Дневник Аделины Блейз. Часть 1 - Медведев Антон Николаевич (читать книги без сокращений .TXT) 📗
— Вика, а какой в этом был смысл? — поинтересовался молчавший в течение всего рассказа Вики Сергей. — Ведь если Дневник нельзя уничтожить, то его можно просто спрятать — так, что его никто никогда не найдет. Зачем все эти сложности с Ключами?
— Так Барлоу его и спрятал, — ответила Вика. — И спрятал так надежно, что его до сих пор никто не смог отыскать. Но Барлоу был магом, главой Ордена. Он предполагал, что в какой-то ситуации Дневник может пригодиться, что его силу, какой бы она ни была, можно использовать на благо того же Ордена. Именно поэтому он не мог просто похоронить Дневник. Возможно, на него оказывали какое-то влияние и сами плененные духи. Это кажется мне даже более вероятным.
— Интересно, как вся эта свора духов поместилась в одной книге? — хмыкнул я. Откровенно говоря, вся эта история меня забавляла.
— Дневник не является местом обитания этих духов, — ответила Вика. — Если мы смотрим телевизор, то это не значит, что все, кого мы видим на экране, живут в ящике. Так и с Дневником — он всего лишь инструмент. Духи оставили в нем свои подписи. И пока эти подписи существуют, человек, владеющий Дневником, может этими духами повелевать. Это как наши подписи на юридических документах, — пояснила она. — Но если в обычном мире люди в каких-то случаях могут игнорировать свои подписи, то в мире магии все гораздо серьезнее: если кто-то дает слово, он обязан его выполнять. Духи не могут нарушить свое обещание служить владельцу Дневника. И человек, завладевший Дневником, станет поистине всемогущим. Приобретет абсолютную, ничем не ограниченную, власть. просто в наше время, — тут Вика снова виновато улыбнулась, — уже не осталось людей, способных противостоять заключенному в Дневнике злу.
— Что стало с хранителями Дневника? — спросил Сергей.
— Густав Розенберг в тридцать седьмом году перебрался в Россию — считал, что здесь Гитлер и его ищейки до него никогда не доберутся. Именно там он и встретился с моим прадедом — об этом я уже рассказывала. Испугавшись того, что прадед оказался посвящен в тайну Дневника, он хотел бежать из страны, но не успел. Прадед потом говорил, уже моему деду, что не желал Розенбергу зла. Но как человек, преданный своей стране, был обязан пресечь возможную опасность. А пресечь ее можно было только одним способом: заполучив Дневник и спрятав его в надежном государственном сейфе.
— А он не боялся, что Дневником кто-то воспользуется? — снова поинтересовался Сергей.
— Нет, — покачала головой Вика. — Ведь он имел в своих руках достаточно большую власть и мог не опасаться, что кто-то без его ведома доберется до Дневника.
— И твой прадед во все это поверил? — с иронией спросил я.
— Поверил, — спокойно ответила она. — Он был умным человеком и много знал. Что касается Розенберга, то при попытке арестовать его он покончил с собой. После обыска квартиры нашли тайник, в нем обнаружили и один из Ключей. Прадед понимал, что после смерти Розенберга найти два оставшихся Ключа будет очень сложно. Тем не менее, пытался это сделать, но без особого успеха. Его людям удалось в Вене выйти на след Карла Шаффера, но сразу же после этого они навсегда его потеряли. Затем началась война, прадеду было уже не до Дневника. После войны он продолжил свою работу, ему удалось найти Пьера Гийома. Точнее, его могилу — Пьер Гийом погиб, участвуя во французском Сопротивлении. А в сорок девятом году отдел прадеда расформировали. Мой отец говорил, что это произошло после очередной беседы со Сталиным. Прадеда уволили, примерно через два месяца после этого он умер от сердечного приступа. Ему было пятьдесят восемь лет, у него остался двадцатилетний сын — мой дед. Перед тем, как уйти со службы, прадед забрал все документы по Дневнику и передал их сыну, надеясь, что тот продолжит его работу. Мой дед воспринял все это достаточно серьезно, к тому же он хорошо знал о необычных способностях своего отца. Однако в те времена у него не было возможности вести поиски — ведь даже просто выехать из Советского Союза было большой проблемой. Поэтому мой дед просто спрятал все документы на чердаке нашего дома. Мой отец же обо всем этом просто ничего не знал. Так получилось, что он был совсем другим человеком. Не таким, какими были мои дед и прадед. Много пил, ссорился с мамой... — Вика опустила глаза. — Мне было восемь лет, когда мама ушла от отца. Она работала в администрации, заведовала культурой. Ей сразу дали квартиру. Мы тили неплохо, я поступила в институт на исторический. А после первого курса мама умерла... — Она говорила, не поднимая глаз. — Просто уснула и не проснулась. Мне пришлось перевестись на заочное отделение, я окончила курсы парикмахеров. Начала работать. А потом моя тетка сообщила, что умор отец. После развода с мамой он так больше и не женился, дом завещал мне. Я любила тот дом — просто помнила, как мне было там хорошо. Решила перебраться туда, продала квартиру. Вот тогда это net? и началось... — Вика внимательно посмотрела на нас с Сергеем. — Мне начали сниться сны. Плохие сны, страшные. Настоящие кошмары. Я связывала это со смертью мамы, пыталась не думать об этом. Но сны продолжались. В этих снах я видела жутких существ: они окружали меня и что-то мне говорили. Слова были незнакомыми, но я все понимала. Правда, проснувшись, почти ничего не помнила. Было только ощущение того, что меня проект что-то сделать. Точнее, заставляют. Я ходила в церковь, надеялась, что это поможет, — уж очень было страшно. Не помогло... — Вика взяла кружку и глотнула чая.
