Изгой. Трилогия - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" (версия книг TXT) 📗
– С голоду не дохнет? – поинтересовался я.
То, что рыба не может уйти – это хорошо. Но ведь и они живые твари. Им тоже питаться надо. Хищникам рыбным здесь раздолье, а вот остальным? Не одними же водорослями они живы. А с насекомыми здесь туговато.
– Так вылавливаем же, – пожал плечами мужик. – И на кухню ее сразу, родимую. Так что сильно оголодать не успевают! И жирок не теряют. Хе! Можно бы и засолить, да с солью у нас туговато, господин.
– Понятно, – кивнул я и, коротким жестом попрощавшись, направился к гномьему городку, расположенному выше береговой кромки.
Прошел шагов двадцать и остановился, в полном изумлении изучая две стоявшие рядком каменные статуи.
Изумление было настолько большим, что на несколько минут у меня из головы напрочь вылетели все заботы и дела.
На небольших каменных постаментах стояло две статуи в полный рост, выполненные мастерски, неизвестный скульптор обладал большим талантом. Обе фигуры полностью узнаваемы. На одной обычный человек с ничем не примечательной внешностью. На другой закованный в полный доспех кошмар с десятком застывших каменных щупалец над головой, выстроившихся в неровный веер. В обеих скульптурах был запечатлен не кто иной, как я. Собственной персоной. В камне. Первая статуя, судя по всему, относилась ко времени, когда мы только познакомились и гномы начали осваивать приозерную пещеру. Только тогда я и носил кожаный доспех и обладал нормальной внешностью. Вторая статуя… тут и думать нечего. Нежить в ниргальем доспехе со щупальцами-убийцами за плечами и в черном рваном плаще. Таким я был совсем недавно.
Внизу, на постаменте, уходящем в землю, были выбиты какие-то заковыристые руны, но о чем именно они оповещали, я знать не могу, ибо данным языком не владел. И посему ухватил за плечо ухмыляющегося Тиксу, легко подтащил его к себе и мрачно вопросил:
– Это еще что такое?
– Друг Корне! – радостно отозвался гном и, ткнув пальцем в другую статую, повторил: – Друг Корне Сильный!
– Так и написано?
– Ага! – еще радостней заулыбался Тикса. – Оченно красиво, да?
– Не знаю, что и сказать, – признался я, вглядываясь в темные и узкие смотровые щели глухого шлема. Хорошо хоть не светятся.
– Я говорил – надо наверх поднять! На стену! Пусть все видят!
– Нет уж! – категорично отрезал я. – Как-нибудь перебьемся!
Не знаю, кто скульптор – а я обязательно узнаю! – но пусть эти два образчика искусства продолжают стоять на песчаном берегу подземного озера, мрачно вглядываясь в низвергающуюся с водопада воду. Вдруг чудом уцелевшие и выползшие на берег шурды при виде моих статуй – особенно второй – разом окочурятся от страха. Хоть польза будет.
– Теперь ко мне в гости? – с надеждой осведомился плутоватый гном.
– Пошли, – со вздохом согласился я, отводя взор от статуй.
– Грибная настойка есть! Оченно хорошая!
– Пожалуй, я выпью, – задумчиво отозвался я, все еще не придя в себя после ознакомления с местным творчеством.
– Не иначе как идолопоклонничеством гнусным попахивает, – сварливо проворчал хриплый голос, рядом со статуей остановился худощавый седоволосый старик, с неопределенным выражением синих глаз принявшийся разглядывать скульптуры. Особенно внимательно он смотрел на статую со вздыбившимися над головой щупальцами.
Засмеявшись, я оглядел отца Флатиса, отмечая произошедшие за последние дни изменения. Балахон тщательно отстиран и аккуратно заштопан, седая борода и волосы хорошо расчесаны, кожа лица хоть и не розовая, как у младенца, но и не серая, как у мертвеца. Наш священник пришел в себя после тягот путешествия. Оклемался старче.
В десятке шагов позади него стояло еще три человека – два брата монаха и седоволосый юноша-фанатик.
– Как спалось, отче?
– Твоими молитвами, Корне, – тонко усмехнулся отец Флатис, по-прежнему глядя на статую.
– То есть кошмары мучали всю ночь? – с надеждой предположил я.
– Узнаю прежнего ершистого юнца, – парировал старик и, наконец-то повернувшись ко мне, предложил: – Прогуляемся по бережку?
