Чаша и Крест (СИ) - Семенова Вера Валерьевна (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
Они выехали на небольшую поляну, окруженную высокими деревьями. Ручей, мерно журчавший вдоль тропы, растекался посередине, образуя небольшое озерцо, заросшее неожиданно крупными желтоватыми лилиями. Один из его берегов поднимался, образуя небольшой холм. Трава на поляне почти не колебалась, несмотря на то, что по верхушкам деревьев носился ветер. Рандалин с удивлением осознала, что наступили сумерки, хотя в свою неосторожную поездку верхом она отправилась еще до полудня.
Она испытывала странное чувство на этой поляне — ей неожиданно показалось, что на нее со всех сторон смотрит множество глаз. Она не ощущала враждебности, но здесь явно присутствовала какая-то чужая, непонятная ей сила.
Гвендор слегка шевельнулся в седле за ее спиной. Он не произнес вслух ни слова, но в ее сознании отчетливо прозвучал низкий шепот:
"Олирна".
Деревья снова встряхнули листьями, и с них посыпались капли ночной росы. Ветер пробежал по воде, покачнув кувшинки, и в волнах показался отсвет выглянувшей луны.
"Олииирна", — снова сказал голос.
Рандалин подняла глаза и увидела, что на холме над озером стоит странное существо, больше всего похожее на лань, с настороженно поднятыми и развернутыми ушами и короткой светлой шерсткой, которая словно светилась в полумраке. Лань внимательно разглядывала их большими темными глазами, не похожими на глаза ни человека, ни животного — в них была слишком большая печаль.
На поляне стояла полная тишина. Рандалин могла поклясться, что никто не издал ни звука, но в ее голове снова зазвучал голос, напоминающий шепот листьев:
"По границе моего леса ходит зло, Двухпалый. Это ты привел его сюда?"
"Я не приводил его. Но они гонятся за нами".
Лань беспокойно переступила копытцами.
"И ты посмел прийти сюда, зная, что они последуют за тобой?"
"Нам больше некуда было идти. Их слишком много".
"Мой народ беспокоится, — сказал голос печально. — Я не ждала этого от тебя".
"Прости меня. Но у нас было две возможности — или прийти к тебе, или умереть".
"И они осмелились бы убить Закрывшего Дверь?"
"Ими управляет тот, кто в свое время пытался ее открыть".
Лань не шевельнулась, но деревья угрожающе зашумели.
"Что ты хочешь от меня, Двухпалый?"
"Подними туман, Олирна, и закрой границы леса. И позволь нам переждать ночь здесь".
Лань наклонила голову к воде, словно касаясь губами кувшинок. Но в волнах она не отражалась.
"Я не люблю приказывать моему народу. А по собственной воле они никому не будут помогать. Даже тебе, Закрывший Дверь".
Гвендор молчал. Рандалин чувствовала, как напряглась рука, прижимающая ее к себе.
"Хорошо", — произнес он наконец. — "Сейчас мы уйдем, и зло уйдет за нами. Но через некоторое время дверь снова может открыться".
"Ты защищаешь не только себя", — сказала лань печально. — "Я знаю, ради себя ты не стал бы меня просить".
Ее глаза остановились на Рандалин. Она не испытывала ни страха, ни удивления, будто каждый день сталкивалась с животными, чьи голоса звучали у нее в сознании. Она открыто посмотрела в широко расставленные зрачки, на дне которых застыла древняя печаль, гораздо древнее деревьев, ручья и маленького круглого холма. Но глаза оставались для нее странно чужими.
"Разве в ней нет крови твоего народа?" — прозвучал голос Гвендора.
"Нет, — листья снова зашептали, — она не из леса, а из холмов. Но ты прав, Двухпалый — в ней есть древняя кровь. Вы можете остаться".
Внезапная волна снова всколыхнула кувшинки и плеснула на берег, почти докатившись до копыт коня, на котором сидели Гвендор и Рандалин. Она посмотрела на холм — его круглая заросшая травой вершина снова была пуста.
— Кто это был? — спросила Рандалин, когда их конь остановился у дверей маленького домика в одно окно, с высокой покатой крышей, на которой росли трава и цветы.
