Сердце мертвого мира (СИ) - Субботина Айя (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
В южном замковом крыле стражники стояли чуть не у каждой двери. Миэ пришлось подобрать юбку, чтоб шорох ткани не растревожил слух северян. Выглядели воины угрюмыми, волшебница не сомневалась - они получили приказ умертвить всякого, кто сунется в комнаты Владыки Северных земель и его жены. Но ее интересовали другие покои. Таремка прошла еще немого, радуясь, что шум от всеобщего гуляния заглушает каждый неосторожный шорох, свернула в куцый коридор, и снова оказалась в коротком проходе, всего на три двери. Заканчивался он тупиком - все, как рассказывала болтливая прислужница. Здесь не было стражников Берна, зато по коридору расхаживали сразу несколько жилистых наемников. Эхо забавлялось с лязгом их окованных железом сапог. Миэ захотелось прямо сейчас отыскать ту северянку и оттаскать ее за волосы: девчонка и словом н обмолвилась, что и эти двери будут стеречь. Тут же в голову таремки закралось нехорошее подозрение - а что если ее саму обвели вокруг пальца? Если прислужница вовсе не "случайно" оказалась так словоохотлива?
Стоило волшебнице подумать об этом, как чья-то ладонь легла на ее плечо. От неожиданности таремка вскрикнула, но звуку не суждено было родиться: рука змеей метнулась к ее лицу, мозолистая ладонь зажала рот. "Кто может меня видеть?!" - забилась тревожная мысль, но кем бы ни был тот, что стоял за ее спиной, он видел ее, точно сиротливую березу на солнечной поляне. От него разило горьким пивом и копченостями - все это подавали нынче во дворе.
- Зря ты, пташка, - шепнул пленитель в самое ухо таремке. - Не по твою душу я пришел.
Не успела Миэ и глазом моргнуть, как мужчина осторожно увлек ее обратно в пролет между коридорами. Тут же ловко опрокинул ее на живот. Казалось, рук у него не меньше, чем у паука лап: чудным образом мужчине удавалось и держать ей обе руки, и зажимать рот, и раздавить под носом какую-то глиняную склянку. В лицо Миэ ударил незнакомый сладкий запах и, прежде чем она смогла подумать о самом плохом, взгляд ее потух.
Когда таремка очнулась, стены и пол еще какое-то время хороводили в глазах. Не сразу, но ей удалось сесть и осмотреться. Первым делом она ощупала себя: ни крови, ни смертельных ран. Пелена невидимости давно спала, оставив лишь несколько лоскутов, но и те стремительно таяли. "Значит, я пролежала здесь всего ничего". Миэ поднялась, опираясь на стену, и прислушалась. Тишина, как и прежде, была безраздельной хозяйкой этой части Брайорона. Но и в ней было что-то подозрительное.
Шаги. Теперь ее не нарушали даже шаги наемников.
Миэ сглотнула, соображая, что делать дальше: удрать со всех ног, или заглянуть и проверить, отчего притихли наемники? Она выбрала второе, кое как, разгоняя тошноту, укуталась новом невидимым коконом, и вернулась обратно к комнатам рхельских послов.
Наемники лежали на полу: кто ничком, кто запрокинув голову. Все трое в луже собственной крови, которая уже взялась коркой, и из багряных пятен на Миэ глядело ее собственное отражение. Таремка привыкла к смертям, потому зрелище тройки мертвецов не тронуло ее. Куда больше волшебницу взволновала приоткрытая дверь в комнату, которую они стерегли. Миэ пришлось переступить через покойника, который лежал поперек входа. Стараясь не испачкать обувь, таремка замерла на пороге. Дюрана она увидала сразу: толстый купец спущенных штанах распластался на полу. Его глаза была выпучены, губы посинели, а сквозь них выпирал разбухший язык. Глотка торговца была буквально искромсана надвое, куски кожи выпирали наружу под натиском лопнувших жил и вен. Обе ладони Дюрана густо укрывала кровь - бедолага не сразу умер, а до последнего хватался за жизнь.
Миэ прислушалась снова - не выдала ли себя? Хороша же она будет, если кто-то застукает ее здесь, наедине четырьмя трупами. Пятью, поняла она чуть позже, когда взгляд упад на постель, где лежала мертвая голая северянка. Видимо, "гость" застал торговца в разгаре похоти. Кругом валялись вещи из вывороченного сундука. Таремка подошла ближе, осмотрела тяжелый навесной замок: ни царапины. Выходит, либо убийце посчастливилось найти ключ, либо он знал толк в воровстве. Понять бы еще, что он искал, подумала Миэ. Может, ониксовый глаз?
