Король и Королева Мечей - Арден Том Дэвид Рэйн (книги полностью бесплатно txt) 📗
То есть очень и очень далеко. И капитан об этом превосходно знал.
— Темнеет, — сказал он теперь. — Самое время подзаправиться вечерним нектаром, что скажешь?
Лейтенант просиял. Но как только молодые люди направились к воротам парка Элдрика, капитан снова вернулся к своей излюбленной теме, и голос его стал сладким, просто-таки медоточивым.
— Дружище, для удовлетворения наших плотских желаний нет предела. Ведь всего за несколько грязных монет простой солдафон может оказаться в объятиях страстной шлюхи вместо того, чтобы драить сортир. Да-да, шлюх хватит на всех! А ты, дружище, уклоняешься от исполнения своих прямых мужских обязанностей!
— Знаю, Полти, знаю! — уныло протянул лейтенант. Капитан предостерегающе сжал руку друга, прижал указательный палец к губам.
— Боб, ну ты что, в самом деле? Сколько раз тебе повторять? Запомни наконец: я — Фоксбейн, капитан Фойс Фоксбейн. А ты — лейтенант Бейдж Берри.
Бедняга Боб только еще сильнее ссутулился и помрачнел.
ГЛАВА 4
«СТРЕЛА»
— Н-но!
Стефель хлестнул лошадей бичом, и карета медленно тронулась по Большому Кругу. Каждый вечер во время курортного сезона в Варби, после того как угасал закат, высокосветская публика выезжала на катание по богатым улицам — мимо Королевской Ассамблеи и парка Элдрика, затем — через городские ворота, а оттуда — по поросшему деревьями берегу Риэля. Катание по Большому Кругу, заполнявшее промежуток между днем и вечером, приносило свои, совершенно особенные радости. В это время по воздуху от одной кареты к другой перелетали томные взгляды, наполненные многозначительностью и пониманием.
Для Умбекки катание означало ежедневное «проветривание» Каты, и она в значительной мере предпочитала такое времяпрепровождение опасной пешей прогулке по улицам мимо скверов, служивших местами любовных свиданий. Девушка, которую еще не выводили в свет, могла безо всякой опасности для себя выезжать на вечернюю прогулку с тетушкой, если, как на том настаивала тетушка, окошки в дверцах кареты были затянуты плотным газом — таким же плотным, как шторы в комнате Каты. Умбекка не догадывалась (а могла бы и догадаться) о том, что карета, окошки которой были таким образом замаскированы, привлекала куда как больше интереса и разжигала любопытство некоторых субъектов. Тем большее любопытство вызывала карета изящная и вдобавок — с гербом имперского губернатора.
Ката со скукой смотрела в занавешенное окошко. Катающихся на Большом Круге сегодня было немного. Дождь сменился моросью и туманом, но повсюду в Варби чувствовалось приближение смены сезона. С высоких подстриженных деревьев опадали листья, стало раньше темнеть, мальчишки-фонарщики зажигали фонари вдоль дуги эспланады Элдрика. Умбекка проговорила:
— Ужасно торопливая девица, я всегда так думала. Просто ужасно.
— А? Это ты о Джели? — рассеянно отозвалась Ката — так, словно успела забыть о своей кузине, однако тут же добавила: — Никто и не сомневался в том, что милашка Джели выскочит замуж за первого попавшегося. Госпожа Квик что говорила: Джели — импульсивная особа. И верно: она действительно всегда беззастенчиво флиртовала со всеми без исключения гостями-мужчинами.
— Гостями-мужчинами? — всполошилась Умбекка. — Не могли же заведение госпожи Квик посещать мужчины?
Ката рассмеялась:
— Тетя, ну какая же вы глупенькая! У некоторых девушек были страстные поклонники, и их никак нельзя было удержать от штурма ворот!
— Детка, ну что это за речи!
Умбекка была шокирована. Она понимала, что Ката ее обманывает, и шокировало ее именно то, что ее юная подопечная говорит ей неправду, и притом — такую неправду. Это как-то не вязалось с добродетелью воспитанницы заведения госпожи Квик, а слово «добродетель» было самым главным в заведении, можно сказать — паролем.
