Ричард Длинные Руки – майордом - Орловский Гай Юлий (бесплатные полные книги .txt) 📗

Он что-то сказал негромко рыцарю, назвавшемуся Ланзеротом. Тот кивнул, сказал с холодной брезгливостью:

– Убирайтесь, собаки!.. Ваше счастье, что никто из наших не пострадал. Иначе сам король Азалатарк не защитил бы тебя, погань.

Герцог поднялся, глаза его с ненавистью впились в лицо блистающего рыцаря.

– Мы еще встретимся.

– Сомневаюсь, – ответил Ланзерот брезгливо. – Я не бываю в свинарниках. Убирайся, пока мои люди не передумали.

Люди герцога быстро подвели ему коня, тот с их помощью влез в седло. Вся группа удалилась, стараясь безуспешно сохранить остатки достоинства. Рыцарь обернулся к принцессе:

– Надо ехать, ваша светлость! Господь милостив, но мы непростительно задерживаемся.

Старый воин тронул его за плечо. Я рассматривал его во все глаза, как ожившего динозавра. Талию, конечно, на таком гиганте искать бесполезно, но на широком поясе, усеянном металлическими бляхами, висит кинжал, короткий нож, фляга с вином, а с другой стороны – устрашающего вида топор с широким лезвием.

Если на Ланзероте кожаные брюки, то на этом – кожаные штаны. Сапоги великанские, на толстой подошве, такая выдержит и противопехотную мину, а за голенищем еще один нож с простой деревянной ручкой. Чисто выбрит, но все равно щетина торчит, как на спине дикого кабана. Голос рыкающий, низкий, бухающий, словно вдали кто-то бьет в огромный барабан.

– Что тебе, Бернард? – спросил рыцарь недовольно.

Воин кивнул в мою сторону. Рыцарь оглянулся, несколько мгновений изучал меня, молодого простоватого парня. Я ощутил, как над миром настала звенящая тишина. Наконец рыцарь сказал с некоторым удивлением:

– Не думал, что в этих землях найдется хоть один… Ты славно дрался.

Я поклонился:

– Спасибо на добром слове, благородный господин… Ланзерот.

Рыцарь сунул руку в кошель на поясе. В его пальцах блеснула монета, он готовился ее по-королевски бросить, но старый воин, которого Ланзерот назвал Бернардом, сказал негромко:

– Ланзерот, опомнись… Это ли нужно парню?

Рыцарь поморщился.

– Ты о чем?

– Парню здесь больше не жить, – прогудел Бернард так, будто отзывался из глубокого склепа. – Земли герцога!.. А это его люди. Он волен… он все волен! Ты думаешь, доживет до завтра тот, кто поднял на него руку?

Рыцарь поморщился снова, но его глаза оглядели меня чуть внимательнее.

– Если и доживет, – ответил он, – то лишь для забав в его застенках. Этот герцог – палач, по морде видно. Ты прав, парню здесь не жить.

Я стоял как в воду опущенный. Они говорят обо мне спокойно, как о козе на базаре, которую можно оставить на молоко, а можно и пустить на мясо.

– Возьми под защиту, – рыкнул Бернард. Ланзерот покачал головой.

– Нет.

– Ланзерот, почему?

– Ты же знаешь, куда едем и что везем.

Бернард усмехнулся.

– А кто сказал, что возьмем с собой? Просто дадим защиту на время, пока минуем эти земли. А потом оставим в какой-нибудь деревушке. Парень молодой, а какой здоровенный, погляди! Ему все будут рады. Пару золотых хватит, чтобы обосноваться на новом месте и даже прикупить пару коров или стадо овец.

Ланзерот в сомнении качал головой. Я дернулся, сзади и слева словно вспыхнул свет, озарил лица. Даже у Бернарда гранитное лицо осветилось, а в дзотах заблестели искры глаз. Воины раздвинулись, в проходе появилась принцесса.

Теперь, стоя на земле, она показалась удивительно маленькой, хрупкой, миниатюрной. И хотя на каблучках, но ее макушка вряд ли достала бы мне до подбородка. Огромные чистые глаза смотрели с дружеской симпатией.

– Мы не оставим его на расправу, – сказала она твердо. – Господь отвернется от нас!

Рыцарь быстро взглянул в ее решительное лицо. В глазах все еще было сомнение, но спорить не решился, сказал жестко:

– На колени!

