Волчье Семя (СИ) - Рагимов Михаил Олегович (читать книги полностью .TXT) 📗
— У мальчишки первое обращение, — пояснил фон Каубах, прекрасно разобравшийся в причине замешательства капитана. — Будет бежать, пока не свалится от усталости. И заснет человеком, а не Зверем. Они иначе не могут. А ты что, не сможешь зарезать сонного мальчишку?
Наемник заулыбался.
— Живой-то, он не нужен, — продолжил Фридрих. — Вот тело — да, принесите. Я поверю и на слово. Но вот святые отцы, — фон Каубах состроил постную мину, ткнув в сторону брата Густава, скорчившегося в луже крови. Лицо виконта было уважительно и преисполнено благости, — могут и не поверить. Хотелось бы обойтись без обвинений в подлоге! А на обратном пути почистишь здесь. Если новый граф не справится.
Ягер, пятый год ходящий под знаменем фон Каубаха, кивнул. И, вложив пальцы в рот, заливисто свистнул, собирая десяток.
Виконт отвернулся, зная, что Арно не подведет. И продолжил командовать, благо уцелевшие воины графа беспрекословно приняли главенство виконта.
— Убитых — на телеги. Раненых — тоже. Графа — отдельно! А то знаю я вас, прохвостов! Так, кто старший остался?
К Фридриху шагнул немолодой уже кнехт. Тот самый, с которым фон Каубах говорил сразу по приезду.
— Я, Ваша Светлость. Курт Пфайфер.
— Курт, на тебя возлагается печальная обязанность доставить тело сюзерена в его замок, — фон Каубах наклонился к ягеру. — Заодно и объяснишь родным графа, как получилось, что он погиб, а ты, мой любезный Пфайер — жив и здоров. Впрочем, об этом мы с тобой уже говорили. А когда объяснишь…
Виконт замолчал. С удовлетворением разглядел красные пятна на лице солдата и улыбнулся краешком губ. Никуда бывшие графские кнехты не денутся. Наследник Меккерна вышвырнет всех свободных, даже не заплатив жалованья, и они, как миленькие, приползут к воротам Каубаха. А там и поглядим в спокойной обстановке, была смерть графа заранее предопределена паршивой подготовкой бойцов, или в Лукау произошла досадная случайность, коих так много бывает на Охотах… Или сбегут, если совсем дураки. Но таких и не жалко.
— Но перед тем тут все сжечь! Рудольф! — окрикнул виконт сержанта своих кнехтов, до этого молча стоящего поодаль. — Слышал? Поможешь Пфайферу! И вильдвера тоже сжечь. Брата Густава грузите на нашу повозку. Да поосторожнее!
Сержант молча отсалютовал рукой в подранной перчатке и отправился выполнять приказ. Хороший сержант. Все исполнит, как приказано и даже лучше. Был бы поразговорчивее, давно ходил бы в капитанах…
Виконт присел у тела Зверя. С одной стороны, если буквально следовать букве Кодекса, то добыча принадлежала покойному графу. Его люди нанесли первый удар. Но с другой, именно Фридрих навел графа на Лукау. Да и окраска оперения арбалетного болта, торчащего в сердце оборотня, недвусмысленно намекала на его принадлежность отряду фон Каубаха. К тому же, граф немного не в том состоянии, дабы оспаривать что-либо…
Фридрих раскрыл кинжалом рот старику, вытащил из-за пояса специальные щипцы и, вырвав верхние клыки, упрятал их в надежный мешочек из парусины. Награда никогда не бывает лишней. А зубы, после того, как резчик Светочей нанесет отметку, займут положенное место в коллекции.
Ждать, пока сгорит дом оборотня ни к чему. Пфайфер и Рудольф справятся и без виконтского пригляда. Важнее доставить тело брата Густава в ближайший монастырь ордена. Гибель Светоча — это серьезно. Гораздо серьезнее, чем разорванные глотки дюжины графов. Поэтому, чем быстрее Фридрих окажется у монахов, тем лучше.
