По следу скорпиона - Федотова Юлия Викторовна (книги без сокращений .TXT) 📗
Бой, продолжавшийся с переменным успехом, затянулся. На двадцатой минуте заскучавшие судьи объявили противников равными.
– Я с тобой еще не закончил, – злобно окрысился спригган на прощание.
– Ничего выдающегося, но со временем станут неплохими воинами, – вынес вердикт распорядитель состязаний. И провозгласил громогласно: – Квалификация подтверждена! Ильза Оллесдоттер и Эдуард-Карол-Хенгист, тьфу, какие имена, язык сломаешь, достойны стать полноправными членами Кансалонской гильдии Белых Щитов!
Меридит судила менее снисходительно:
– Сегодня вам просто повезло. Будете и в следующий раз так сражаться – честное слово, дам по шее!
– Лучше вспомни, какими они были прежде, и оцени степень эволюции их боевых качеств, – посоветовал Хельги сестре по оружию, и после этих слов Ильза решила, что он их хвалит.
Они ужинали в знаменитом заведении Хабура, ели запеченную на камнях щуку, когда их разыскал давешний спригган. С порога обнажив меч, он двинулся на Эдуарда, но Хельги встал на пути. И очень миролюбиво предложил: «Отвали, пока живой». Соплеменник не послушался. Какое-то время они стояли друг напротив друга молча Хельги оставался внешне спокоен, только глаза зажглись желтым. Противник снова впал в ярость: оскалился, глаза полыхают огнем, в лице явственно проявились звериные черты.
– Ну-ну. Ты еще волком обернись при всем честном народе, – ехидно усмехнулся Хельги. – Вот забавно будет.
Спригган не ответил, сжал зубы, на скулах заиграли желваки. Молниеносным движением сунул руку в правый карман куртки. Хельги мгновенно повторил его жест. Оба замерли, сверля друг друга взглядами. Очень немногие из окружающих могли понять, сколь серьезно их противостояние, какие дикие и древние силы высвобождаются сейчас в мирном уютном трактирчике по прихоти странных северных существ.
Не выдержал спригган. Разом сник, отвел глаза, чихнул, щедро разбрызгивая кровь по помещению, затем отступил, круто развернулся и скрылся в уличной темноте.
– Психопат! Мама поздно подменила! – крикнул Хельги ему вслед. Такое уж у них, у спригганов, было оскорбление.
– Знаешь, – шепнула Ильза на ухо Меридит, – я видела уже трех разных спригганов, Хельги не в счет, он демон, и ни один мне не понравился.
Хельги ее услышал.
– Знаешь, – сказал он, – я видел сотни разных спригганов, и мне тоже ни один не понравился, даже собственная родительница. Насчет себя я, кстати, тоже не уверен.
– Не-эт, ты совсем другое дело. Ты хороший, – обнадежила его Ильза.
Если имеешь дело с Силами Судьбы, не стоит строить планы на будущее. Они все равно поступят по-своему, наверное, чтобы лишний раз напомнить, кто тут главный.
Они оплатили пробег до Трегерата, но туфли пришлось сдать уже в Кансалоне, причем джинны даже не подумали вернуть разницу. А она была немалая, с восьми-то пар скороходов! Нет, что ни говори, скупость южных торговцев не знает никакой меры!
– Уймись, – посоветовала Энка Орвуду. – Это твоя скупость не знает никакой меры. Да в том же Оттоне залежи драгоценностей, нам нет нужды беречь не только монетки, но и слитки.
Но Орвуд мыслил иначе. Золота много не бывает.
В Трегерат спасители мира не пошли. К морю из этого города коротким путем им было уже не выбраться. Все горные дороги перекрыли орки, а на обходной маршрут не хватило бы времени. Зато коридор между Арвеями и Аль-Орканом по непонятной причине оставался относительно свободным. Очень большой отряд воинов имел шанс выйти через него к побережью.
Именно такой отряд в две тысячи солдат, нанятый на службу по указу правителя королевства Дефт, выступил из Кансалона. Видно, не надеялся король на свои силы, не могла темная магия уберечь страну от нашествия злых орков… К этим бойцам и было решено временно присоединиться.
