Пламя в твоих руках - Эльденберт Марина (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
— Что? Ведь именно за нее ты трясешься больше всего! То есть мою сестру можно втаптывать в грязь, а я должна мило улыбаться и все время помнить о том, рядом с кем нахожусь. А ты? Тебе какая-нибудь ответственность полагается или тебе можно все, просто потому что? Я… я согласилась на любое наказание, только чтобы ты не узнавал имя! Мы договорились, Рэйнар! Или твое слово совсем ничего не стоит?
— Месяц таэрран.
Что?!
Смотрела на него, не в силах поверить в услышанное. Смотрела до тех пор, пока затянувшееся молчание не подтвердило его слова.
— За что?! — прорычала. — За голозадого урода?! Потому что я не пришла к тебе и не поставила в известность? Или потому что однажды я обратилась к Вэйлару с одной малюсенькой просьбой?! Может, все дело в этом?
Он поднялся из-за стола. Взгляд стал тяжелым, как штабеля листового железа.
— Ты не нацепишь на меня этот долбаный ошейник!
— Ошибаешься.
Огонь бушевал внутри, и только усилием воли я еще сдерживалась. Хотя теперь уже меня трясло так, что дыхание прерывалось. Возможно потому, что в алых кострах однозначно читался мой приговор. Он это сделает, он действительно это сделает… Мысли судорожно заметались в поисках спасения, зацепились за ментальные блоки и противостояние приказам. Что там говорилось? Сосредоточиться на ощущениях и держаться за них.
Горящий в груди огонь, пламя — чистая ярость.
Нырнула в нее, окунулась с головой, позволяя затопить сознание. Зацепилась за неукротимую силу стихии, позволяя ей набирать мощь. Виски взорвались болью, с ладоней плеснули искры, но оно того стоило.
Свобода!
Вскочила так, что ножки стула скрежетнули по полу. Внутри все бурлило, но я вытолкнула из себя все эмоции и из последних сил скомандовала:
— Не подходи.
Он дернулся, словно на стену наткнулся.
Получи, драконище драное!
Короткое изумление в глазах Рэйнара сменилось драконьим бешенством. Алое пламя полыхнуло ураганной яростью, но я уже швырнула ему под ноги стул и метнулась к двери. Почти схватилась за ручку, когда меня дернули назад и толкнули к стене. Я брыкалась, царапалась, вцепилась ногтями ему в руку, пнула воздух вместо иртханской ноги.
— На колени, Леона, — холодное рычание.
Как эхо пустоты в фервернских льдинах.
Ментальный удар был таким сильным, что я сразу рухнула к его ногам, а из груди выбило воздух. Без воздуха нет пламени, кажется, вот и мое растерянно полыхнуло и погасло.
— Смотри на меня.
Запрокинув голову, смотрела в пылающие глаза, не в силах пошевелиться. Даже моргать не получалось, кажется, только гореть под этим угольным взглядом, падая в черный провал зрачков.
— Не смей! — прошипела яростно. — Не смей делать это со мной! Я каждый вечер на сцене, мне…
Вздрогнула, когда пальцы коснулись подбородка: это прикосновение было таким знакомым, что по телу прошла дрожь.
— Тебе стоило задуматься об этом раньше.
Шею обожгло, с его пальцев брызнуло и потекло странное пламя. Тонкие нити, как след от пера планшета, повторяющие скольжение по коже. Жгучая боль, словно на мне медленно застегивали шипованный ошейник колючками внутрь. Магическое клеймо впивалось в кожу росчерк за росчерком, звено за звеном, цепляя что-то внутри. С каждым движением пальцев иртхана становилось все холоднее.
— Таэрран невозможно снять, она сходит сама, постепенно. Закрывать одеждой нельзя — загорится.
Каждое слово впивалось в сердце жуткой, обжигающей болью. Болью и унижением. Никогда раньше это не было так. Ни когда ушел отчим. Ни когда Вальнар заявил, что голосить в клубе не самое достойное занятие. Из последних сил держала лицо, стараясь не разреветься. Глупо, по-детски, из-за собственной дурацкой доверчивости. Из-за того, каким беспощадным был огонь его глаз — гораздо более жестоким, чем запирающая мое пламя таэрран. Короткая искра замыкающего заклинания у основания шеи, под волосами, пронзила до самого сердца.
— Свободна.
Иртхан отступил, а я поняла, что меня больше не держат.
Ни приказ, ни ноги. К счастью, я почти сидела.
