Чары Тьмы - Ли Танит (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Однако все же кое-что успело произойти — свадьба Колхаша и соединение Марсины с Эшвой, обуреваемым пылкими ночными грезами и нашедшим с ней утоление своей страсти. Грядущее было чревато и другими событиями.
Лишь рассвет мог спугнуть демонов, ибо дневной свет означал для них смерть. Но иногда они так увлекались своими потехами, что не замечали даже восхода солнца.
4. День второй
Дер покачивался на волнах сна, полагая, что находится в уютной таверне. Но постель его за ночь поросла травой, бокал вина опрокинулся и разлился росой, а мягкие, изящные бедра певицы затвердели в камень.
Дер открыл глаза и уныло огляделся.
— Пусть боги учтут, что меня довела до этого моя доброта.
Однако боги и не подумали это сделать.
Юноша потянулся, достал фляжку с вином, сверток с хлебом и мясом и утолил голод. Его заливал зеленоватый солнечный свет и пропитывал цветочный аромат. Неподалеку в фиалках резвилось и завтракало целое племя кроликов, не обращая на него никакого внимания. Дер с детства охотился в этом лесу и ни разу еще не плутал и не боялся. Повстречайся ему свирепый волк или рысь, у него всегда при себе лук, копье и нож. А что до предрассудков, он никогда не верил ни в духов, ни в вурдалаков, ни в эльфов, ни в демонов. На его взгляд, все они — вымысел поэтов.
Однако с первого дня этой день охоты его тревожили мысли о городе. Он размышлял о странной свадьбе соседской девушки с таинственным чужаком. А вечером того неудачного дня к нему явился глупый мальчишка, сбежавший от Колхаша. Дер посмеялся над ним и разрешил прислуживать на охоте, но мальчик вместе с ослом, принадлежавшим отцу Дера, потерялся, и более того — охота снова не удалась. Они не встретили ни единого зверя, если не считать молодой оленихи, которая медленно перешла им дорогу со своим детенышем, словно зная, что благородные юноши не станут ее преследовать.
На склоне дня они повернули к таверне, и Дер, знавший все тропинки не хуже, чем улицы родного города, отстал, чтобы поискать заплутавшего мальчишку с ослом. Не желая не портить веселья спутникам, он отослал их в «Горлицу», наказав выпить по лишнему бокалу вина и наградить девушек лишним поцелуем от его имени, если он задержится.
По дороге он удивился, с чего это ему вдруг взбрело в голову беспокоиться о мальчишке, который наверняка просто сбежал. И почему он прикидывался перед сопляком, что едва припоминает Колхаша и его матримониальные планы?
Чувствуя себя в лесу уверенно, Дер ощутил лишь досаду, когда наступили сумерки. Раз ему послышался крик осла, но ни поиски, ни призывы ни к чему не привели — Дер загрустил, однако то была сладкая грусть. Он устроился между деревьями, разжег костер и поужинал, а его стреноженная лошадь убрела щипать свежую траву. Мысли Дера легко перенеслись к полузабытой девушке благородного происхождения, которая когда-то очаровала его, но которой он уделил слишком мало внимания и даже забыл, как ее звали. Естественно, ее отец был богат, так как она носила платье из расшитого шелка и золотые браслеты на запястьях. А волосы ее источали тепло…
И, слагая гимн безымянной красавице, Дер погрузился в сон.
Ему приснилось, будто он лежит под деревом рядом с догорающими углями костра, а из-под арок ветвей к нему подъезжают три князя на черных скакунах. Это были именно князья, ибо никто другой не мог носить такие одежды и гарцевать на таких лошадях.
И хотя Дер спал, он все видел сквозь закрытые веки. Видел, как князья остановились и посмотрели на него.
— Этот лес кишмя кишит смертными, — заметил один из них.
— Они повсюду, — ответил другой. — Заполонили мир. Но мы сами научили их любить, и это была наша ошибка.
Все трое рассмеялись, и третий, приблизившись к Деру, заглянул ему в лицо.
— Тебе повезло, что ты так красив, — молвил он. — Если б ты мне не понравился, я бы прикончил тебя на месте. — И, склонившись с необычайной, не свойственной людям грацией, этот князь, сам писаный красавец, поцеловал Дера в лоб. И поцелуй этот обжигал — как пламя, как лед, как кислота. Дер хотел вскочить, но непосильная тяжесть сковала его, — ни проснуться, ни пошевелиться. Как будто его опоили волшебным зельем, и он во сне провалился в сон.
