Меч наемника - Мун Элизабет Зухер (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
Боск шагнул вперед и взял жердь из рук Паксенаррион. Сначала он продемонстрировал повороты на месте – при этом длинный шест почти не шелохнулся в его руках, а затем перешел к новому упражнению, проделав его сперва молниеносно, затем по частям. Новобранцы как завороженные следили за его отточенными движениями. Показав несколько раз все необходимые перехваты, Боск сделал несколько шагов вперед с жердью на плече. Наклоненный шест не прыгал, не изменял угла наклона, не колыхался в такт шагам, а плавно двигался, еле заметно покачиваясь. Но больше всего поразило новобранцев то, как Боск выполнял повороты в движении, – при этом конец жерди рассекал воздух со свистом. Сделав несколько поворотов, капрал вернулся в исходную позицию и протянул импровизированное копье Пакс.
– Вот так и вы должны научиться, – сказал Стэммел и скомандовал: – Приготовились. Делаем по частям. По счету «раз» – упереть конец копья в землю. Делай – раз!
Паксенаррион с замиранием сердца разжала пальцы, позволив жерди скользить вниз и целясь при этом в выбранную точку перед собой. Конец жерди гулко ударился о землю.
– Слишком близко, – сказал Боск и показал место, где надлежало оказаться концу копья.
Пакс немедленно передвинула свою жердь туда, куда указывал капрал.
– Теперь опускаем копья на плечо, – скомандовал Стэммел. – Делай – два!
Отпустив жердь и толкая ее назад, Пакс почувствовала, как конец шеста отрывается от земли. Ей удалось прижать его к нужному месту прежде, чем кто-либо обратил на это внимание. Некоторым повезло меньше: сзади раздались недовольные возгласы капралов и сержанта: никто не сумел удержать падающую жердь под контролем. Наконец все новобранцы привели свое условное оружие в надлежащее положение.
– На счет «три» – левую руку вниз и поднимаем копье, кладя его всем весом на плечо, – продолжил Стэммел. – Делай – три! Отставить!
Пакс только-только приподняла копье, судорожно стараясь не выпустить его из-под контроля, а сзади уже раздалась сдавленная ругань кого-то, на чью голову опустилась жердь стоявшего впереди.
– Держите вы свои деревяшки крепче, – недовольно сказал Стэммел и вновь скомандовал: – Делай – три! Нет, отставить! Еще раз…
Это движение взвод повторял бессчетное количество раз, пока все новобранцы более или менее научились держать жердь в нужном положении. Руки Паксенаррион затекли, ладони, по которым скользила деревянная жердь, горели.
– Обратно в казарму будем возвращаться, неся копья на плече, – объявил Стэммел. – И в ваших интересах не выглядеть такими же болванами, как остальные группы. Кто уронит жердь – голову оторву! – И сержант погрозил подчиненным кулаком.
Взвод Стэммела умудрился вернуться в казарму первым, не уронив при этом ни одной жерди, чем немало удивил других сержантов и вызвал зависть остальных новобранцев.
Мало-помалу обучение двигалось вперед. Новобранцы получали все меньше ударов и уколов от Сиджера (никогда, впрочем, не избегая их окончательно); копья начали казаться более или менее управляемыми. Пакс, содравшая кожу на левом предплечье, тренируясь в стрельбе из лука, научилась правильно держать согнутую в локте руку. Все новобранцы получили немало ссадин, ушибов, синяков и порезов, но единственным серьезно пострадавшим во взводе Стэммела был Микель Фальссон, сорвавшийся со стены во время ремонтных работ и переломавший себе обе ноги. Кости срослись, но хромота осталась, и парню пришлось перейти на работу в оружейную мастерскую.
– Ему еще повезло, что он совсем без ног не остался, – сказал Девлин. – Я такого кошмарного перелома никогда не видел.
Пакс поежилась, вспомнив торчащие из раны белые осколки костей.
В разговор неожиданно включилась Эффа:
– Вот почитай он Геда…
– Прекратить! – привычно оборвал ее Девлин. – Никаких разговоров о религиях, священниках и святых в нашей роте.
– Но почему? – возмутилась Эффа. – Я слышала, что в роту герцога Пелана набирают последователей Геда.
– Раньше так и делали, а сейчас перестали.
– Когда я записывалась, то сказала о своей вере сержанту, и он ответил, что это хорошо.
– Сержант Стэммел так сказал тебе? Ладно, значит, так оно и есть. Чем больше таких, как ты, в роте – тем лучше. Ты же знаешь, что слово командира для нас – закон.
