либо рубаха села после стирки, либо потому, что изначально была сшита не по размеру, налезать на кузнеца она не спешила. Это и было причиной недовольства гиганта.
– Ну где ты бегаешь? – мать, наконец, натянула рубаху на тело мужа и подтянула шнурок ворота. – Беги, переодевайся быстрее. Мы идем на площадь.
Кузнец, тело которого рубашка облепила, как дамская перчатка кисть, прекратил ругаться и облегченно выдохнул.
– Ну что, сынок, кто там из вас лучший лучник?
– Я, пап, – ответил Тидред без лишней скромности, шустро переоблачаясь в приготовленную заранее матерью чистую одежду.
– Молодец, – бородач повернулся к жене. – Вишь, говорил тебе, что лучше нашего сына никто стрелять не будет. Поди Вайлак надулся?
– А, он всегда злится, когда проигрывает, – Тидред полностью одевшись вышел к родителям. – Больно ты хороший лук мне сделал, пап. Дальше всех бил.
– Все, лучники, выходим! – прервала их разговор жена и мать. – Идем ко двору Радаля. Я с Клионеллой договорилась, вместе пойдем.
У ворот плотника они ждали недолго. Минут через пять со двора вышли нарядные Радаль с женой, а за ними плелся Вайлак, одетый в разноцветные одежды, что делали его похожим на девочку. Увидав Тидреда, он кисло улыбнулся и махнул ему рукой.
Дорога от одноэтажных домиков, ютившихся на окраине города до главной площади Сигварии занимала пару часов пешим ходом. Можно было проехать это расстояние в повозке, но что плотник, что кузнец любили походить пешком. Жены их полностью поддерживали, а мнения ребят никто не спрашивал.
Идущие впереди взрослые вели негромкую беседу, а позади мальчишки спорили о своем.
– Говорю тебе, что шпоры у него золотые. Это же принц! – с жаром в голосе доказывал Вайлак.
– Не, мне батя говорил, что золото – мягкий металл. Как он ими лошадь погонять будет? Колючки погнутся! – не соглашался Тидред.
Авторитет кузнеца среди мальчишек был безупречным и сын плотника сменил тему:
– А вот слышал – в свите принца двадцать Паладинов Ордена?
– Да иди ты!
– Я тебе говорю! – Вайлак начертил в воздухе знак благословения Старца. – Они все полностью в серебряных доспехах! Так и блестят, так и светятся!
– Здорово! Жаль, что мы не из благородных, – Тидред мечтательно улыбнулся. – Стали бы Паладинами, нас бы все уважали. Вон, с королями бы общались.
– Ага! – Вайлак поддержал грезы товарища. – А потом в строй и нечисть рубить!
Отломив с придорожного куста по хворостине, мальчишки принялись играть в воинов Ордена Света. Так разошлись, что взрослым пришлось на них прикрикнуть.
По дороге шел разномастный люд. Довольно часто их обгоняла карета какого-нибудь аристократа.
Весь город готовился к приезду Луноликого Принца.
Через некоторое время вдоль дороги стали появляться двухэтажные особняки местной знати, а еще через полчаса их сменили трехэтажные.
Наконец, поток горожан вынес семью Тидреда на Площадь Смирения. Поговаривали, что когда-то здесь сообщила родителям о своем решении уйти в женский храм одна принцесса, пра-какая-то бабка нынешнего короля. Они сначала против были, высечь ее хотели, да смирились потом. Особу ту царственную уже все забыли, а название так и осталось.
Народ столпился вдоль дороги, по которой должен был пройти отряд принца Актиона Шикатрийского. Молодой сын короля столицы, победитель орды темных тварей под Хетрессом, любил раза два в год выехать в сопровождении нескольких рыцарей Ордена в один из пограничных городков дабы поохотиться на мелких тварей Тьмы. В этот раз его выбор пал на Сигварию. Заходить вглубь Проклятого Леса поодиночке не решались даже Паладины, но в составе небольшого отряда на окраине ночью можно было подбить пару гнилых волков, поднявшихся из мертвых.
