Двадцать пятая руна (СИ) - Громов Антон (читать полную версию книги .TXT) 📗
— Услышу слово Палач, переполовиню, мистер слизняк.
— Один — один, — усмехнулся метаморф. — Я в этом мире в качестве Вестника.
— Догадался. Послание устное?
— Естественно, — кивнул слизняк, — иначе меня здесь не было бы. Итак..
Я скривился, как от зубной боли. Ненавижу это слово, ненавижу!
— С вами хочет встретиться сам Гранд Мастер Нуар.
— Вот как? — я неподдельно удивился.
Насколько мне известно, Гранд Мастера тёмного мира видели единицы. Их, после выполнения просьб величайшей особы мира-изнанки, находили мёртвыми. Задушенными, повешенными, пару человек кто-то разорвал на части. М-да… у меня вырисовывалась хорошенькая перспектива. Я знал точно, что метаморф прилагает все усилия, чтобы понять и прочувствовать мою реакцию на его слова. Слизняки — именно поэтому моего собеседника прислали в мир людей — были хорошим эмпатами со способностью чтения мыслей. Представляю сколько стоит услуга метаморфа-слизняка! Лет сто жизни, никак не меньше. Вывод напрашивался сам собою: мне предстоит очень сложное дело и ставкой в этой опасной игре — моя жизнь и репутация Гранд Мастера мира Тень.
— Именно так, — кивнул слизняк. — У вас дурная репутация в Нуар, поэтому наш выбор пал на вас.
— Что вы подразумеваете под плохой репутацией?
— Вы честный и справедливый человек. Эти качества неприемлемы в нашем обществе. В прочем, зачем я вам это рассказываю? Вы сами всё прекрасно знаете. Так какой будет ваш положительный ответ, Мастер?
— Вы прочитали мои мысли, к чему лишние вопросы? Принцип работы Проводников вы знаете, поэтому..
— О, да-да! Как я мог забыть? Здесь десять рубленных золотых монет, Мастер.
На скамейке появился, по виду очень увесистый, кожаный мешочек с завязкой. Взвесив его на руке, я покачал головой и встал со скамейки.
— Начинать дело с обмана это правило дурного тона, уважаемый! В мешочке не хватает двух рубленных золотых монет.
— Да? Неужели кошель с дыркой? Ай-яй-яй! Какое дикое недоразумение, Мастер! Сейчас мы его вмиг исправим. Вот, держите!
На ладони метаморфа с шестью, нет, теперь с семью пальцами, появились две блестящие пластинки размером со спичечный коробок и в миллиметр толщиной.
— Вас, Мастер, невозможно обмануть, как и прочитать мысли. Что это если не недоверие к Вестнику?
Я игнорировал вопрос нелюди, забрав монеты из ледяной наощупь ладони, спросил:
— Где встреча? В мире Тень, как я понимаю?
— Нет. К сожалению, Гранд Мастер вынужден скрываться от недругов в мире Жёлтого солнца, в вашем мире. Ваша встреча сегодня ровно в полночь, на старом заброшенном железнодорожном вокзале. Вы один и без оружия. Какие-то особые условия?
— Все мои условия находятся в кожаном мешочке. Это большие деньги даже для этого мира, уважаемый Вестник. У меня нет особых условий. Передайте Гранд Мастеру: если я почувствую подвох с его стороны, или не дай боги обман, то убью без сожаления. Вы прекрасно знаете, что вокзал, после последнего прорыва тёмной энергии, находится под охраной. Это для людей запретная зона, объект повышенной опасности. Почему встреча назначена именно там?
— Мастер, этого я вам не скажу. Но не потому, что хочу что-то утаить, а потому, что не знаю. До встречи три часа двадцать две минуты, Мастер. Не смею вас задерживать. У вас, насколько я знаю, назначена кое с кем встреча.
— Успею. Всего хорошего. Надеюсь, мы больше никогда не встретимся, Вестник.
Я отошёл от скамейки на несколько метров, но остановился, услышав:
— Скажите, Мастер, терять любимых людей тяжело?
— Очень.
— Тогда почему вы, со своими способностями перемещаться через Грань, не увели в мир Тень свою смертельно больную мать? Наш мир вылечивает от любых недугов и вы, зная это, не пошли на такой шаг. Почему?
— От меня потребовали очень большую плату, Вестник. Даже не так. Условие было сформулировано следующее: я переправляю маму в мир Тень и теряю способность перемещаться из мира в мир. Я об этом сказал маме, она на такой обмен не согласилась.
— Почему? Как по мне, это очень странный отказ, Мастер. При всём уважении к вашей покойной маме, естественно.
