Выйти замуж за Феникса - Форш Татьяна Алексеевна (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
— Стой! Куда?! — громко прошипела я и бросилась следом, норовя ухватить наглую скотину за хвост, но было поздно.
Борька прибавил ходу. Завернув за курган, он на всех парах врезался в Ника, затаившегося в засаде, выпихнув того на всеобщее обозрение занятых каких-то делом и оттого помалкивавших шамахан. В последнее мгновение я все же успела вцепиться в хвост, но не удержалась на ногах и въехала в нашу милую разборку то ли как приложение к Борькиному хвосту, то ли как дополнение к филейной части его тела.
Картина, открывшаяся мне, не сразу поддалась пониманию. В лучах догоравшего заката у кургана лежало что-то большое, укрытое какой-то серой тряпкой, а у этого чего-то суетилось двое невысоких, узкоглазых шамахан, одетых в одинаковые черные колготки и такую же странную обтягивающую кофту с рукавами. На голове у них были тюбетейки, но как только изумление от нашего эффектного появления плавно перетекло в обычное удивление и глаза из круглых пуговок снова приняли свою первоначальную форму, тюбетейки вдруг раскатались, как батины портянки, полностью скрывая их озадаченные мордочки. Только глаза азартно заблестели сквозь узкую прорезь неожиданной маски.
В руках шамахан появились кривые ятаганы. Не сводя с нас настороженного взгляда, они наперебой заверещали:
— Кто такие?
— Чего в нашем шахстве забыли?
И тут же сами себе ответили:
— Путешественники?
— Наверное, тоже приехали на день рождения принцессы Яллар?
Ник мрачно смерил нас взглядом, отряхнул плащ и шагнул к ним.
— Вы — стражи границы? — уточнил Ник и, дождавшись утвердительных кивков, указал на нечто, по-прежнему не подававшее признаков жизни. — А это что, если не секрет? Я к чему интересуюсь — вдруг помощь нужна?
— А это — автаген-бабай, нарушитель границы, — с неохотой буркнул один и покосился на товарища, будто за поддержкой.
— Ага. А помощь не нужна. Мы его магией сбили, теперь вот нинь-дзя — патруль по утилизации нарушителей — ждем. Есть такая работа — великий Санда-Карам во время праздника охранять… Как говорят славичи: от абсцессов.
— А может, от эксцессов? — Ник едва заметно отвел плащ и оплел пальцами рукоять клинка.
— И от них тоже, — милостиво согласился один и кивнул на город: — А вы бы поспешили. Чтобы не ночевать у стены.
— Ага, у нас ночью небезопасно… — поддакнул его товарищ и пнул безжизненную тушу. — Если не хотите, чтобы кто-то вроде такого бабайки из вас бешбармак настрогал.
Лежавшая неподвижно туша вдруг шевельнулась и, тоскливо помычав, весьма знакомо заявила:
— Твою ж маму за руку да в хоровод! Это что ж меня так припечатало? Аж искры из глаз!
Первой от изумления очнулась я, отлепилась от хвоста Борьки, за который все это время продолжала держаться, и шагнула к туше, уже догадываясь, кому она принадлежит.
— А… Аф… Афанасий?
Услышав мой голос, Змей сдернул с себя тряпку и сел.
— Принцесса?
В руке Ника молнией взметнулся клинок.
— Если вы сейчас же не отойдете от этого автаген-бабайки, будете иметь дело со мной!
Ха! Размечтался! Чтобы Борька да позволил кому-нибудь из нас умереть смертью храбрых?
— Назад! Для начала им придется побороться со мной! — угрожающе рыкнул жеребец, мрачно скаля зубы.
Но стражники отчего-то не испугались, более того, переглянулись, и их глаза в прорезях масок загорелись огоньком азарта.
— Конина!
— Говорящая!
— Доставим во дворец и озолотимся!
— Ага, подадут как главное блюдо для принцессы. Вдруг она наконец-то заговорит?
От грядущих перспектив уши Борьки опасно прижались к голове, он угрожающе наклонился, словно у него были рога, и, по-бычьи копытом вспенив песок, взял разбег.
— Дикая конина! — Не ожидая такого торнадо, стражи заполошно переглянулись, после чего, наверное, вспомнили, кто они есть.
