Искусство наступать на швабру - Абаринова-Кожухова Елизавета (читать книгу онлайн бесплатно без .txt) 📗
Попасть в Дом Печати Степановне оказалось вовсе не так уж сложно — достаточно было сказать, что она хочет встретиться с редактором газеты «Красная Панорама» товарищем Швондером и через посредство этого замечательного издания поведать всему миру о том, как ее, простую советскую женщину, притесняют соседи-тунгусы. Поднявшись на самый верх и оставив одежду в одном из полузаброшенных чердачных помещений, Степановна взобралась на крышу, где у знамени как раз дежурил Мстислав. Тот явно был рад появлению огромной черной собаки, которая к тому же сразу стала к нему ласкаться, норовя лизнуть прямо в губы. Вполне естественно, что доблестный омоновец захотел и большего. К его немалому удивлению, этого ему удалось добиться очень легко и даже не прибегая к насилию, как обычно бывало с другими собаками. Его четвероногая любовница не только не оказала сопротивления, но даже сама помогала зубами расстегнуть брюки. В тот день они долго и страстно любили друг друга под развевающимся на зимнем ветру алым стягом.
Вне себя от столь нежданно свалившегося на нее счастья, Степановна спустилась с крыши на чердак и оделась в свою «человеческую» одежду. Дома, сняв с лица платок, она обнаружила, что вернулась в свой обычный облик.
Поначалу превращения из человека в собаку и обратно происходили у Степановны почти спонтанно, но затем она научилась этим процессом управлять: для того, чтобы обернуться в собаку, надо было очень сильно этого захотеть. Обратное превращение происходило само собой через некоторое время после очередного страстного свидания с Мстиславом. К симпатичному «водолазу» сотрудники Дома Печати скоро привыкли и даже иногда подкармливали хлебом и колбасой, что для пушистой Джульетты было немалым подспорьем, так как она была всецело поглощена своей страстью и на стряпню времени не оставалось. Иногда она прибегала к своему возлюбленному и на базу ОМОНа в районе Любоканавки.
Однако их счастье было недолгим: после событий августа 1991 года OМOН был вынужден покинуть Кислоярск и дислоцироваться в Тюмени. Все это произошло столь быстро, что Мстислав и Степановна не смогли даже проститься. Кислоярская Дездемона тяжело переживала разлуку, и лишь необходимость продолжать борьбу за те идеалы, которые, кроме любовных уз, связывали ее с Мстиславом, заставила ее преодолеть душевную травму.
… Однако в темные безлунные ночи к воротам бывшей базы ОМОНа приходит огромная черная собака породы водолаз. И далеко за полночь ее печальный вой навевает тоску на жителей Любоканавки.
От собственного тихого подвывания Степановна проснулась. «Ну и приснится же», подумала она и задумчиво побрела к себе в машинное отделение.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ — ЧЕТВЕРГ
Настал четверг. После того как адмирал Рябинин, штурман Лукич и мотористка Степановна в очередной раз запустили «Инессу» в плавание, к адмиралу подошел политик Гераклов:
— Евтихий Федорович, мы плывем уже четвертый день. Скоро ли Кислое море?
— Думаю, что скоро, — не очень уверенно ответил адмирал. — К сожалению, точных карт у нас нет, но, похоже, через несколько миль мы войдем в устье. Куда будем двигать дальше?
Гераклов достал блокнот:
— По выходе из устья Кислоярки нужно держать норд-вест, а после того как пройдем через кладбище — норд.
— Простите, не расслышал, — приставил ладонь к уху адмирал.
— Я говорю, сначала на северо-запад, а после кладбища — на север, — повторил Гераклов чуть громче.
— A, ну понятно. — Казалось, адмирал совсем не был удивлен такими странными ориентирами.
Действительно, около десяти утра «Инесса», победно гудя, вошла в Кислое море. Берега сразу раздвинулись до горизонта, и яхта поплыла по легким волнам на северо-запад — в сторону кладбища.
— А все-таки, что это за кладбище? — недоумевал Гераклов. — Какое может быть кладбище посреди моря?
— Может быть, имелось в виду корабельное кладбище? — с опаской предположил Грымзин. — Например, место, куда течение сносит суда, потерпевшие крушение.
— Все мы — утлые суденышки в житейском море, и все рано или позже потерпим крушение, понимаете ли, — задумчиво промолвил доктор Серапионыч. Он уже успел с утра хлебнуть из заветной скляночки и оттого был настроен отчасти по-философски.
A вода вокруг яхты была уже совсем не такой, как на Кислоярке. Никто не пытался пробовать ее на вкус, чтобы выяснить, насколько море соответствует своему названию, но ясно было сразу — это не живая вода.
Радист Oтрадин, тоже вышедший на палубу, не удержался от поэтического комментария:
— Ну, не стоит уж так драматизировать, Андрей Владиславович, — сказал Гераклов, прислушавшись к стихам. — Просто здесь неподалеку находилась резиновая фабрика. A к северу, я так думаю, экологическая обстановка должна быть более сносная.
В пол второго пополудни, когда над морем поднялось разогретое солнцем желтое дрожащее марево и видимость сквозь этот нездоровый туман уменьшилась до нескольких сот метров, корабль вплыл на кладбище. Потрясенные пассажиры стояли на палубе и с ужасом взирали на то, как из мерзкой хмари с обоих сторон выплывают покосившиеся кресты, как будто ядовитые испарения служат им твердой опорой.
— Боже мой, — тихо бормотал Грымзин — этого не может быть. Этого не может быть…
— Здесь похоронено все, что убили большевики, — на этот раз без пафоса и даже как-то грустно сказал Гераклов, — все хорошее и доброе.
Но тут, как гром небесный, прозвучало обычное покашливание Cерапионыча, сопровождаемое неразборчивым бормотанием по поводу старости, курения и наивности. Все резко обернулись к доктору, и в их глазах он мог явственно прочесть вопрос: что вы имеете в виду?
— Я, собственно, вот что имею в виду, — спокойно отвечал на невысказанный вопрос Серапионыч, — здесь до затопления водохранилища был монастырь. A это кресты на куполах из воды торчат.
Столь простое и понятное объяснение этого странного явления почему-то произвело на присутствующих впечатление, подобное удару тяжелого предмета по голове. И все как-то заторможенно и растерянно стали молча расходиться. Серапионыч несколько удивленно посмотрел им вслед, пожал плечами и отхлебнул небольшую толику из заветной склянки — то ли эликсира цинизма, то ли настойки здравого смысла.
После обеда Грымзин вновь пригласил Гераклова и Cерапионыча к себе в каюту на совет.
— Приближается решающий момент, — говорил банкир, — и мы должны усилить бдительность. Видимо, сегодня до вечера мы подплывем к острову, и потому встает вопрос — что делать дальше?