— Странный для вас, но не для людей. Родители живут ради детей, Вестник. Какой смысл жить вечно, потеряв возможность видеться с детьми? Ради чего тогда жить? Подумайте над этим вопросом.
***
Я шёл по надземному переходу, рассматривая хорошо освещённое заброшенное железнодорожное депо. Три тепловоза и громадный, с чёрными лоснящимися боками, паровоз. Красная звезда, хищный оскал метельника, тендер (вагон с запасом топлива). Я остановился на середине виадука и, закрыв глаза, представил, что по нему идут рабочие депо и простые пассажиры. У первых хмурые и сосредоточенные лица, у вторых на лицах улыбки и предвкушение чего-то необычного. Им, под перестук колёс, предстоит путешествие по нашей необъятной и великой. Говорят, что старые работники, после получения специального разрешения, до сих пор приходят в депо, чтобы вдохнуть жизнь в кузнечный горн, протереть ветошью фрезерные и токарные станки, опробовать на холостом ходу мощный гидравлический пресс, проверить исправность электропроводки и автоматики тепловозов, плотность электролита в аккумуляторных батареях. Говорят, но как обстоят дела на самом деле — неизвестно.
Три лестничных марша позади, я остановился в начале перрона, посмотрел по сторонам. Вдалеке, слева от меня, маячила водонапорная башня и здание багажного отделения, трансформаторная подстанция. Я пошёл по перрону в сторону здания вокзала, обходя лужи, кучи мусора. Ветер, пронизывающий и ледяной, так и норовил выхолодить руки через манжеты куртки, нырнуть под воротник. Время — двадцать три сорок пять. До встречи с Гранд Мастером целых пятнадцать минут. Сесть на скамейку? Нет. Пожалуй, лучше зайти внутрь вокзала, там есть на что посмотреть. Перед входом в здание я остановился, рассматривая красивую колоннаду и скульптуру орла. Внутри вокзала горел свет, играла тихая музыка. Витражные окна, куполообразный свод, мозаичные полы, спаренные деревянные сидения с сильно изогнутыми спинками, пять билетных касс, ряд безмолвствующих игровых автоматов. Всё было готово для приёма пассажиров, которых больше никогда не будет.
Через несколько минут, ровно в полночь, земля и здание вокзала содрогнётся от приближения Призрачного экспресса в мир Тень. Я услышу частые гудки старинного паровоза, увижу, как заполнится странными существами зал ожидания. Оживут игральные автоматы, а у окошек касс появятся призраки давно умерших людей, существ из другого мира. Они похожи на нас, но с совершенно другим складом ума. Мужчины и женщины, дети и старики. Если в полночь выйти на перрон, то можно увидеть огни совершенно другого города, города Нуар, мимо будут проходить охотники за головами и охотники за охотникам за головами. Магией, которой так не хватает в нашем мире, пропитан воздух мира-изнанки. В нём магия уживается с достижениями науки, по улицам Нуар громыхают пассажирские и грузовые повозки, которые обгоняют роскошные болиды с двигателями внутреннего сгорания. На высотных зданиях города-призрака можно увидеть огромные рекламные щиты со странными надписями в виде бегущей строки. Например:
«Уважаемые дамы и господа! Сегодня произойдёт знаменательное событие — четвертование лорда Бирмингема, уличённого в даче правдивых показаний суду присяжных! После четвертования лорда, на Главной городской площади, будут повешены две ведьмы из Аустерка, отказавшиеся умертвить детей герцога Фронда. Дамы и господа, не пропустите столь знаменательные события Нуара!»
Жители королевства отставят в сторону свои насущные дела, билеты на представление будут моментально раскуплены. Люди столпятся возле эшафота в ожидании зрелища, они будут радоваться и смотреть как умерщвляют, возможно, невинных людей. Никто из зрителей не задумывается над тем, что завтра может занять место висельников или расстрельников. Ведь это будет только завтра, а до завтра ещё нужно умудриться дожить. Чем мир Тень отличается от нашего мира? Всем и ничем. Там другие нравы и обычаи, там что думают, то и говорят. В тёмном мире всё продаётся и покупается. В ходу золотые рубленные монеты, которые можно получить за элементарный донос на родственников, на мужа или жену, на соседей и просто знакомых. Мир чудищ, монстров и уродов, мир, в котором редко когда не идёт дождь, мир без яркого солнца и серебристой луны, без красочных восходов и закатов, без неба цвета индиго или расплавленной меди. Я, вспомнив вопрос Вестника, покачал головой: разве могут существа из мира Тень понять, что такое материнская любовь или любовь сына? Нет, не могут. На часах было 23:59:59, когда раздался протяжный, тягучий гудок паровоза Призрачного экспресса.