Пансион был местом, где девушкам из высшего общества прививали знания и умения, необходимые представительницам прекрасного пола, — хорошие манеры, умение вышивать, вести вежливые беседы, но более всего — расположенность к нравственной чистоте, которая, по всеобщему убеждению, являлась главным достоянием приличной девушки. Мисс Квик гордилась тем, что ее воспитанницы быстро выходили замуж — и Джелика Венс это, похоже, доказала. На протяжении жизни уже почти двух поколений все высокопоставленные дамы Эджландии в свое время были воспитанницами пансиона госпожи Квик. Каждый год, когда в свет выводили новую партию девиц, о них можно было смело сказать, что они не так давно переступили порог заведения Квик.
Определить это можно было сразу.
Тот год, когда Ката поступила в пансион госпожи Квик, для ее тетки был годом тайного отчаяния. Умбекка никогда не была воспитанницей пансиона, но отлично знала об этом учебном заведении. В детстве она часто прогуливалась мимо большого чопорного дома, стоявшего по другую сторону от Оллонских пустошей, и с тоской глядела на высокие беленые стены. Какой завистью наполнялось ее сердце, когда она думала о том, что Ката получает то, чего она, Умбекка, была лишена!
Но все было к лучшему. Все было ради общего блага.
Когда капеллан Фиваль впервые заговорил о своем замысле, Умбекка была просто-напросто ошарашена. Затем мало-помалу она начала понимать, в чем смысл плана капеллана. Что толку держать девчонку в Ирионе? Губернатор вроде бы был не против того, чтобы женить на ней своего сынка, но в конце концов, мнение несчастного старика нельзя было принимать в расчет — он выжил из ума. Нет-нет, говорил капеллан, для маленькой мисс Катаэйн найдется применение получше. Ведь они надеялись на то, что бедному муженьку Умбекки пожалуют титул лорда? Увы, их надеждам не суждено было сбыться, они были разбиты вдребезги. Но разве теперь перед ними не открывался новый путь в борьбе за то, чтобы расстаться с прозябанием в провинции? Ведь мисс Ката была необычной девушкой — скажем так, экзотичной, верно? Многие благородные господа многое бы отдали за то, чтобы обладать такой девушкой. Если бы девушку удалось выдать замуж, и притом — удачно, какие блага из этого можно было бы извлечь?!
Безусловно, обо всем этом капеллан говорил не прямо, а намеками. И, пожалуй, теперь Умбекка почти верила в то, что замысел Фиваля целиком альтруистичен, что все задумано из исключительно человеколюбивых побуждений, ради блага драгоценной малютки Каты.
И все же в душе Умбекки ворочались темные страсти. И прежде всего мучили ее зависть и амбиции.
Ну а потом — сомнения. Сомнения и обида.
Дочь Сайласа Вольверона — в заведении госпожи Квик?
В небесах зловеще прогрохотал гром.
— О боги, какой кошмар! — вскричала толстуха, радуясь тому, что можно отвлечься от зыбкой темы разговора. — На Петлю Воспера нам сегодня не выбраться, милочка!
— Тетя, но это несправедливо! Уже несколько дней подряд вы не возите меня на Петлю!
— Будет тебе, детка! Разве я виновата в том, какая погода? Надвигается гроза, в этом можно не сомневаться! — Умбекка забарабанила изнутри по крыше кареты. — Стефель! У ворот поверни обратно, слышишь?
Ката надулась. Петлей Воспера называлась часть Большого Крута, лежавшая за городскими воротами, — ответвление от мощеной дороги, спуск к реке. В погожие деньки было так приятно смотреть на поросшее тростником мелководье и пышные заливные луга, обрамленные плакучими ивами. В разгар сезона Терона здесь царило многообразие полевых цветов, и даже в плотно укупоренную карету проникал их аромат и заглушал противные запахи полированного дерева и кожи.
А сегодня — разве не прекрасна была бы река сегодня, под грозовым небом! Ката представила себе порывы ветра, живо вообразила, как их у реки внезапно настигает гроза. Тогда она выскочила бы из кареты и стала бы танцевать под дождем.
О, как бы она танцевала!
Порой Катой овладевали самые странные желания. Она понимала, что если бы об этих желаниях узнала ее тетка, она была бы потрясена, да и все девушки из пансиона госпожи Квик. И сама госпожа Квик тоже. И все приличные, благовоспитанные дамы. И благородные господа. Особенно те из них, что пожелали бы на ней жениться...
