Зачем нам враги - Остапенко Юлия Владимировна (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
– Самый знатный, – спокойно сказал Натан. Главарь кивнул с уважением. Боги, только бы эльф сейчас ничего не ляпнул. Впрочем, кажется, сил у него на это не было. Натан помолчал, потом шагнул вперед – его никто не остановил – и произнес: – Знамо, дувал по ветру не кидают. Но я тебя по чести Джойса прошу. Как бражеля.
Поднялся шум. Бандиты бормотали, а некоторые и выкрикивали, что только щенки выпускают добычу, когда она уже в руках. Главарь молчал, судорожно оттягивая голову эльфа и глядя Натану в глаза. Его рука с окровавленным ножом была опущена. Наконец он крикнул:
– Хари прикрыть!
Разбойники мгновенно умолкли. Отличная дисциплина… Странно, а ведь и не подумаешь с виду. Кажется, просто местное мужичье на большую дорогу пошло…
– По чести Джойса, – сказал главарь наконец. – Как бражелю.
Он отпустил эльфа и пошел прочь, на ходу вытирая нож. Разбойники, ворча, расступились, отошли от стреноженных коней, один за другим нырнули в густую листву кустарника. Один из них задержался и молча протянул Натану его меч.
Главарь шел последним – у самой кромки дороги он обернулся и насмешливо помахал зажатым между пальцами куском эльфийского уха.
– Оставлю на память, – без улыбки сказал он и исчез.
Натан дождался, пока перестала колыхаться листва, и медленно подошел к повисшему на веревках Глоринделю. Тот пытался выпрямиться, но, кажется, ноги его не держали.
– Что ты… стоишь… – прохрипел эльф.
Натан смотрел на него, вспоминая, как он бил по лицу мальчишку-конюха. Каким был тогда его взгляд – тогда, и раньше, когда он бил и унижал других людей, встречавшихся на его пути, и позже, когда взглянул на Натана с лестницы, прижимая к себе рыжую шлюху, и сказал: «Убей его». Каким он был… холодным, безмятежным, удовлетворенным… Точь-в-точь таким, как взгляд Натана в этот миг.
Между нами ведь нет никакой разницы, вдруг подумал он.
Натан медленно убрал слипшиеся от пота и крови волосы эльфа, непроизвольно повторяя жест разбойничьего главаря. Глориндель с трудом поднял голову, вскинул на Натана требовательный взгляд, тут же ставший испуганным. Боится… снова боится… теперь боится, а был таким наглым. Смеялся… звонко и злобно… всегда одинаково. «Ты слишком неуверен в себе, друг мой» – и эта улыбка… красиво изогнутые губы, которые сейчас разбиты в кровь…
У Натана потемнело в глазах.
– …Натан?
Собственное имя донеслось до него будто издалека. Он моргнул, сгоняя дымку, и ужаснулся тому, что только что почувствовал… тому, что почти собрался сделать. Эльф смотрел на него, его глаза были невыносимо, болезненно синими – неестественно синими, у людей таких глаз не бывает…
– Ты присягал, – тихо, но внятно проговорил Глориндель, и Натан деревянно кивнул.
Он развязал эльфа, и тот, оттолкнувшись непослушной ладонью от ствола, шагнул вперед. Покачнулся, но на попытку Натана поддержать его отстранился.
– Надо вашу рану перевязать, – неуверенно сказал Натан. Наваждение прошло, и теперь нарастало чувство вины – гораздо более сильное, чем то, которое он мог испытывать за промедление, стоившее Глоринделю не только попранного достоинства.
– Я сам, – ответил эльф и, шатаясь, побрел к коню. Натан не стал спорить – просто смотрел, как Глориндель вслепую промывает рану вином и неловко делает перевязку из носового платка. Повязка тут же пропиталась кровью. Эльф отхлебнул из фляжки остаток вина и глубоко вздохнул.
– Едем.
– Вы сможете держаться в седле? Вам бы отдохнуть…
– Едем, я не хочу здесь оставаться.
Натан пустил Глоринделя вперед, следя, чтобы тот не свалился с коня. Эльф немного покачивался, но падать вроде не собирался.
Они ехали молча не меньше часа, прежде чем Глориндель, не оборачиваясь, спросил:
– Почему ты не дрался?
– Потому что мне надо доставить вас в столицу живым, – отозвался Натан – он ждал этого вопроса, и у него было время придумать ответ.
