Мой личный чародей (СИ) - Анненкова Ирина (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Но князь-батюшка до бабьих пересудов не опускался…
— Лян, а Милава тоже должна присутствовать на Роданице? — негромко спросила я. Смелянка негодующе передернула плечами и сердито фыркнула.
— Слав, ну ты ж понимаешь, обычай, бес бы его побрал! Будь моя воля — Милашку и через порог моих покоев не перенесли бы! Так приказано же быть всем. Тьфу! Ну ничего: Гостятишна ее из своих рук всё одно не выпустит! — старая нянька княгини, переселившаяся вместе со своею воспитанницей во дворец, была единственным человеком, которому (кроме собственно родителей и меня) позволялось прикасаться к девочке. И хвала Богам, что у Смеляны хватило на это ума и настойчивости…
— Тогда в самый угол станьте, подальше, — посоветовала я, — а то у Цветки сопли через губу, бабка Улита какую неделю кашляет (а лечиться не желает, так, говорит, угодно богам!), а у Божкиной сестры Званки опять всё лицо сыпью обметало — но, думаю, это незаразно…
— Да уж встанем, встанем, не переживай, — проворчала Смеляна. — В самый что ни на есть угол забьемся! Слав, повернись-ка! Дай я на тебя перевязку надену, — в руках молодая княгиня держала головной убор, представляющий из себя очелье, искусно расшитое мелким жемчугом, с длинными красными лентами, которые завязывались на затылке.
Я покорно повернулась. Что толку спорить?
Скрипнула дверь. Я удивленно скосила глаза — и кто это у нас стал таким смелым, что без приглашения в мою светелку пожаловал? А-а-а, ну это ладно…
— Красавица! — сладко мурлыкнул хрипловатый голос. — Чудо, как хороша! Нет, правда-правда, век смотрел бы, не отрывая глаз!
— Ох, да ладно тебе, Степка! — отмахнулась мигом развеселившаяся Лянка. — Не вгоняй в краску!
Я насмешливо скривила угол рта. Мой кот повадился сыпать комплиментами на каждом шагу, но предназначались они вовсе не мне. Любвеобильный кошак не только завел шашни со всеми дворцовыми кошками, но и не остался равнодушен к чарам красавицы княгини. Даже бурный роман с ее личной белоснежной голубоглазой крысоловкой не помешал нахальному Степану при каждом удобном случае подлизываться к молодой женщине, тереться пушистой щекой о ее шею и нашептывать всякие милые глупости — благо, князю Велимиру и в голову не приходило ревновать жену к коту.
Мне же — наверняка, по доброй традиции — доставались шпильки, колючки и прочая здоровая дружеская критика…
Может, обидеться?
— Слав, а ты сегодня тоже ничего! — пушистый гад обошел меня по кругу, вспрыгнул на стол и с ног до головы обшарил снисходительным взглядом и глубокомысленно добавил: — Вот что одежда делает с женщиной!
— Правда, Степочка, скажи и ты, ведь как идет Славочке это платье! — немедленно затараторила воодушевленная Смеляна. — Не то всё штаны, да куртки, да сапоги по колено, да ещё и ножи метательные вместо украшений!
Зря старалась. Стёпка выразительно поморщился и закатил глаза.
— Бес-по-лез-но! — пропел он, подмигнул мне и пояснил: — Нашу ведьму даже могила не исправит! Придется нам с тобою, Смеляночка, до конца жизни это терпеть…
— Не беспокойся, Степушка, твой длинный язык очень укоротит твою собственную жизнь, так что долго терпеть тебе лично не придется! — в тон коту протянула я и сладко-пресладко улыбнулась. Несколько мгновений мы со Степаном пристально смотрели друг другу в глаза, а затем дружно рассмеялись. Кошак пружинисто оттолкнулся от гладкой столешницы, с размаху сиганул мне на грудь (Смеляна истошно заахала, перепугавшись, что от кошачьих когтей пострадает наряд для грядущей церемонии), прижался пушистой мордочкой к моей щеке и муркнул:
— Ты ведь не обижаешься? Я всё равно больше всех люблю тебя!.. Но твоя подружка так хороша! Эх, была бы она кошкой!!
Я расхохоталась. Степка в своем репертуаре!
