Сжигающее стекло (ЛП) - Пурди Кэтрин (читать книги без сокращений .txt) 📗
знать, чего ожидать. Или, того лучше, считать ауру гостей, чтобы понять, зачем они здесь.
Сегодня мы не должны были никого принимать. Поставщики продовольствия были
единственными, кого мы могли ждать, но они приезжали пять дней назад.
Сани стали звенеть ещё громче – скользя по снегу, бежала яркая тройка. Я удивилась, заметив трёх лошадей и сани. Но нет – нужно было думать о тех, кто остался в монастыре
в живых. Если тройка здесь – это значит, что кто-то приехал по срочному делу. И этим
кем-то, судя по моим ощущениям, был мужчина, скорее всего благородный – только
благородные люди в Империи Рузанин имеют право разъезжать в санях, будучи
единственным пассажиром, не учитывая прислуги. Вот только прислуги не было. Но
почему нет кучера? Ни один благородный в Империи не будет сам вести сани.
Моё сердце встрепенулось, но я не могла понять: это мои чувства или чувства гостя.
Мужчина поднял руку, но тут же опустил, кинув лишь взгляд на сожженный монастырь.
Как только лошади поскакали рысью, я смогла рассмотреть его более подробно. Как
подобало мужчине из Эсценгарда, он был гладко выбрит, но был он, скорее всего, не
оттуда – его черты лица были более характерными для Рузанинцев: тёмные брови, низко
посаженные над глазами, длинный, но расположенный прямо по центру лица, нос. Самым
выразительным был рот, будто не созданный для того, чтобы улыбаться или вообще его
открывать.
Чем ближе он становился – тем больше можно было рассмотреть. Я заметила, что он был
не старше Нади. Его пыльно-каштановые волосы волнами развивались позади, хотя по
длине достигали бы всего лишь скул. Он определённо был благородным – обычные люди
не утруждают себя частыми стрижками. Он уставился на монастырь в изумлении, да так
сильно, что трепет его взгляда отражался на моих чувствах. Но, будто почувствовав, что я
смотрю на него, он тут же перевёл взгляд на меня и не сводил его, ни пока лошади
приближали его к монастырю, ни пока он въезжал в ворота. Я понимала, что выгляжу
плохо, но неужели, мой внешний вид мог поведать абсолютно всё?
Я не знаю почему, но мне хотелось, чтобы незнакомец только понимал: несмотря на
обугленный монастырь, на него смотрит не несчастная девочка. А я выглядела именно
так. Во всяком случае, именно так он должен был меня воспринимать. Я выровнялась,
вытянула шею и смерила его таким взглядом, который мог сжечь.
- Ты можешь позволить себе думать обо мне только так, - я надеялась, именно это
передаю своим взглядом. – Я – Соня Петрова. И со мной всё хорошо.
Он смотрел на меня, не моргая. Даже ветер не мог заставить его сделать это. Когда он
уходил в конюшню, я почувствовала в нём маленькую искру восхищения, хотя его
суровое лицо не выражало абсолютно ничего. Но это чувство заставило меня стоять
ровнее.
Когда он исчез из поля зрения, я поймала своё отражение в битом стекле. Пламя позади
меня всё ещё тлело. Восхищение, послужившее не более чем поводом для собственной
глупой гордости, исчезла с ветром. Мои глаза были красными от всех тех слёз, которые я
сегодня пролила.
Со мной не всё было хорошо. От макушки до пяток.
Я шла по каменному полу на онемевших пальцах ног, приближаясь к лазарету. Я
надеялась, что смогу навестить Юлию незамеченной, пока на меня не разгневалась сестра
Мирна.
Свет ламп озарял библиотеку, просачиваясь на первый этаж, пострадавший от пожара.
Внутри раздались голоса. Они определённо принадлежали сестре Мирне и молодому
человеку, который приехал на тройке.
- Отравлена? – сказала она и я отошла к стене, чтобы продолжать подслушивать. Мне
было интересно.
- Четыре дня назад, - ответил юноша с таким тембром, с каким обычно говорят
воспитанные аристократы. – Она выпила из чаши императора.
- И Изольда не почувствовала опасности?