Знакомый тысячник Фелиций принял их с распростертыми объятиями. Когда предстоит опасный поход по вражеской территории, никто не откажется от восьми лишних мечей. К особому удовольствию Орвуда, всем, не состоящим в Гильдии, командование обещало оплатить участие в боевых действиях, «имей таковые место быть». Пятерых же кансалонцев до прибытия в Дефт зачислили на полное довольствие и определили согласно рангу и квалификации: бойцов Оллесдоттер и Эдуарда из Ольдона – мечниками в одну из неполных десяток, а троих сотников, как обычно, в разведку. На том, чтобы временно войти в состав основного войска, настояли Меридит и Энка, Хельги же считал это совершенно лишним. В деньгах нужды нет, убеждал он, не проще ли остаться независимыми? Но девицы уперлись. И новичкам полезно зарекомендовать себя в Гильдии, и самим будет комфортнее в строю, чем, по очередному изящному обороту сильфиды, «болтаться не пришей кобыле хвост», и вообще, «диса я или кто?».
Последний аргумент решил дело, и началась их походная жизнь. Любимая для Рагнара и девиц, привычная для Хельги, новая и не особенно приятная для остальных. Утонченного Аолена коробили солдатские нравы и манеры, тяготила необходимость постоянно находиться в обществе посторонних, подчиняться приказам и распорядку. Орвуда до зубовного скрежета бесило прозвище, что приклеилось к нему в первый же день. «Эй ты, Борода!» кричали ему вместо законного, достойного имени. Но что поделать, если на две тысячи воинов он единственный носил бороду. А Ильза и Эдуард больше не могли общаться с друзьями как привыкли. Только через посредника: «Господин десятник Хвагг, дозвольте обратиться к господину сотнику…»
Доходило до смешного.
– Господин десятник Хвагг, дозвольте обратиться к господину сотнику Энкалетте! Господин сотник Энкалетте, дозвольте обратиться! Ты как хочешь, а я больше в общем шатре спать не лягу! Там по ночам гадости говорят, приличной девушке такое слушать не пристало! Я к вам перехожу. Плевать, что другие бойцы скажут. И на правила плевать! И ничего не тесный, подвинетесь как-нибудь – где трое, там и четверо. Или пойдем со мной в общий, при тебе не станут гадости говорить. Сама ты как дева корриган! И Хельги… господин сотник Ингрем тут ни при чем! А господин полководец войска Оттонского Рагнар храпит как боров, я у них в шатре не засну. Ну что, договорились? Вот и чудесно! Разрешите удалиться, господин сотник Энкалетте!
Первыми этаких церемоний не выдержали господа сотники. Меридит подошла к тысячнику Фелицию, переговорила, после чего бойцов Оллесдоттер и Эдуарда из Ольдона объявили оруженосцами при сотниках Энкалетте и Ингреме. Это мало что изменило в их положении, но, по крайней мере, разговаривать теперь можно было напрямую, в обход десятника Хвагга. Вот уж кто и в самом деле вздохнул с облегчением! За несколько дней Ильза успела вконец извести его беспрерывными «Дозвольте обратиться».
К слову, сотник Ингрем тоже не был в восторге от походного быта. По одной простой причине. Подъем в пять утра! В то самое время, когда нормальным существам хочется спать больше всего. Невыспавшийся, угрюмый, плелся Хельги в хвосте колонны, едва переставляя ноги и тихо ропща на судьбу, у которой совершенно нет чувства меры, потому что любому самопожертвованию должен быть разумный предел. А к тому времени, когда он просыпался, оживал и чувствовал себя готовым к ратным свершениям, окружающие начинали ставить шатры и укладываться спать!
На пятые сутки пути сотник Ингрем заявил: он давно вышел из положения крысенка, чтобы терпеть лишние неудобства, и определил себя в ночной караул бессменно. Теперь он ночи напролет охранял покой лагеря, а днем с комфортом отсыпался на повозке, предназначенной для транспортировки возможных раненых. Первое время лошади категорически возражали против его близкого присутствия, так и норовили понести. Потом привыкли.
Представившейся возможностью не преминула воспользоваться Ильза, она стала забираться к Хельги в повозку, благо никто из командования не возражал, да и временные соратники относились к ней с изрядной долей снисхождения. Устав Гильдии гласил, что все ее члены, независимо от половой и расовой принадлежности, абсолютно равны. Мужчина и женщина, великан киклоп и крошка лепрекон теоретически обязаны нести совершенно одинаковую боевую и походную нагрузку. Но с житейской точки зрения, человечья девчонка есть человечья девчонка, и нет большой беды, если в чем-то ей выйдет послабление. И в то время когда остальные сбивали ноги на горных дорогах, боец Оллесдоттер блаженно нежилась в повозке, то любуясь живописными арвейскими пейзажами, то подремывая под мерный скрип колес. И было ей хорошо как никогда.