На обочинах вдоль предполагаемого пути принца горели огромные факелы, яркими огнями превращавшие вечер в день. В центре площади, на небольшом помосте, в окружении знати, расположился герцог де Риайен, правитель города Сигварии, приходящийся принцу двоюродным дядюшкой. Когда-то давно, устав от столичной суеты, он выпросил себе эти дальние владения и с тех пор правил здесь единолично твердой, совсем не старческой, рукой. Надо заметить, что правитель пограничного города из него вышел хороший. Да и воином был хоть и пожилым, но довольно неплохим. За время, что он находился в Сигварии, ему не раз приходилось биться с наступавшей на Инсадию нечистью в первых рядах.
Тидреду с Вайлаком удалось подобраться почти к самому помосту, откуда они весело замахали родителям.
Плотник поднял глаза к небу, кузнец же показал сыну кулак. К сделавшим вид, что не заметили недовольства отцов, мальчишкам присоединились Никат с Чотесом. Они все вместе принялись рассматривать оружие выставленной по краю дороги стражи и делиться впечатлением. Как вдруг вдали послышался конский топот. Затем его перекрыл сигнал охотничьего рога.
Из-за поворота самой широкой улицы Сигварии показались всадники. Первыми во весь опор неслись воины Риайена, посланные к принцу, чтобы встретить его еще на подступах к городу.
– Принц! Принц едет! – кричали они. – Дорогу Его Высочеству!
Смяв редкие караулы стражников, толпа ринулась к всадникам, пытаясь высмотреть царственную особу.
– Луноликий! Покажите нам принца! – горожане будто взбесились и перекрыли дорогу. Что-то орал герцог, военные пытались навести порядок, но их никто не слушал.
– Принц! – ревела толпа.
Тидред, Вайлак, Никат и Чотес так и остались у помоста, поэтому всеобщее безумие их не коснулось. Они видели, как поток горожан вынес их родителей прямо на середину дороги. Трактиршик с женой и возчик воды, бывший вдовцом, стояли рядом со стражниками и спрятались за их широкими спинами. Другим повезло меньше. Тидред заметил сосредоточенное лицо отца, пытавшегося закрыть мать своим телом и одновременно полуобнявшего Клионеллу. Радаль, подхватив жену под руку, а другой вцепившись в плечо кузнеца, пытался удержать равновесие. Куда там. Толпа желающих увидеть принца теснила впереди стоящих людей чуть не под ноги лошадям, несущимся во весь опор.
– Дорогу! Дорогу! – всадники пустили в ход плети, освобождая себе путь в скоплении народа.
Герцог махнул рукой и в дело вмешался отряд его личной гвардии. С помощью легких уколов копий военным удалось навести подобие порядка. Под натиском вооруженных людей толпа отхлынула назад. Но не вся. На дороге, рядом с проезжающим авангардом отряда принца, осталось тело маленькой, худенькой женщины в белом длинном платье. Сидящий на брусчатке бородатый гигант ласково прижимал ее голову к груди.
Тидред, узнав отца, бросился к нему. С трудом пробившись сквозь скандирующий народ, он приблизился к родителям. Первое, что бросилось ему в глаза – бледное лицо матери и стекающая по нему тоненькая струйка крови. Тидред непонимающе поднял глаза на кузнеца и только увидев слезы на его щеках, все понял.
– Мама! – он бросился на колени, обнял остывающее тело матери и зарыдал.
Тидред не слышал ликующих криков толпы, не видел проходившего в полуметре от него отряда принца, закованных в посеребренные доспехи паладинов Ордена. Он видел лишь умиротворенное лицо матери, рану на ее виске и плачущего отца.
Рядом молча стоял нахмурившийся Рандаль, причитала Клионелла, а подошедший только сейчас и потому не понявший еще ничего Вайлак, пытался рассказать Тидреду, что у принца шпоры из обычной стали, а не золотые.