Да, святой брат сам виноват в своей смерти. Никто его не заставлял подходить к обездвиженному, но все же крайне опасному Зверю. Это даже не придется доказывать. Свидетелей много. Но вот где гарантия, что на стол магистру не ляжет пергамент с совершенно другой версией произошедшего? Виконт у многих стоит костью в горле. Пойдут и на ложь, и на подкуп свидетелей, спеша воспользоваться столь вопиющим случаем. Слово сына владетеля весомее слова ягера или простого кнехта. Но многое зависит и от своевременности произнесения…
Фридрих, задумавшись, почесал нос. Взглянул на рукавицу. Вот же семя Нечистого! Ведь щенок и не бил. Оттолкнулся в прыжке, а толстая сталь прорвана, будто лист лопуха. И старик. Ровесник деда, а скольких спровадил на тот свет! И даже умирая, все тонко рассчитал. Дождался, пока монах подойдет поближе. Терпел с рогатинами в теле! И дождался своего. Трое убитых. И обернувшийся мальчишка. А в него и стрелять было не из чего — все болты ушли на старого волка. Молодой вильдвер на заборе долго сидел. Но не дольше, чем надо времени зарядить арбалет. Ученый…
Мыслями виконта целиком завладел сбежавший мальчишка. Почему не обернулся раньше? Почему старик не приказал это сделать? Вдвоем они бы ушли… Чего ждал, на что надеялся? Или мальчик действительно обернулся впервые, и виконт сказал Арно правду? Щенку не больше семи! Способность, данная Нечистым, должна прийти только лет через пять! Но вот же…
Впрочем, это дело прошлого. Пока Фридрих доставит тело брата Густава в Орден, пока доедет до Каубаха, Арно закончит с мальчишкой. Тело не успеет разложиться, поэтому цирюльнику Шнееру, что по совместительству еще и изучает оборотней, найдется, где покопаться своими полированными ножичками. И над чем подумать…
Деревня. Случайно ли Зверь выбрал место для логова? Или родители щенка обретаются где-то здесь? Старик ведь старался не покидать округи. Простая предосторожность? Неважно, все равно деревня поголовно уходит под нож. Но этим пусть занимается новый граф. Когда вступит в права наследства. Кто там ближайший наследник? Вертер? Юнец. Хоть и не дурак. А если не успеет, Арно заглянет на обратном пути. Ягер знает что делать!
Так. Теперь, что говорить в Ордене? Да то и говорить! Выследил Зверя, отправил весточку брату Густаву на лапке почтового сокола. Выступил со всем отрядом, не оставив в сыновьем замке ни единого кнехта! Кстати, чистейшая правда. Даже если начнут докапываться, почему монах не прихватил орденских братьев, так это же его решение! Фридриху не дано знать мысли Светоча! А расспросить брата Густава самолично может только Господь!
Продолжим. Прибыли к владетелю земли. Да-да, покойному графу. И во всем подчинялись. Его владения, он и старший. А граф, между прочим, вел себя неподобающим образом: не будь брат Густав столь уверен в правоте виконта, вообще бы закрыл глаза на происходящее. Почему решил действовать исключительно своим отрядом? Так на это пусть отвечает он сам. Каждый, кто присутствовал, готов подтвердить слова покойного: мол, его отряд лучший в Нордвенте. Именно! Когда понял, что не отвертеться, решил, что негоже делить ни славу, ни награду. И поплатился.
Плохо, что мальчишка сбежал. Но и тут вся вина на людях графа. Они ловили, они упустили.
Слова старика. Вот где больное место. Забыть. И надеяться, что если уж угодно Небесам покарать виконта, то на стол магистра ляжет обвинение в смерти Светоча, а не тщательно записанные слова умирающего оборотня…
«Всё возвращается…», «Разберись со своей хворобой…», «Предатель…». Он, виконт Фридрих фон Каубах, не предатель! Он бьется с нечистью во имя Господа, и будет это делать до последнего вздоха! Раз Пречистая Церковь объявила вильдверов прислужниками Нечистого, значит, так оно и есть! И кто с кем ходил в бой и кому прикрывал спину — уже не имеет значения.
Капитулу виднее, он волю Господа выражает, который за людей мученическую смерть принял! Каковую надо и Зверям подарить, чтобы очистить их души от скверны оборотничества
Путь предстоит не близкий, но это не имеет особого значения. Он жив, более того, цел и невредим. Как и все воины отряда. Испорченная рукавица — небольшая плата за пару клыков. А может, и две пары. Хотя мелкую даже предъявлять неудобно. Неважно, сведения о вильдвере, что в столь малом возрасте способен обернуться, ценны сами по себе.
Фридрих улыбнулся собственным мыслям и перевел коня на размашистую рысь.
Сыновий замок — надел, выделенный отцом наследнику в управление, пока сам жив. После смерти отца возвращается в общие владения.
