Крылья Руси (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна (мир книг .TXT) 📗
- Алешенька, а что мы можем еще сделать? Выдвигаться туда со всем войском?
- Мы не успеем до осени.
- Именно. На это турки и рассчитывали, кстати говоря.
- Выбить нас из наших укреплений, перезимовать, закрепиться самим, а когда мы по весне подойдем, штурмовать их будет намного сложнее.
- Вот. Ты и сам все понимаешь. Злись, не злись – раньше весны мы ничем помочь не сможем. Что отправили – то отправили. Припасов у них хватит с лихвой, корабли есть, армия тоже... что еще?
- Я, я должен был быть там! А я не придал значения! Проморгал!
- Глупости, Алеша!
Софья отбросила назад тяжелую косу, посмотрела внимательно, холодно, жестко.
- Ты не можешь быть везде. Физически не можешь. Ты уже повоевал со шведами – мало? Дай повоевать другим, иначе на всю Русь останется только один воевода – ты. Довольно!
- Да я...
- Я понимаю, что это нелегко. Но сейчас лучшее, что мы можем сделать – готовиться к весне. Зимой отправим им что сможем, а весной – поможешь. Но я думаю, что еще в этом году кое-что определится.
- Но война-то одним годом не закончится.
Софья только вздохнула.
- С Турцией нам еще не один раз воевать. Хватит и на твою долю, и детям еще останется. Уверена.
Алексей тряхнул головой и уселся за стол, успокаиваясь. Ну, раз Софья уверена...
- Ираклий пишет.
- И что ему надо?
Евдокию Соня не слишком-то любила. А Ираклий ей вообще напоминал о Наталье Нарышкиной и Матвееве. То, что похоронить бы в глубинах разума, забыть и никогда не вспоминать.
- Узнал про турок. Просит защиты и обороны.
- И что ты ему отпишешь?
- Что разумеется у него все будет. А то как же! И защищу, и обороню...
Брат с сестрой переглянулись. Иван Морозов сегодня был занят, так что разговор происходил с глазу на глаз. Некому было съязвить: «и присоединю». Хотя дело обстояло именно так.
Если они начнут осваивать Закавказье, то Картли и Кахети под патронаж взять сам Бог велел. В хозяйстве все пригодится.
И все чаще Софья задумывалась об одном и том же.
Сейчас Русь – многонациональный конгломерат, кое-как скрепленный на живую нитку обычаями и верой. Удержатся ли?
Советский союз распался. Изнутри ли его развалили, снаружи ли – непринципиально. С этим, как с бесплодием. Внешние ли признаки тому виной, внутренние ли болезни – результат один и тот же. Детей не дождешься.
Если веник развалился – значит, связывали плохо. А вот как получилось у них с Алексеем? Выстоит ли их постройка после их смерти? Часто ведь в истории бывали и великие изобретения, и гениальные правители, но... поколение, максимум – два и пшик. Опять пустота, опять начинай все сначала...
Удалось ли им скрепить постройку так, чтобы она века простояла?
А ведь ей уже не двадцать лет. Четвертый десяток размениваем. Сколько ей еще отмерено в этой жизни? Десять лет? Двадцать? Тридцать?
Хотелось бы пожить подольше, но если завтра она умрет – сделанное ей должно выжить.
Наследники и команда, команда и наследники.
Справятся?
Значит, она живет не напрасно.
***
В Черном море тем временем разворачивались боевые действия.
В начале сентября турецкая эскадра атаковала Кинбурн. Фрол Разин смотрел на это, прищурившись. Эх, вот злился он на брата, когда Стенька ушел позвенеть саблями в Закавказье, а выходит, что ему-то тут веселее доля досталась!
- Ишь, палят, - проворчал рядом старый приятель Леско Черкашенин.* - Чтоб вас, свиньи поганые, приподняло, да прихлопнуло...
* названный брат Степана Разина, прим. авт.
Фрол туркам и не того пожелал бы, но лаяться у всех на виду? Не атаманское это дело, ох, не атаманское!
- Сколько ж у них орудий? – вслух подумал он.
- Пожалуй, сотен пять будет, - Леско щурился на корабли. – Янычар своих хотят высадить.