– И все-таки…
– Эффа, отвяжись, – дернула ее за рукав Арни. – В конце концов, это действительно не наше дело.
Но не в характере Эффы было так просто отступить. Она все время приставала с вопросами к командирам или к товарищам, выясняя все, что ей было интересно, до мельчайших подробностей. А главное, она не оставляла попыток обратить в свою веру тех, кто, по ее мнению, был добродетелен (например, Пакс, Сабен или Арни), но не просветлен. Эти уговоры изрядно надоели Пакс.
– Я поклоняюсь своим богам, – в очередной раз объясняла она. – Мне их хватает за глаза. Моя семья поклоняется им много поколений, и я не вижу смысла что-то менять. И потом, каким бы великим воином ни был Гед, он не мог стать богом. Так боги не появляются.
Развернувшись, Пакс пошла прочь от Эффы.
В то же время с Сабеном и Арни она с интересом обсуждала тему религии: каждому было чем удивить своих товарищей.
– А моя семья, – начал свой рассказ Сабен, – ведет род от кочевников-коневодов. Еще дед деда моего отца кочевал по равнине. Сейчас у нас ферма, мы выращиваем лошадей и другой скот на продажу, но у каждого из нас всегда с собой кусочек конского копыта, а на свадьбах и похоронах мы танцуем с лошадиными хвостами и символической упряжью.
– То есть вы поклоняетесь лошадям? – поразился Вик.
– Да нет же. Наши боги – Гром Табуна, Северный Ветер и Черноглазая Кобыла – боги плодородия. Ну это почти то же самое, что Альяния – Госпожа Мира. А вот семья моего дяди поклоняется Гутлаку…
– Великому Охотнику?
– Ну да. Так мой отец всегда уходит с их ритуальных плясок, считая, что не имеет права участвовать в них.
– Я бы тоже не стал, – поежился Вик.
– Городской мальчишка, – заключила Пакс. – Мы хоть и сменили дикую охоту на разведение овец, но все равно признаем за Гутлаком великую силу.
– Да я знаю. Просто не по себе мне от этих сильных и великих охотников. А у нас в семье чтят Великого Господина, потом Альянию, Сертига и Адиана…
– А это кто такие? – спросила Пакс.
– Сертиг – Создатель, это-то тебе известно. Его почитают многие ремесленники. Адиан – Дающий Имя Всем Вещам. Мой отец играет на арфе и поет, а певцам и сказителям приходится иметь дело со множеством имен.
– Ты – сын певца и музыканта? – удивленно спросил Сабен.
Вик кивнул.
– Но у тебя же совсем нет голоса!
– Это точно, – ответил Вик, пожимая плечами. – И на арфе я так и не научился играть, хоть мне ее с младенчества подсовывали. Хотел отец из меня переписчика сделать, каллиграфа, но это дело шло у меня еще хуже, чем музыка. Любил я подраться, чем доставлял немало неприятностей семье. И вот однажды случилось то, что должно было случиться: самым разумным выходом из очередной истории оказалось смыться из родного города. Прикинув, я решил, что единственное мое умение будет мне полезно именно здесь.
– Это что же за талант у тебя такой? – хитро прищурившись, поинтересовался Сабен.
Мгновенно развернувшись, Вик резко нагнулся, подсел под Сабена, перебросил через себя и уложил на лопатки.
– Талант какой, спрашиваешь? Валить с ног здоровых, но тупых деревенских парней, вроде тебя например.
Сабен рассмеялся и перекатился в сидячее положение.
– Убедил, – сказал он. – Но сработает ли это против тысячи копьеносцев из Южного замка?
– А для этого мой талант и не потребуется. Вы с Пакс – дылды здоровенные – пойдете в первой шеренге и прикроете меня.
Ответом на это замечание был дружный смех друзей.
Через несколько недель перемен в строю каждому новобранцу наконец было сообщено его постоянное («До первой же глупости», – напомнил Боск) место. К большому удовольствию Пакс, ее оставили командиром отделения. Единственной ее проблемой по-прежнему оставался Коррин; не считая этого, она вновь была так же довольна, как в тот день, когда впервые оказалась в армии. Она искренне сожалела, что драки были строго запрещены. Ей казалось, что она вполне могла бы на равных вступить в поединок с Коррином, а при везении и победить его. Но с тех пор, как трое новобранцев из взвода сержанта Кефера были показательно наказаны за потасовку, устроенную скорее от скуки, чем действительно со зла, Пакс решила сдерживать свои чувства. Ей не хотелось терять то, чего она достигла таким трудом – включая должность командира отделения, – из-за какого-то мерзавца.