Что-то сжалось в моей груди, когда я услышала имя Пророчицы императора. С ней что-то
произошло. Что, если её отравили? Я никогда не встречала её лично, но знала, что та
служила короне уже в течение пятнадцати лет. Одни девушки в монастыре хотели занять
её место, другие – жили в страхе перед ней.
Напоминание об их смерти заставило меня сгорбиться.
- Нет, - ответил юноша.
- Ясно.
И мне – не всё. После того, как она сделала ошибку, находясь на службе
Прорицательницы, у неё должны были быть проблемы.
Но если отравилась не Изольда, то кто?
- Тогда вы могли приехать только по одной причине, - голос сестры Мирны утих. Если её
эмоции были точно такими же, как чувствовала я сейчас, её злость стала ещё сильнее.
Какая жизнь была уготована Прорицателю империи Рузанин, если можно закончить так,
как закончила Изольда, допустившая ошибку? Даже в монастыре Прорицательницам
угрожали смертью. Закон готовил нам виселицу, если мы отказывались служить
императору. Некоторые сёстры даже вешались на колокольне, только бы не попасть в
лапы императорских слуг.
- Боюсь, в свете произошедшего этой ночью, я не могу помочь вам.
- В последние несколько дней мы все пережили слишком много печальных известий. Но
закон есть закон.
- Я потеряла больше двадцати девочек!
Громкий стук кулака о стол разбил тишину. Я вздрогнула от того гнева, который вскипал
во мне из-за его эмоций.
- А я потерял свою мать!
Приступ удушья охватил меня. Должно быть, он говорил о вдовствующей императрице.
Она была той, кто отпил из чаши императора Валько. Изольда будет приговорена к смерти
только за то, что попыталась спасти кого-то из королевской семьи. Стало быть, в
библиотеке – младший брат императора, Антон Озеров. Но почему приехал сам князь, а
не прислуга?
- Поэтому, какой бы печальной ситуация не была, я должен спросить, - принц Антон
пытался взять себя в руки. – Кто в этом монастыре самая старшая?
Мои губы приоткрылись. Так вот что нёс в себе визит принца. Теперь правда открылась. Я
ворвалась в комнату так стремительно, что едва могла дышать.
- Вы не можете взять Юлию! – я не сделала ни реверанса, ни вступления, как подобало
перед человеком с его статусом, просто закричала. Сейчас он был для меня только
ящером, которого послали забрать мою подругу.
Антон повернулся и, видимо, вспомнив нашу встречу во дворе, тут же меня узнал. Он по-
прежнему был в верхней одежде. А это значит, что разговор не должен был быть долгим, он намеревался забрать Пророчицу сегодня же.
- Это Юлия? – он вскинул брови, а я пожалела, что вступила в дальнейший разговор.
- Соня? – выдохнула сестра Мирна. Она ринулась ко мне, минуя принца, а в глазах
появился блеск. – Слава богам, ты жива!
Он подняла меня над землёй так, как раньше никогда не делала. Мне оставалось только
держать руки по швам. Не потому, что это меня не тронуло, просто я испытывала
угрызения совести. Как бы она отреагировала, если бы узнала, что я наделала? В любом
случае, я обернулась на Антона, который удивлённо наблюдал за нами и руки сами
сжались в кулаки. Он не заберёт Юлию. Я помогу ей сбежать, мы как-нибудь отыщем
Ромска и будем свободны.
- Дитя моё, как ты выжила? – сестра Мирна вернула меня на землю и обхватила лицо
своими морщинистыми руками. – Когда Безил запер всех в восточном крыле, я думала… -
поток её речи остановился – она ждала моих объяснений.
- Я… - я разрывалась между тем, спасти Юлию или пожертвовать собой. – Меня не
заперли в восточном крыле. Безил… Он…
Комок рос в моём горле, а взгляд скользнул на камин в библиотеке. Неужели кто-то в
этом монастыре после такого всё же осмелился зажечь огонь?
- Да, где он? – сглотнула сестра Мирна. У неё было плохое предчувствие, хоть в голосе и
звучала надежда. Её отзвук разливался по моему телу, как и горечь об умерших.