- Так и пускай высаживают, - Фрол усмехнулся.
Несложно было понять, что турки будут штурмовать с суши. С моря-то только обстреливать у них и получится, это всякому понятно. А вот на суше...
Было несколько удобных мест для высадки десанта. И каждое из этих мест Фрол приказал слегка... обустроить.
И не прогадал.
Для высадки турки выбрали место примерно в двенадцати верстах от Кинбурна, на песчаной косе.
Фрол подумал немного и приказал готовиться к вылазке.
Если дать врагам закрепиться – это не есть хорошо. Лучше дождаться, пока они высадят десант – и сразу атаковать. Сбросить их обратно в море, размазать по песку, напоить желтую пыль алой рудой...
Турки хоть и неплохие вояки, да трусоваты. Если увидят, что тут до конца стоять намерены – отступят. Никуда не денутся.
Шлюпки шли и шли – и в результате на берег высадилось примерно тысяч пять янычар. У Фрола и четверти от того не было, но казаки век числом не воевали, брали умением. Вот и в этот раз...
Не успели турки даже начать рыть укрепления, как на них обрушилась волна огня. Залпового.
Раз, другой, третий... расстреляв елико возможно больше патронов, Фрол махнул рукой, приказывая идти вперед.
Русские бросились вперед, как сумасшедшие.
Тем более, что сам атаман Разин возглавил атаку. С саблей наголо, с горящими глазами – он был страшен. Перед казаками был их исконный враг, который пришел на их, действительно их землю и собирался на ней пакостить. И как такого отпустить неубитым?
Турки заколебались, но тут командующий турецкой эскадрой заметил, наконец, что его солдат бьют – и теперь солоно пришлось уже русским. Потому что турецкие корабли, приблизившись к берегу, прошлись огнем по русскому войску. Долетело далеко не все, но и этого хватило.
Фрол почувствовал, что его тоже зацепило, ну да и черт с ней, с раной!
Сначала сбросить турок в море – потом все остальное.
В ответ русские артиллеристы развернули пушки – и достойно ответили турецкому флоту. Те приостановились – и Фрол опять повел казаков в атаку.
Тут уж не сплоховали турки – и отсекла полководца с небольшой группой преданных ему людей от основной массы казачьего войска.
Фрол даже и не подумал пробиваться назад.
Им же хуже! Пока рука не устанет – он будет рубить! А коли поляжет – судьба такая!
Впрочем, пробившийся к нему с десятком солдат, Леско Черкашин помог другу выбраться из западни. Воодушевленные его подвигом, казаки опять бросились на врага – и опять отступили под огнем неприятеля.
И – пошли в атаку в третий раз.
Фрол сдаваться и не собирался. Он рубил, колол, бил кинжалом, пока рука не устала, а потом все равно рубил и колол, до того предела , когда красные круги в глазах плывут уже не от ярости, а от усталости. Но не сдаваться же теперь!?
Он сбросит мерзавцев в море, только б рыба не передохла, турок нажравшись!
И турки дрогнули.
Казаки медленно выжимали их с захваченной земли, прижимали к морю, чуть ли не зубами вцеплялись в горло – и турки дрогнули.
Побежали, уже не помышляя о том, чтобы закрепиться на косе.
Войско во главе с Фролом преследовало их так, что только десятой части янычар удалось погрузиться в шлюпки и отчалить к кораблям. На память казакам осталось несколько сотен трупов, множество раненых и два десятка трофейных знамен.
Но это была только первая схватка.
Становилось ясно, что до весны больше нападения ожидать не придется.
Сулейман не надеялся, что так легко справится с русскими, но если бы удалось? Почему бы нет...
Но у него были планы и на весну. Просто сейчас он соберет войско побольше – и будет штурмовать не с наскока. Медленно, расчетливо...
Фрол понимал это. И отлично понимал, что оборона ляжет на его плечи.
Что ж. Они и не такое вынесут!
***
Зима ознаменовалась мирными переговорами в Европе.
Не получив зерна, Людовик был весьма и весьма недоволен. Это Софья потирала руки, понимая, что они сильно сэкономят за чужой счет. Швеция, например, то есть те ее провинции, которые достались русским, в этом зерне весьма нуждалась.
