Из варяг в хазары - Посняков Андрей (книга бесплатный формат .txt) 📗
Но ведь… Сероглазый поперхнулся слюной. Он узнал меч — меч Хельги-ярла, молодого владетеля Бильрест-фьорда.
— Стой, Радимир! — Он рванулся вперед, к тому, что стоял с занесенным для удара копьем. Подбежав, схватил за плечо: — Стой и ты, Хельги!
Молодой ярл быстро, словно молния, обернулся, метнув копье, — не стоит подходить к викингу сзади. Это был смертельный удар, немногие в Халогаланде смогли бы его выдержать. А вот сероглазый оказался ловок. Крутнулся влево, закрывая бок правой рукою… еще чуть-чуть, и не успел бы — просвистев, копье ударило в руку. Хрустнула кость, на снег полетели кровавые брызги. Сероглазый упал в снег, прижимая к боку раненую руку, его спутника уже окружили люди ярла.
Хельги подошел к поверженному врагу, нагнулся, поднимая со снега собственный меч.
— Хельги… — улыбаясь, прошептал раненый. — Я всё-таки догнал тебя, Хельги-ярл.
Ярл вздрогнул. Всмотрелся: бледное худощавое лицо, светлые волосы, серые глаза… Да ведь это же…
— Снорри! — закричал ярл, падая на колени рядом с давним другом. — О, боги! Снорри! Где ж ты так долго шлялся, малыш? И вот я чуть было не убил тебя!
— Но ведь не убил же? — Снорри рассмеялся. — Скажи, чтоб не трогали Радимира, это мой друг. Скажи…
Тут Снорри потерял сознание.
Они всю ночь просидели в хижине у жарко пылавшего очага, несмотря на то что снежная буря кончилась и можно было продолжать путь. Однако рана Снорри требовала обработки. И Хельги-ярл — спасибо Велунду — знал, как это сделать. Сломанную руку («Хороший бросок, ярл!» — превозмогая боль, шутил Снорри) обложили лубками, туго перетянув лыком. Вот, пожалуй, и всё, что смогли сейчас сделать, впрочем — а что еще-то? Срастется рука как надо! А то, что боль пока нечем унять, — так какой же викинг не вытерпит боль? А Снорри, сын Харальда и внучатый племянник Эгиля Спокойного на Веслах, был настоящим викингом. Как и его спутник Радимир из далекого народа кривичей. Сильный, хорошо сложенный, темно-русый, Радимир был очень красив — прямой нос, тонкие, с изгибом, брови. Глаза необычного светло-зеленого цвета с поволокой, что так нравятся женщинам, смотрели дружелюбно и прямо, однако по всему чувствовалось, что враги встретят совсем другой взгляд — яростный, свирепый.
Снорри познакомился с Радимиром на большом острове, что местные называли Руяном, а северные люди и аллеманы — Рюгеном. И тот и другой, и Радимир и Снорри, оказались в дружине Радислава, князя ободритов. Снорри привлекали поиски богатства и славы (Хельги-ярл так и не собрался в тот год в поход, не до того было — свадьба, смерть и похороны Торкеля, интриги Скъольда Альвсена и Свейна Копителя Коров, — пришлось скрепя сердце отпустить Снорри и еще с полдесятка молодых ребят к чужому хевдингу), Радимир же бежал на Руян из своих родных мест. Почему — никому не рассказывал, даже Снорри, с которым подружился. Примерно с год всё шло хорошо — набеги на богатые фризские земли, аллеманские и куршские пленницы, добыча и слава. А к концу лета князя Радислава нашли на берегу мертвым. Поговаривали, пришибли собственные же волхвы-кудесники: то ли золото он с ними не поделил, то ли женщин. В общем, разные слухи ходили.