— Олирна? Дух Гревенского леса, — спокойно сказал Гвендор. — Мы сейчас в самом сердце ее владений.
— А вы здесь часто бываете?
— Реже, чем хотелось бы, — Гвендор легко выбрался из седла и протянул руку Рандалин, намереваясь ей помочь. Но она решила проявить запоздалую гордую самостоятельность и съехала сама по боку коня, свернув седло. Ноги, затекшие от неудобной позы, внезапно отказались слушаться, и она села на землю, прислонившись к горячей ноге лошади.
Несколько мгновений Гвендор внимательно смотрел на нее сверху вниз, потом, махнув рукой, похлопал коня по шее:
— Молодец, Грэди.
Дверь дома захлопнулась за ним, но Рандалин все еще продолжала сидеть на земле, глядя то на окончательно стемневшее небо, на котором сквозь быстро пролетающие облака проглядывали крупные звезды, то на уходящую в бесконечность просеку. В единственном окне дома загорелся теплый качающийся свет. Лес был полон звуками — она слышала журчание, легкий свист, отдаленное уханье, шелест, стоны, но сильнее всего в ушах продолжал звучать шепот листьев, так похожий на голос лани с печальными глазами.
Наконец она поднялась на подгибающиеся ноги и распахнула дверь. Гвендор возился с камином, подсовывая поленья в медленно разгорающееся пламя. Ему было немного неудобно действовать одной рукой, но он так сверкнул глазами в сторону вошедшей Рандалин, что та поняла и не стала соваться с предложениями помощи. Кроме очага, в комнате была одна придвинутая к стене узкая кровать, большое плетеное кресло и сколоченный из досок стол, стоящий у окна.
— Ночью будет холодно, — сказал вдруг Гвендор, продолжая бороться с непослушным камином. Дрова наконец затрещали, и он удовлетворенно поправил их толстой веткой, заслоняясь рукой от летящих искр. — Олирна поднимет туман из болот.
— И что с ними будет? — спросила Рандалин, невольно поежившись.
— С кем?
— С отрядом Лоциуса.
— Ничего особенного, — Гвендор пожал плечами, выпрямляясь. Его здоровая щека была измазана сажей. — Думаю, что его спутники наконец-то освободятся от его власти и вернутся домой, хоть и не без некоторого удивления, что же с ними собственно произошло.
— И все?
— А что вы ожидали? Что из чащобы выбегут кровожадные монстры и их растерзают? Такой вариант развития событий вас бы устроил больше?
— Я просто его предполагала, — Рандалин скрестила руки на груди, — исходя из своих представлений о нравах крестоносцев. Я не надеялась найти в вас столь милосердного отношения к врагам.
— А разве чашники не практикуют изучение самых изощренных заклятий? В том числе действующих на сознание людей и влияющих на стихии?
— К сожалению, я всегда была скверной ученицей. Но вряд ли это можно сказать о вас — иначе вы бы не стали преемником Ронана.
— И тогда вы приехали бы в Круахан разговаривать не со мной, а с кем-то другим? Я не вынес бы такого удара судьбы.
— Скажите, Гвендор, — Рандалин, удобно устроившаяся в кресле, вскочила, уперев руки в бок. — Вы когда-нибудь разговариваете с кем-нибудь серьезно?
Гвендор отряхнул руки и наконец вытер сажу с лица.
— В мире и без того достаточно серьезных вещей, миледи Рандалин. Потом, мне кажется, что мой образ и так слишком мрачен, чтобы усугублять его излишней серьезностью. Тогда от меня будете падать в обморок не только вы, а в придачу дети и беременные женщины.
Несколько мгновений Рандалин меряла его взглядом, но потом решила, что продолжать разговор в том же тоне бесполезно.
— Послушайте… — она подошла к камину с другой стороны и опустилась на пол перед ним, глядя на пламя. — Почему вы сказали этой…
— Олирне, — поправил ее Гвендор. — Мы в ее владениях.
"Олииииирна". - подхватил шепот листьев за окном.
— Почему вы сказали Олирне, будто во мне какая-то древняя кровь?
— Потому что это правда, — Гвендор пожал плечами. — Даже если вы этого не чувствуете, это довольно неплохо видно всем, кто когда-либо интересовался историей этого мира.
