Магометрия. Институт благородных чародеек - Мамева Надежда (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Тень на это лишь презрительно фыркнул, заявив, что секретарь, пославший письмо, — бездарь, потому как не упомянул главного: проходя через кованые врата, нужно пролить каплю своей крови. Иначе курсируй хоть до посинения, в пятое измерение, куда могут попасть лишь магически одаренные существа, путь будет заказан. Посему, помимо перечня разрешенного с собой, я взяла маленькое лезвие: мало ли что, вдруг проекция Ника не врет и ворота потребуют моей крови. Не запястье же себе кусать.
И вот я, запыхавшаяся, стояла перед железной оградой. За вычурными изгибами металла — брусчатка и бело-голубой фасад дворца. Сновавшие туда-сюда экскурсионные группы напоминали стайки мелких рыбешек во взбаламученном пруду.
Вечер — прекрасное время, но не сегодня и не сейчас. Я все же опоздала на полчаса.
Не стала экспериментировать с бескровным проходом, а сразу полоснула ладонь лезвием и вместе с толпой азиатских туристов двинулась на встречу с архитектурным барокко.
Все началось ровно в тот момент, когда я проходила между призывно распахнутых створок: колыхание, словно воздух вмиг раскалился, поплыли очертания силуэтов, а потом меня обступил туман. Не было уже шустрых азиатов, щелкающих затворами фотоаппаратов, не было предзакатного солнца. Вместо них — пустая площадь, на которой вольготно, со всем комфортом, расположился туман.
— Ну, чего застыла? — ехидно поддел тень. — Руки в ноги и нагоняй новичков. Наверняка сейчас что-то вроде общего сбора. Давай к центральному входу, а там… Дальше разберемся.
Вняв совету, я припустила в указанном направлении. Успела как раз вовремя, перед крыльцом шла перекличка, как поняла — вновь прибывших.
Когда назвали мою фамилию с именем, ответила «здесь», удостоившись нескольких кривых взглядов почтенных матрон (не иначе преподавательниц). Ну и пусть. Главное, что смогла догнать. С интересом начала прислушиваться и приглядываться к своим «коллегам по несчастью». Какие разные и все в чем-то похожие: молодые, многие — растерянные, надеющиеся. Обратила внимание еще на одну особенность: звучало много иностранных имен. Как выяснилось впоследствии, институт — чуть ли не международный, и в него отправляют девиц из разных стран. А лингвистические барьеры легко преодолевались посредством сферы слияния: при прохождении через нее национальный словарный запас заменялся на единый межмагический. Границы этой самой сферы проходили как раз по периметру Екатерининского парка.
Наконец нас, вновь прибывших, повели сначала по мраморной лестнице, а потом по череде коридоров, где находились классы. Казалось, они никогда не закончатся. Нас привели в комнату. Длинная, она чем-то подспудно напоминала мне казарму. В ней двумя шеренгами выстроились постели, примыкающие изголовьями одна к другой с прикроватными тумбами. На каждой тумбе красовалась именная табличка — «тюремщицы» подготовились. Между постелями было небольшое пространство, в котором размещались шкафчики и табуреты.
— Да уж, а я считал, что дортуар — это что-то интересное, а на поверку — казарма казармой. — Я мысленно добавила: еще и двухсотлетней давности.
— Милые барышни, располагайтесь. В шкафчиках вы найдете форму и все необходимое для проживания в нашем институте. Напоминаю, что в семь часов ужин, а после — свободное время. В девять — все институтки ложатся спать. Сегодняшний вечер можете посвятить обустройству. — Мадам уже собралась было уходить, но обернулась на пороге и веско бросила: — Хочу уточнить, что в нашем учебном заведении все носят форму, поэтому попрошу в коридорах появляться исключительно в ней, а не в той одежде, в которой вы прибыли.
Как только дама покинула дортуар, наше женское общество ожило, забурлило, зашушукалось и развернуло бурную деятельность. Кто-то знакомился, кто-то обменивался свежими сплетнями, иные надменно кривили губки, изображая белую кость, голубую кровь. Мне же не хотелось ничего. Просто побыть одной. Увы, в комнате, где разом собрались тридцать молодых особ, это сделать весьма проблематично.
— А вы слышали, завтра сюда должен прибыть сам Дейминго Лим! — донесся до меня чей-то экзальтированный вопль.