Таремка поспешила вон из комнаты. Поразмышлять об увиденном можно и за стенами комнаты, а с каждой минутой она все больше рисковала.
Обратно волшебница вернулась тем же путем. Во внутреннем дворе замка стало малолюдно. Служки убирали столы, прислужницы сносили грязню посуду. Арэн, увидав Миэ, поспешил к ней, довольно грубо ухватив за локоть.
- Берн ждет меня с письмами, а тебя неизвестно где харстова дюжина носит, - проскрипел он.
- Дюрану глотку перерезали, - без вступления выдала таремка. - И наемников, что покои рхельских послов стерегли, всех троих. Да так ладно, что никто и не хватился. Что-то искали в комнате: все вверх дном перевернуто.
Арэн дернулся, будто его ужалила ядовитая гадюка, но шагов не убавил.
- Рассказывай все, как видела.
К тому времени, как они оба оказались у двери в зал, куда их провели охранники, Миэ успела выложить все, что видела. Арэн помрачнел больше прежнего, но продолжал хранить молчание, словно ему отнялся язык. Таремка даже не успела растормошить его вопросами - двери в зал распахнулись, и стражники поторопили их.
Берн не сидел на троне. Он стоял поодаль, смотря на место владыки Северных земель так, будто искал в нем изъян.
- Мне все чудиться, будто отец на нем сидит, - сказал Берн, не поворачивая головы. - Видали, как Олга меня глазами жалила? Зло в ней не издохло, все тужится неугодного хора сбагрить с глаз долой. Мне уж Сария нашептывает, чтоб больше никогда ничего первым не пробовал, видать, боится, что эта сварливая баба задумала меня со свету сжить. Я ей тут как вечное бельмо, гнойник: каждый раз напоминаю о ее бабьей немощности.
Миэ скосила взгляд на Арэна - что тот будет делать? Но дасиреиц молчал, вытянувшись, словно его посадили на кол. Но желваки на скулах Арэна двигались, будто живые. Таремка последовала его примеру и не полезла в разговоры первой.
- Я помню о твоих словах, дасириец, - наконец, сказал мужчина. Обернулся, метаясь взглядом от Миэ до Арэна, словно не решался, кому из них стоит больше верить, а кому - меньше. - Показывай свои письма.
Арэн кивнул и выудил из-за пазухи оба туба. Северянин спрятал в бород улыбку, подивившись, что чужестранец носит бумаги при себе, на что Арэн ответил, что так оно всегда надежнее. Миэ оставалось лишь молча наблюдать за ними, и гадать, отчего до сих пор не подняли шум из-за покойников. Не может такого быть, чтоб их до сих пор не нашли. Но, стоило ей только подумать об том, как дверь заскрипела, впуская в зал Сарию, а в купе с нею тридцать три сквозняка. Волшебница зябко поежилась, заранее зная, о чем будет спор - лицо рхельки было яростнее грозовой тучи. Следом за ней спешил бородач, который, как поняла Миэ, заправлял стражниками в Брайоране. Воин, до этого угрюмый и молчаливый, теперь то и дело менялся цветом лица.
- Комнаты послов из Рхеля выпотрошили, их наемников перерезали, как молочных ягнят, а мой муж, вместо того, чтоб сгладить этот позор чешет языком с какими-то проходимцами, - проскрежетала она, не удостоив гостей мужа даже взглядом. Еще и спиной обернулась, будто нарочно говоря: "Вы тут пустое место".
Последовавший за ее словами грохот заставил Миэ вжать голову в плечи. Потребовалось несколько мгновений, прежде чем таремка прогнала из ушей навязчивый звон. Берн стоял у стола, раздосадовано глядя на столешницу, которая треснула, не выдержав удара кулаком. По ладони северянина текла кровь. Даже Арэн выглядел ошеломленным. Сария же будто оглохла и ослепла: рхелька стояла на прежнем месте, высоко вздернув подбородок. Она выжидает, подумала Миэ, как охотник - изматывает дичь, пока та не свалиться с ног. Чтоб не портить шкуру. Желает играть красиво, чтоб после Берн не поставил ей в укор, мол, по твоему настоянию поступил, на себя теперь пеняй.