После смерти Радислава началась на острове борьба за власть, всяк хотел сам княжить, не до походов было — меж собою грызлись. Не по душе то было многим, народ потихоньку разбегался — кто в Фризию, кто в Англию, а кто и к Железнобокому Бьорну, знаменитому конунгу. Некоторые — к Ютландцу, тот как раз в очередной раз собрался в Гардар — страну русов, уважали его там многие, а некоторые боялись, а кто не уважал и не боялся, те хотя бы знали, кто такой Рюрик Ютландец. А чего б Рюрику не ходить в Гардар, коли у него там родственники? Мать его, Умила, чай, не кто-нибудь, а дочь самого Гостомысла-конунга, а люди из Гостомыслова рода по сю пору власть в Гардаре делят, взять хоть ярла Вадима, по прозвищу Храбрый. Вот и Рюрик вполне может в Гардаре править, вполне. В числе прочих засобирались к Ютландцу и Снорри с Радимиром, да потом раздумали. Уговорил Снорри дружка податься на север, в Халогаланд, к старому своему хевдингу Хельги-ярлу. Не гоже вот так просто к Ютландцу срываться, не показавшись на глаза родному ярлу, бесчестно это. С тем и Радимир согласился, что бесчестно. Составил компанию — ему всё равно куда было, лишь бы не в родные места. Добрались до Скирингсалля, а оттуда уж и в Бильрест-фьорд решили, будет возможность — морем, с купцами, а не будет — так и на лошадях, посуху. Дорога, правда, трудновата, да какой же викинг трудностей опасается? Если их и нету, трудностей да опасностей разных, так сам себе наделает! Вот и эти, Снорри с Радимиром, уж, казалось бы, куда там в путь собираться в метель да бурю, ан нет — как раз такая-то погодка и по душе настоящему воину! Заодно можно будет и Хельги-ярла нагнать, если это и вправду он корабли у мастеров скирингсалльских осматривал. «Я тут все горы знаю! — бахвалился Снорри. — Если сразу к Рекину не свернет — нагоним ярла!»
Нагнали…
— Что ж вы сразу стрелы пускать начали? — укоризненно покачал головой Хельги. — Сначала б разузнали, кто в хижине.
— Да мы и хижины-то вашей не видели, — усмехнулся Снорри. — Думали — берлога. А вообще — кто бы говорил? Ты ведь сам, Хельги-ярл, не очень-то со мной разговаривал, сразу ка-ак махнул копьем, я еле увернулся!
Радимир громко захохотал. Рассмеялся и Хельги. И в самом деле: с чего б это он вздумал учить Снорри выдержке? Сам-то ведь тоже хорош… Эх, куда ж девалась его хваленая рассудительность? Его рассудительность? Его? Да нет. Нет же! Не его… А Того… Того, кто посещает его мозг в самые опасные моменты. И тогда Хельги — обычный молодой парень — вдруг становится необычайно прозорливым, выдержанным, умным. Впрочем, он и так, сам по себе, далеко не глуп. Например, быстро догадался, что Тот помогает ему, Хельги, а вовсе не вредит. Привык даже. Интересно вот только, кто этот Тот? И… и не почудилось ли всё это? Ведь уже давно, пожалуй года три со времен последнего открытого столкновения со Скъольдом, не чувствовал Хельги-ярл ничего необычного. И даже как-то не по себе становилось первое время. А потом привык и вот уже засомневался даже — а было ли что?
— Если выйдем завтра с утра, думаю, к вечеру будем у Рекина, — задумчиво произнесла Сельма. Снорри тут же перебил ее:
— А зачем нам сворачивать к Рекину? Лучше уж ехать сразу до Бильрест-фьорда.
— Мы так и хотели, — кивнул Хельги. — Как твоя рука?
— Горит, словно в огне! — приподнявшись на ложе, захохотал юноша. — Хороший удар, ярл! Боюсь, он будет стоить тебе не один бочонок пива.
— Для тебя, Снорри, у нас в Снольди-Хольме всегда найдется доброе пиво, — торжественно пообещал ярл. — Как и для твоих друзей.
К утру распогодилось. Засияло солнце, растапливая снега, зазвенела капель с крыши, а над деревьями, над проталинами на полянах закружили, галдя, черные тучи грачей. В страну Нордвегр, от Вика до Халогаланда и Трендалага, приходила весна.
— Но они могут заехать к Рекину и дальше плыть морем?
— А что, у Рекина есть лишние лодки? Да и не рискнут они.
— А если Хельги почует неладное? У него же, говорят, нюх на это дело. Недаром кое-кто зовет его Вещим.
— И кто же этот «кое-кто»? Не старый ли и хромой Сердар, давно выживший из ума?
— Но хватит ли у нас воинов для засады?
— Их всего семь человек, Лейв. Сам ярл — недоносок Хельги, — его жена и пятеро старых слуг, из которых самый ловкий — рыжий бездельник Гирд.
— Но… успеем ли мы?
— Успеете, если не будешь слишком долго со мной препираться. Тебе нужно серебро или нет?
— Да нужно, дядько Скъольд… Только вот…
— Что «вот»?
— Только вот хотелось бы побольше.