Меня ударило, как хлыстом. Я опустился раньше, чем понял, что делаю. Я читал в старых романах фразы, что вот, мол, зашел в зал человек, у которого лицо человека, рожденного повелевать, но пропускал их мимо сознания, как литературный эпитет. Но у этого Ланзерота даже голос именно рожденного повелевать, я опустился беспрекословно, опустился сразу. Правда, на одно колено, на второе оперся обеими руками, готовясь вскочить, но увидел глаза Бернарда и… остановился в движении.

– Делай, что тебе говорят, – рыкнул Бернард. – Иначе за твою шкуру не дам и дохлого жука!

Принцесса сказала громко и властно:

– Как тебя зовут? Дик? Ричард-простолюдин! Ты выказал отвагу и благородство, что свойственны только очень мужественным людям. Посему я принимаю тебя под свое покровительство, а также твою присягу на верность!

В голове пронеслись суматошные мысли, сердце заколотилось, но не от страха – от злости и возмущения. Я уже давал однажды присягу, когда не удалось закосить от армии. Почти все из моего класса сумели, кто в самом деле по болезни, кто откупился, кто через суды добился альтернативной, а я честно отпахал два бесконечных года, теперь с содроганием вспоминаю этот бесконечный кошмар, сделавший меня демократом до мозга костей. Тогда тоже все начиналось с присяги, когда вот так же на колено с целованием знамени…

Бернард сделал шажок ближе. Я увидел его лицо и вспомнил, что это Средневековье, в Средневековье все повязаны присягой, абсолютно все. Свободен только король, да и тот присягал стране, богам, народу. Все остальные – вассалы друг друга, так это называется, вассалы и сюзерены, а каждый сюзерен – вассал более высокого вассала, который для него сюзерен, а для высшего – вассал, и так вплоть до короля. Даже король – вассал императора, если здесь есть император…

Я услышал тихий шепот, Бернард говорил как можно незаметнее, двигая только половинкой рта:

– Повторяй все… Повторяй все. Ни с чем не спорь.

– Клянешься ли, – спросила принцесса, – хранить верность?

– Клянусь, – сказал я не своим голосом. Глядя на нее, я готов был поклясться в чем угодно. – Клянусь!

– Обязуешься являться на зов немедля? Даже если надо оставить дом и семью?

«Какую семью», – мелькнуло в голове, но сказал тем же чужим голосом:

– Да-да, клянусь…

– Клянешься ли и дальше так же отважно защищать честь и достоинство принцессы Азаминды?

Я поднял на нее глаза:

– Да, клянусь!

Принцесса произнесла сильным, звонким голосом:

– Я же клянусь защищать тебя с этой минуты и до конца моих дней. Отныне мой замок и мои земли всегда дадут тебе убежище, а все мои люди придут на твою защиту. Отныне я твой сюзерен. Аминь!

Глава 3

Хоган опасливо обошел всадников, побежал, прячась за скирдами, со всех ног к далеким домикам. Рыцарь и его воины тяжело взбирались на коней. Хотя в полных рыцарских доспехах один Ланзерот, остальные в стальных панцирях, а руки от плеч покрывает кольчуга, но железа на них побольше, чем на современных коммандос.

Бернард кивнул мне.

– Иди рядом. Мы пройдем мимо деревни.

Я оглянулся на стог, на скошенную траву. Все еще не укладывается в голове, все это Средневековье, драка, крылатая гарпия, божественная принцесса, эти суровые рыцари… Похоже, в размеренном мире «моей» деревни никогда ничего не происходило, а если кого и выдавали замуж в соседнюю деревню, то оплакивали, будто провожали на край света. Мне проще бы освоиться здесь, понять, что со мной случилось и как выбраться обратно.

Справа и слева двигались блестящие конские бока, в стременах покачиваются сапоги из грубо выделанной кожи. У Бернарда поверх кольчуги еще и стальные пластины на руках, а также щитки, как у хоккеистов, защищающие голени. Я никогда не видел столько железа на людях. И чувствовалось, что это не тонкие листочки металла, которые можно пробить острой палкой, на этих людях настоящие наковальни.

И кони… таких коней я тоже не видел. Не только крестьянские лошаденки не годятся для сравнения, даже кони герцога и его людей кажутся крестьянскими лошадками рядом с этими зверями. А те, которые на Олимпийских играх, слишком тонконогие и изнеженные, они пали бы под этими закованными в железо людьми…