Он слышал, как князья уехали прочь, и поступь лошадей казалась шуршанием парчи по траве, и бубенцы едва звучали. Потом конь Дера заржал и, разорвав путы, бросился вслед за князьями. А Дер, обездвиженный поцелуем, не мог даже послать ему вслед проклятие.
— Но это ведь был всего лишь сон, — произнес он утром, тщетно оглядываясь в поисках лошади. И тогда Дер исторг ругательство, да так громко, что кролики навострили уши и уставились на него из зарослей фиалок.
— Как сон мог похитить у меня лошадь? — воскликнул Дер.
Никто ему не ответил, хотя весь лес должен был это знать. И Дер пришел к выводу, что лошадь убежала сама.
— Проклятый мальчишка, если найду, отправлю обратно к Колхашу, — пообещал Дер кроликам. — Он уже стоил мне приятного вечера в таверне, отцовского осла и лошади.
Но Дер недолго гневался — он был не из злопамятных, как, впрочем, и не из сообразительных.
Он встал со своего ложа и пошел прочь, как он полагал, в сторону таверны.
Приблизительно в это же время взлохмаченная, с застрявшими в волосах грибами Йезада выбиралась из дупла. Вид ее был плачевен после всех злоключений.
Она не представляла, куда идти, но надо было по меньшей мере выбраться из леса. В этом деле можно было полагаться лишь на удачу, которая последнее время не слишком ей благоволила. К тому же ее мучила жажда. Вновь услышав журчание воды, она поспешила к ручью.
Вскоре она достигла края прогалины с камнем посередине. Его обтекал ручей, а на том берегу виднелась лачуга из прутьев и мха. Что-то насторожило Йезаду, но жажда пересилила опасения, к тому же лачуга выглядела слишком обветшалой, нежилой, поэтому она поспешила к ручью, легла на берег и приникла губами к воде.
Она еще не успела утолить жажду, как вдруг почувствовала движение рядом, а в следующее мгновение ее кто-то грубо схватил. Йезада закричала.
— Похоже, это человек, — промолвил тот, кто держал ее за правую руку.
— Я даже днем не доверяю этому лесу, — откликнулся тот, кто держал ее за левую.
Оба дружно встряхнули Йезаду, и она вскрикнула.
— Великодушные господа, я всего лишь…
— Умолкни, дерзкая девчонка! Наш господин разберется, кто ты такая.
— А кто ваш господин? — с тревогой осведомилась Йезада.
— Вот он, — промолвил тот, что справа.
Йезада глянула на другой берег ручья. У входа в лачугу возвышался человек в черном одеянии, расшитом золотыми солнцами и звездами. На голове сияла золотая диадема, лицо закрывала черная лакированная маска.
— Это господин Колхаш, — произнес тот, кто держал Йезаду за левую руку.
И девушка лишилась чувств.
Полдень рыскал по лесу, метал яркие стрелы. Дер стоял, оглядываясь по сторонам и подозревая, что заблудился. Эта часть леса казалась незнакомой, но ничем не отличалась от других.
Оставалось ориентироваться по солнцу. Однако полуденный лес, как хрустальный кубок темно-зеленого вина, был пронизан этим солнцем со всех сторон. Казалось, все перепуталось, и все тропинки походили друг на дружку.
И тут Дер снова услышал крик осла.
— Ах ты, безобразник! — радостно ухмыльнулся охотник и поспешил на звук.
Через некоторое время он заметил между деревьями светлую шкуру. Несомненно, перед ним был осел. И Дер бросился за ним, все больше углубляясь в лес.
Йезада очнулась. Она все помнила и понимала, что погибла. Ее мать ошиблась дважды, предсказав ее свадьбу и уверив, что при свете солнца демоны не ходят по земле.
Ибо перед ней восседала черная позолоченная кукла, изготовленная демонами. Отсутствовала лишь огненная птица, образ которой принял Ваздру.
Отсутствовало и все остальное, виденное ею накануне. Вся прежняя роскошь исчезла, и кукла Колхаш теперь восседала на поваленном дереве. Приспешники, стоявшие за его спиной, были облачены в лохмотья, как и сама Йезада, от свадебного платья которой остались одни воспоминания.