– Да мы только что… хотя можно, – пожал я плечами, прикидывая назначенный самому себе график. – Вот только с очередной закавыкой непонятной разберусь и сразу пойдем по бережку гулять.
– Закавыкой? Какой?
– А вон, – угрюмо кивнул я на стоящую поодаль троицу и, повысив голос, рявкнул: – Эй, бездельники! Какого Темного вы тут прохлаждаетесь?! У нас работы на всех хватит! А если не хотите работать, то я вмиг покажу, где выход из нашего дома!
– Мы сопровождаем святого отца…
– Я его сам сопровожу! – рыкнул я, приходя еще в большую ярость. – Три здоровых мужика! Слоняются без дела! А на кухню за обедом и ужином приходить не забываете! Ложками бодро стучите! А как работать – так сразу в сторонку отбегаете! Отец Флатис! Либо эти три бездельника сейчас же берутся за дело, либо мне придется поступить по-своему. А вы меня знаете!
– Всем надлежит трудиться, спорить не буду, – кивнул священник. – Но наш разговор был важен, Корис. Пока мы шагали, успели обсудить защитные меры, что следует предпринять в случае атаки нежити. Нет пользы в громком чтении отгоняющей зло молитвы, если она читается не там, где следует. Каждый должен точно знать, что ему делать и куда идти в случае нападения.
– Хм… – я начал остывать, но все же не удержался и добавил: – Так и надо было говорить: «Обсуждаем защитные меры!» А то заладили одно и то же какой день подряд: «сопровождаем… сопровождаем…». Успели все обсудить? Вот и хорошо – а теперь за работу! И подумайте вот о чем, монахи любезные, – если церковная братия каждый день будет просто шататься по поселению и всячески избегать работы, то какой пример вы подадите людям?
– И гномам! – радостно поддакнул Тикса. – Оченно плохой пример! Бездельники!
– Тикса! – одернул я коротышку и, позабыв о монахах, спросил священника: – А может, в гости к Тиксе заглянем? Посмотрим, как гномы живут. Только прошу, не надо здесь поминать Создателя – гномы молятся своему богу.
– Знаю, – вздохнул священник, потрепав молодого гнома по плечу. – Закоренелые язычники. Еще с древних времен существует договор между людьми и гномами касательно веры. Мы не пытаемся обратить их в свою веру, а они нас в свою. Именно о вере я и хотел с тобой побеседовать, Корне. И о твоей душе.
– О спасении моей души от геенны огненной? Может, сначала расхлебаем уже заварившуюся кашу, а потом уж будем печься о вечном спасении моей души?
– Нет. Просто о твоей душе. Не принятой «туда», как ты сам говорил. Пошли, прогуляемся.
Ведомые Тиксой, мы вступили в черту строящегося города гномов. Города не по размерам, а по внешнему виду. Солидные каменные дома и выровненная скалистая поверхность единственной улицы прямо кричали об этом.
Приветственно кивая встреченным женщинам гномов, занятых хозяйством, мы медленно шли вперед. Я внимательно слушал священника, зашедшего слишком издалека.
– Начну я, пожалуй, с веры. Долгое время я убеждал себя, что вступил в светлые ряды Церкви по одной-единственной причине. Потому что это мое призвание, – говорил отец Флатис. – Если же говорить истину, то первые годы моей стези Искореняющего Ересь я вообще не задумывался о причинах, слепо выполняя приказы и везде где только можно находя и выжигая ересь и тьму. Моя душа разрывалась на части, ведомая местью и поиском утешения. Сейчас же, постарев, потеряв истовость и фанатичность, я начал задумываться о прошедших годах. Я начал задумываться о Церкви. И осознал одну ужасную правду, познанную мною уже давно, но старательно загоняемую в самые далекие уголки моей души. Светлая Церковь вот уже долгие века печется не об окончательном истреблении тьмы в нашем мире, а лишь о своем благоденствии. Впервые я об этом задумался, когда мы преследовали отряд еретиков, пытавшихся скрыться от кары в далеких предгорьях Йердорахона, что высятся неподалеку от тех мест, откуда родом Рикар. Мало того что они ускользнули от нас, так еще и силой захватили с собой нескольких ни в чем неповинных людей – женщин и детей. Мы почти нагнали приспешников тьмы, но в этот миг пришла «весть» от одного из иерархов Церкви, и наш старший приказал прекратить преследование и свернуть в сторону на более срочный и важный зов. Мы подчинились приказу. Мы свернули. И не щадя лошадей, добрались до места, указанного «вестником». Знаешь, что именно мы там обнаружили?