— Потом я начала делать в доме ремонт, — продолжила Вика. — Я помнила, что в доме есть большой чердак, что он когда-то был жилым — на пего даже вела удобная лестница. Потом лестницу убрали, на чердаке хранился всякий хлам. Я решила сделать все так, как было когда-то. Наняла мастера, он восстановил лестницу. И когда я разбирала на чердаке хлам, в самом углу наткнулась на коробку с документами. Знаете, ее даже не было ни дно: я просто заметила, что часть половицы в самом углу распилена. Не целая, как все доски, а из двух частей: длинная и маленький полуметровый
кусочек доски когда-то тщательно закрасили, но со временем стык стал виден. Я, конечно, сразу же подумала о кладе, — она улыбнулась. — Выломала доску, под ней и в самом деле нашла металлическую коробку. Знали бы вы, как это было здорово! Открыла ее, но вместо драгоценностей нашла лишь ворох бумаг. Начала их читать, это оказался архив прадеда по делу о Дневнике Аделины Блейз. Были и записи деда — он все систематизировал, восстановил целостную картину происшедшего. Но ничего нового ему найти не удалось. Там же находился и первый Ключ: небольшой кусочек тонкого картона с ровными рядами латинских букв. — Вика снова отпила из кружки. — Самым примечательным для меня было то, что, как только я нашла документы, мои кошмары прекратились. Сейчас я считаю, что кошмарные сны были вызваны именно духами — они рвались на свободу и требовали от меня помощи. Но тогда я об этом как-то не подумала...
Снова возникла пауза — Вика собиралась с мыслями. И хотя скепсиса в отношении ее рассказа у меня было хоть отбавляй, я ее не перебивал. Просто не хотел обидеть. В конце концов, верить или нет в те или иные бредни — личное дело каждого.
— Конечно, история Дневника меня заинтересовала, — продолжила свой рассказ Вика. — Причем заинтересовала именно с исторической точки зрения — о ее магической подоплеке я особо не задумывалась. Я рассказала о находке своему научному руководителю, Петру Алексеевичу Кравченко. Предложила сделать на основе этого материала свою курсовую работу. Единственное, что я ему не показала, — это Ключ. Почему-то решила, что так будет лучше. Заодно утаила и те бумаги, в которых говорилось о находке Ключа.
— И как твой руководитель отнесся к этому предложению? — поинтересовался Сергей. — Я имею в виду курсовую.
— Прохладно. Сказал, что все это пахнет мистикой и к серьезной научной работе не имеет никакого отношения. Тем не менее, предложил оставить материалы ему — сказал, что на досуге посмотрит их повнимательнее. Он изучал их примерно два месяца, за это время я несколько раз спрашивала, как у него идут дела. Он говорил, что работает с ними, л однажды вдруг сам приехал ко мне. Спросил, не сохранились ли у меня еще какие-либо документы. .знаете, он мне тогда как-то не понравился. Всегда выглядел таким степенным, серьезным. А тут был просто сам не свой. Говорил, что все это может быть весьма важно, что он связался по Интернету со своими зарубежными коллегами. Что их это очень заинтересовало, и, если у меня есть какие бумаги, я обязательно должна их ему отдать. Разумеется, я не сказала ему о Ключе. Заверила, что н отдала ему все, что у меня было. Он ушел, а через три дня я узнала о его гибели. Говорили, что он поскользнулся в ванной на мокром полу, ударился головой и умер.