Не чувствовать пламя было пусто. Словно из меня вытряхнули нечто очень важное, а взамен набили какой-то синтетической ерундой. Вроде той, что пихают в дешевых мягких дракончиков. Горело на мне теперь только магическое клеймо, как будто шею обмотали раскаленной лентой. Я поднялась, выпрямилась и даже не рухнула вниз. Реальность дергалась перед глазами туда-сюда, вместе с ней «ездили» стены и обстановка, дурацкая подставка для планшета и лицо иртхана, который стоял передо мной.
Алое пламя сменилось изумрудным льдом. Тем самым, о края которого очень просто порезаться. Смотреться в него не было никаких сил, но все-таки я смотрела. Пыталась разглядеть там мужчину, вместе с которым падала в звездное небо, который обнимал меня и нес на руках в спальню.
Его не было.
Только Рэйнар Халлоран, с которым я познакомилась в ложе Ландстор-Холла.
Ему я и показала выразительный жест из оттопыренного среднего пальца.
— Счастливо прошвырнуться в оперу, местр Халлоран.
Потянулась за сумкой, когда Рэйнар снова шагнул ко мне. Ноздри его хищно дрогнули.
— Продолжим разговор вечером.
Если бы не было так больно, я бы ему много чего сказала, но оставаться рядом не могла. Стены смыкались и давили, мне нужно срочно выйти из этого кабинета. Сейчас же, пока меня не вывернуло наизнанку или пока я снова не хлопнулась к его ногам в обморок. Схватила сумку и вылетела за дверь. Рванула пальто так, что плечики рухнули вниз, а поднявшаяся навстречу мне секретарь вздрогнула. Я выбежала из приемной, все ускоряя шаг: чем дальше от этого места, тем лучше. Чем дальше от него, тем лучше. Чем дальше от звездных россыпей…
Кабинет, кабинет, двери мелькали перед глазами.
Чудом не рухнула в пасть распахнувшему двери лифту.
Ударила кулаком по панели и привалилась к стене. Кабина отсчитывала этажи, а я смотрела наверх, только чтобы не смотреть на себя. Не видеть клейма, что горело на моей шее.
Не думать о том, что…
Иногда небо — это всего лишь стены. А звезды — просто светильники.
Как ни странно, когда меня со всех сторон сдавило людьми, дышать стало легче. Давно я не летала на аэроэкспрессах. О том, насколько они забиты в час пик, то есть когда большинство мэйстонцев либо едут домой с работы, либо на ночную смену, тоже как-то забылось. Пока бежала до станции в распахнутом пальто, даже не чувствовала холода, зато сейчас меня затрясло. Мерзкая противная дрожь продирала до костей, мокрые от снега волосы липли к лицу. Когда стало посвободнее, привалилась к стене, тщетно пытаясь согреться. Обхватив себя руками, смотрела на вереницы флайсов, извивающихся над Мэйстоном в пелене снегопада.
Ехать с Рольгеном и Пристом, которые крутятся в мире иртханов уже несколько лет и наверняка не раз видели таэрран, сейчас не хватало сил. Зато обычному миру не было до меня никакого дела. Ни до меня, ни до того, что горело на шее. Поэтому я вылетела через главный вход Лаувайс — тот, что впервые привел в кабинет Халлорана. Поэтому сейчас я опаздывала на работу.
При мысли о Ландстор-Холле затошнило.
Впервые в жизни я боялась того, чем горела всю жизнь, потому что сейчас гореть было нечему.
Впервые в жизни не знала, смогу ли выйти на сцену, но если я сразу не справлюсь с тем, что произошло, оно справится со мной. Можно будет сразу возвращаться в Лаувайс к Халлорану и до конца жизни сидеть у его ног. Ну либо закрыться дома и банками поедать замороженный крем. До тех пор пока не обнулятся счета и мне не придет уведомление о задолженностях. Признаться, очень хотелось запереться в спальне и не вылезать оттуда. Но помимо прочего мне нужно думать о Танни.
О Танни, которой сейчас очень нужна сестра, а не раскисшее до соплей нечто, которое подмял под себя какой-то дерьмовый ошейник. Именно мысли о ней вытряхнули из подобия ступора, именно они толкнули в поезд, идущий до одноименной станции — «Ландстор-Холл», а не на Четвертый остров. Впрочем, это не отменяло того, что я опаздываю. С прической можно распрощаться сразу, а вот с распевкой и макияжем придется ну очень поднапрячься. Мобильный раскалился от звонков Рольгена и Эвель, но я не отвечала. С первым говорить вообще не хотелось, а со второй скоро увидимся, да и не было никакого желания объясняться по телефону.