Вещала девица настолько карамельной внешности, что при взгляде на нее лично у меня все слипалось. Хотя, говорят, мужчинам именно такой типаж больше всего и нравится: лицо, не обремененное великим интеллектом, красивое, с правильными чертами; стройная, но не плоская фигурка, белокурые локоны. В общем — ангел, согласный грешить. Не удивлюсь, если у нее в роду затесались нефилимы.
— Тот самый Лим — демон, которому даже Распределитель сделал исключение? — поддержала Карамельку еще одна, судя по рожкам — демоница, с длинными, до колен, косами.
— Да, тот самый. Вот от кого в мужья я бы не отказалась… — мечтательно закончила Карамелька.
— Да фу, он же, по слухам, с кучей шрамов от ожогов на теле, после той истории с сумасшедшим драконом, — вступила в диалог горгона. О ее принадлежности явственно говорили волосы, непрестанно шевелящиеся и напоминавшие клубок влюбленных змей.
— При его титуле можно и со шрамами смириться, — парировала Карамелька. — Темных высших в нашем мире не так и много. К тому же ходят слухи, что он расстался со своей последней пассией и сейчас совершенно свободен. Так что, милочки, вы как хотите, а я не собираюсь куковать здесь до распределения, ожидая, кого мне подсунет жребий. Вдруг замшелого лесовика! До двадцати шести есть еще пара лет, и я собираюсь воспользоваться правом выбора. В этом плане Дейминго — лучший из вариантов.
Она выдержала поистине мхатовскую паузу, пока институтки подыскивали подходящие ответы, а потом безапелляционно заявила:
— Так что учтите: Лим — моя добыча. И не советую переходить мне дорогу, — веско произнесла она, а потом издевательски-добавила: — Душеньки.
— Думаешь, французская левретка, раз графиня, так никто тебе не указ? — возразила демоница. — Я тоже не возражала бы проколоть ушко брачной сережкой рода Дейминго. Так что тебе придется подвинуться.
«Вот это серпентарий на выгуле!» — мрачно подумала я, слушая первую институтскую разборку между благородными магичками. К спору подключились еще несколько барышень, остальные же с азартом внимали и ждали: чем же все закончится. Девушки стояли кто в чем. Одни уже начали переодеваться в институтское: льняные длинные сорочки с рукавами; другие — еще в джинсах, брючных костюмах, коротких платьях. Но все с азартом ждали развития событий.
Мне же это было противно. Свара, обычная женская свара. Я бы еще поняла, если бы им нравился этот Лим. Но они готовы перегрызть друг другу глотки из-за положения, из-за страха оказаться всю жизнь прикованной к кому-то по воле этого чертова Распределителя.
Я тихонько поднялась со своей кровати и бесшумно вышла из дортуара. Время есть, прогуляюсь пока по саду, подальше от этих междоусобных войн, решила для себя.
Кто же знал, что судьба столкнет меня с тем, чью шкуру, рога и хвост сейчас усиленно делили благородные и не очень девицы.
Извилистые дорожки, причудливые клумбы, газон — все это застенчиво прикрывал туман. Вечер был промозглый, типично питерский, в какое измерение его ни засунь.
Он стоял, склонившись над девушкой. В его пальцах был ее подбородок, который незнакомец вертел из стороны в сторону. Девичье лицо с распахнутыми глазами казалось безжизненной маской.
Я тихонько начала отступать, стараясь, чтобы гравий под ногами не шуршал. Внутри все буквально кричало: «Беги, спасайся!» — но я понимала: если поддамся инстинктам, то точно буду почетной клиенткой морга, как и эта mademoiselle, в зеленом суконном платье и пелеринке, которую так бесцеремонно разглядывал этот странный незнакомец. То, что на скамейке находился труп, было явственно видно. Таких в анатомичке во время практики довелось перевидать. Слишком уж характерная, деревянная поза.
Он словно почувствовал взгляд, резко выпрямился и стремительно двинулся на меня. Я побежала, но запнулась и, потеряв равновесие, упала. Боль пронзила ногу раскаленной спицей. Отринув паническую мысль о том, чтобы ползти, с остервенением начала сдирать с рук перчатки. Как там говорил этот инквизитор: «эмоциональный всплеск»? Он уже есть. Только бы все остальное удалось, и плевать, что за повторное использование дара мне грозит еще один суд.