– Лучше погибнуть с честью, – угрюмо сказал эльф.
– Странные у вас представления о чести!
– Это у тебя они странные.
И снова умолк. Натану было неловко. Он знал, что поступил правильно, но от вида темно-вишневого пятна на белом платке, стягивающем голову Глоринделя, ему делалось не по себе.
Спустя еще какое-то время эльф задал второй ожидаемый вопрос:
– На каком это языке ты с ними говорил?
– Жаргон, которым пользуются бандиты с большой дороги.
– И откуда ты его знаешь?
Натан промолчал. Эльф засмеялся – смех его звучал все так же звонко и зло.
– Можешь не отвечать. И дураку ясно, ты был одним из них. Твой лорд об этом знает?
– Знает, – жестко сказал Натан. – Свои преступления я давно искупил.
– Хотелось бы знать чем, – ядовито произнес эльф и, не дожидаясь ответа, добавил: – Почему ты ждал так долго? Почему сразу не признался, что ты один из них?
– Я не думал, что это понадобится.
– Ты должен был…
– Я сделал все, что был должен!– перебил Натан. – Для друга я, возможно, поступил бы иначе – но вы мой господин, я должен был спасти вас и спас, чего вам еще?
– Для друга, говоришь… – протянул эльф и отвернулся, но Натан услышал в его голосе усмешку – на миг ему показалось, что горькую. – Да уж… зачем нам враги с такими друзьями?
Натан промолчал – просто потому, что не нашелся с ответом.
– А я по твоей милости без кинжала остался! – вдруг запальчиво бросил эльф. – И плащ у меня порван.
И умолк, словно не желая замечать остального ущерба. Натану захотелось сказать ему что-нибудь… но он так и не решил что.
Они ехали шагом по лесной дороге. В вышине, у самого неба, безмятежно щебетали птицы.
Следующие несколько дней ничего не происходило. Они просто ехали, понемногу забирая к юго-западу: в восточной части княжества шли бои. Один раз им встретился отряд тальвардов, бодро маршировавший на юг: они переждали в кустах, лежа в высокой траве и не дыша; в лице эльфа читалось любопытство. Тальвардов он прежде никогда не видел, и их бесстрастно-свирепый вид, как показалось Натану, произвел на него впечатление. Впрочем, потом выяснилось, что дело было не в свирепости, а в снаряжении: эльф, никогда не видевший снега, не мог взять в толк, зачем тальварды закутываются в бесчисленные кожаные и меховые одежды. Натан, впрочем, тоже не понимал. Правда, порасспросить об этом у него охоты не возникало, благо такая возможность их минула – отряд прошел, и они двинулись дальше, выбирая все более заброшенные и извилистые дороги. Разбойников им больше не встречалось, но Натан старался быть начеку. Глориндель уже не жаловался и вообще вел себя тихо. Они ехали бок о бок целыми днями, а ночевали чаще всего под открытым небом – трактиры встречались все реже. Эльф сделался неразговорчив. Сначала Натан молча радовался, потом почувствовал себя неуютно. На четвертый или пятый день после встречи с разбойниками он не выдержал и заговорил первый:
– Зачем вам это надо?
Они сделали привал около ручья: местечко было хорошее, казалось спокойным, даже уезжать не хотелось. Эльф полоскал в воде повязку, которую все еще носил на ухе: рана стала нагнаиваться. Натан чувствовал дурной запах, шедший от нее, и, зная живучесть эльфов, смутно надеялся, что ничего страшного в этом нет. Не считая, конечно, погубленной гордости и привлекательности Глоринделя, от чьего уха остался распухший искривленный обрубок.
В ответ на вопрос Натана эльф обернулся. Похоже, он был немного удивлен, что Натан прекратил играть в молчанку.
– Ты о чем?
– Эта женитьба. Зачем? Лично вам? Вам приказали? Вы не могли ослушаться?
Эльф усмехнулся, отвернулся, принялся выкручивать платок. В ручей потекла розоватая вода.
– Мне никто не может приказывать. Я делаю только то, что хочу.
– Вы хотели этого?
Натан не видел его лица, но в голосе Глоринделя явно слышалась усмешка.
– Эй, да ты видел ли леди Рослин, свою княжну, а, Натан? Твой лорд Картер показал мне ее портрет – жаль, он слишком большой, чтобы я мог захватить его с собой. Она просто чудо. Никто бы на моем месте не устоял.