Наконец кот был изгнан обратно на стол, коса переплетена заново, ленты нарядной перевязки завязаны на моем затылке пышным бантом, шею стиснуло ожерелье, а запястья — браслеты всё из того же жемчуга. Смеляна сделала шаг назад, критически осмотрела свою работу и удовлетворенно кивнула.
— Ну вот, хоть прямо сейчас в храм веди!
— Ой, девчонки, — вдруг оживился Степан, — а что я к вам шел-то! Я ведь тоже хочу на эту вашу Роданицу попасть!
— Степ, да ты что?!! — изумилась юная княгиня. — Это никак нельзя! В конце-то концов, ты все-таки мужчина!
Кот приосанился.
— Рад, что ты это осознаешь, — самодовольно промолвил он, потирая лапой роскошные белые усы. — Однако вряд ли этот неоспоримый факт может мне помешать последовать за моей хозяйкой даже на край света!
Но Смеляна была непреклонна.
— Даже и не думай! Степа, своим присутствием ты можешь оскорбить богов и богинь, которым посвящен этот обряд! И что скажет Дар, когда узнает, что Роданица была проведена с серьезными нарушениями?!
— Да он и не узнает! Я тихо-о-онечко!
— Ты собираешься осквернить священный ритуал ложью?!!!
Кот скривил хитрую морду. Он явно не возражал исподтишка напакостить моему жениху, которого порядком побаивался, да и на ритуалы ему было плевать с самой высокой крыши города.
Героическим усилием воли (и ма-а-аленькой такой крупицей магии) я успокоила свое заколотившееся сердце и заставила побледнеть вспыхнувшие щеки. Я даже слега поёжилась, представив, что именно скажет Дар, когда узнает, что я всё-таки нарушила данное ему обещание сидеть во дворце, не высовывая носа…
Внезапно горькая обида хлынула буйным паводком и мигом затопила мою уставшую от одиночества душу. Почему, нет, ну почему Дар оставил меня одну в этом позолоченном гадючнике?!!
Ну, всё! Мне бы завтра только из дворца удрать, да до первой рощицы добраться, а уж там лесную ведьму и сотня стражников не удержит.
Парадный покой на женской половине дворца — это, конечно, не тронный зал великого князя и даже не большая трапезная, однако тоже впечатляет. Особенно если изукрасить его гирляндами живых цветов, драгоценными гобеленами, вытащенными ради торжественного случая из кладовки, а также тяжелыми золотыми и серебряными подсвечниками, густо утыканными дорогими розовыми свечами. Пышные узорчатые шторы плотно закрывали окна, не пропуская в помещение ни единого лучика ласкового вечернего солнца. Через весь пол пролегла специально расстеленная для такого случая широкая тканая дорожка неприятного тускло-багрового цвета — ветхая и потертая, настоящая древность. По обе стороны от нее стояли женщины, принадлежащие к роду Твердятичей. Я же пока увлеченно следила за происходящим через щелку в неплотно прикрытой высокой двустворчатой двери.
Мне и в голову не приходило, что княжеская семья настолько многочисленна. Для проведения обряда собрались и жены великого князя, и некие совсем уже мифические троюродные внучатые племянницы, появляющиеся во дворце только по особым случаям. Женщины, начиная с древней старухи, двоюродной бабушки Велимира, которую внесли на специальном кресле, и заканчивая крошкой Милавой, теплым свертком угнездившейся на руках няньки, заполнили весь просторный зал. Я недовольно поморщилась: несмотря на все мои предостережения, нянька держала малышку рядом с матерью — в аккурат напротив деловито кашляющей бабки Улиты.
Дверь, у которой я так уютно расположилась, собирая сведенья о княжеской семье, соединяла парадный покой и просторное помещение неясного предназначения, где мне было велено дожидаться начала обряда. Здесь тоже было довольно сумеречно — солнце с большим трудом пробивалось сквозь пестрое витражное окно. Собранная из разноцветных кусочков стекла русалка расчесывала зеленоватые волосы (и где они только таких русалок видели?!) и насмешливо посматривала на меня.
С противоположной стороны комнаты точно такая же двустворчатая дверь вела в трапезную, где после окончания обряда все его участницы собирались отужинать — в тесном, так сказать, семейном кругу. Судя по доносившимся до меня звукам, там сейчас собрались едва ли не все дворцовые служанки, готовя праздничный пир. Роданицу не хотелось пропустить никому.