Один угрожающе замахнулся кривой саблей, а второй подпрыгнул и завернул такой кульбит, что я забыла обо всем, не веря своим глазам. Был бы это обычный кувырок — другое дело, но шамаханин словно превратился в воздухе в волчок, а после и вовсе началось светопреставление. Из его рук стали вылетать яркие сгустки света, рисуя в темнеющем небе пылающую огнем сетку.
Меж тем Борька, словно слепой, летел на второго охранника, не замечая занесенную над его головой саблю.
— Не-э-эт! — На миг мне показалось, что это кричу я, но из моего перекошенного рта не вылетело ни звука, а вот Афанасий оказался мастером звуковой волны.
Его вопль будто парализовал вооруженного стражника. Тот застыл с саблей над головой, и столкновение с Борькой отправило бедолагу в глубокий сон. Тут же перестав орать, Змей кое-как поднялся на лапы и, подхватив здоровенный валун, зашатался с ним по направлению к крутящемуся в воздухе акробату, но его опередил Ник. Выкрикнул несколько непонятных слов, и создаваемая шамаханином светящаяся сеть оплела своего создателя, приземляя того в шаге от Змея. Тот уже замахнулся каменюкой, но его остановил голос Ника.
— Афон, стой! — Никита уже вернул клинок на место и, отпихнув прыгающего от радости Борьку, подошел к тихо подвывающему, запеленатому в светящуюся сеть пленнику. — Я задам несколько вопросов. Если ответишь…
— Отвечу, отвечу! — торопливо затряс головой шамаханин, даже не дослушав все условия Ника, как оказалось в дальнейшем — зря!
— Отлично. — Тот уселся на корточки в шаге от него. — Что за праздник в городе?
— Так завтра исполняется пятнадцать лет старшей принцессе. Повелитель Аль-Бабуй мужа ей искать будет, — запинаясь не то от страха, не то от волнения, поведал страж.
Хотел сказать что-то еще, но Ник его перебил, задав следующий вопрос:
— Что вы хотели сделать с автаген-бабаем и зачем вам говорящий конь?
— За крылья и голову змеев колдуны столько денег дают — озолотишься! — фыркнул пленник с ноткой презрения в голосе. — И грош тебе цена, колдун, если ты этого не знаешь! А коняга… Беда приключилась у нашего светлого шаха. Доченька его уже десять лет, с той поры как умерла ее мать, не говорит. Но недавно Шиза-ханум — дворцовая предсказательница наворожила, что луноликую Яллечку расколдует заколдованный человек.
— И при чем тут я? — не утерпел Борька. Ходить кругами ему надоело, и он решил поучаствовать в допросе.
— Так ты же и есть заколдованный человек, если в теле коня, а говорить умеешь! — Стражник скосил глаза на жеребца. — Или, может, от заклинания превращения память отбило?
— Мне? Я? — Борька почесал копытом нос и вдруг приосанился: — А чего — может быть! Просто оказался в нужном месте в нужное время и… вспомнил родную речь!
— Если не перестанешь нести чушь, я тебе снова устрою амнезию! — пригрозила я. Ишь размечтался! А то, что я три года, с тех самых пор как папа подарил мне его еще жеребенком, вожусь с этом недоразумением, дрессирую… Это мы тоже позабыли?! — И не магией, безболезненно, а с помощью булыжника, который сейчас держит Афанасий.
— Не! — Змей торопливо выкинул булыжник куда-то за спину.
Тут же раздался хрип и падение чего-то тяжелого. Мы оглянулись, недоуменно разглядывая второго охранника. Пока Ник вел допрос, шамаханин, видимо, очнулся и попытался с саблей наголо подойти к врагам с тыла, но вовремя выкинутый булыжник не дал свершиться коварным планам.
— Все ясно. — Ник поднялся и, не глядя ни на кого, приказал: — Надо идти. Скоро совсем стемнеет, и в чем я соглашусь с уважаемыми стражами, так это в том, что в этих землях ночи лучше встречать за городской стеной.
— А как же… — В глазах пленника мелькнула запоздалая тревога. — А я? Ты обещал меня отпустить!
— Я? — Ник так искусно удивился, что даже я поняла всю тяжесть заблуждения спеленатого светящейся сетью стражника. — Никогда. Если бы ты дослушал, то услышал бы следующее: если ответишь — спасибо. Нет — переоденусь в твою странную одежду, дойду до города и сам все узнаю.
— Ты меня обманул! — Шамаханин от злости даже побурел и принялся выдираться из пут, но не тут-то было. Сеть была создана на славу!
