Уровень: Война (СИ) - Мелан Вероника (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Пусть это будет просто хороший вечер.
Совсем, как тогда, когда еще ничего не случилось, когда она еще «не вспомнила». Пусть они сидят друг напротив друга, шутят, улыбаются, пусть наслаждаются едой и разговором, ведь это так здорово — притвориться, вернуться в мечту и ненамеренно, почти случайно, поверить в нее.
Ее шелковая с нарисованными цветами блузка, его хлопковая майка. Ее блестящие от радости глаза, и смешинки во взгляде напротив. Ее тревожно бьющееся сердце, и его мягкая улыбка. Два раскрытых меню, деревянный столик, решетчатая, увитая плющом перегородка за спиной и маленький горшочек с тремя белыми бутонами цветов на тонких стеблях.
Пусть не будет ни «до», ни «после», пусть будет «сейчас».
— Может, мы сегодня не будем говорить о серьезном? Пропустим все это, а-а-а?
Ей не хотелось признаний, не хотелось правды, не хотелось окунаться обратно и зачем-то терять ощущение легкость. Пожалуйста, просто хороший вечер. Два человека, пицца и пустая голова. Ведь нет ничего глупее, нежели сражаться тогда, когда душа просит мира.
— Будем, но, поверь, тебя этот разговор обрадует.
— Не верю.
— Вот же вредная дама! А я, между прочим, пришел с миром!
— Да ну?
— А как же? Заказывай пиццу побольше, потому что тебе придется меня слушать.
— Не хочу!
Она скуксилась так же, как когда-то — на мгновение стала прежней Ани и сама усмехнулась этой мысли. Какой из них? Которой? И когда же она, наконец, станет цельной?
Чтобы принять заказ от посетителей, к столику подплыл улыбчивый официант.
— Готовы?
— Знаешь, когда Стив предложил, чтобы ты осталась в моем доме, я был готов порвать его на кусочки. Спорил, не соглашался, практически рвал и метал. И даже понимая, что он может быть прав, все равно не хотел этого. И да, поначалу я тебя терпел.
— Ты, наверное, ненавидел меня?
— Ненавидел? — Дэйн вздохнул, погрузился вглубь воспоминаний; перед ним на плоской тарелке исходила и все еще потрескивала от печного жара Виранская пицца. — Нет, я тебя не ненавидел. Я тебя понимал.
— Я ведь стреляла в тебя.
— Да, стреляла. И я знал, что послужило тому причиной. Конечно, понял это не сразу — все сложилось воедино лишь тогда, когда мы обнаружили на твоей лодыжке тату. То самое, с Войны.
Точно, а ведь она и забыла, что штрих-код существовал, но она не видела его с тех самых пор, как…
Отвечая на немой вопрос, Дэйн продолжил:
— Мы свели его. Чтобы оно не послужило для тебя маяком — сигналом к преждевременному пробуждению памяти. Иначе бы вся затея пошла коту под хвост.
Тяжело. Ей было тяжело его слушать, несмотря на то, что все это осталось в прошлом. Нежные оливки, сыр, вяленые помидоры — все это было сейчас. Тату, сложные решения, чужой человек в доме — все это в прошлом, но все равно никуда не ушло.
— Знаешь, — Ани выковыривала вилкой грибы и смещала их на край тарелки — занималась конструированием маленькой пирамидки, — а я бы так не смогла.
— Как?
— Приютить в доме врага. Правда. Это, наверное, очень сложно, и меня бы не хватило. Я бы боялась, что в любой момент его «накроет», что внутри его головы что-то щелкнет, и мирная программа сменится «военной». Что он бросится на меня в любой момент, ударит со спины или, что еще хуже, войдет ночью в спальню с ножом. Это ведь страшно…
Эльконто не ответил, лишь подарил ей еще одну из своих мягких улыбок. Наверное, и ему было страшно, но зачем об этом вслух? Все это в прошлом.
— И я действительно тебя поначалу терпел. — От этих слов рука Ани, тянущаяся к куску тонкой чесночной лепешки, зависла в воздухе, а на сердце — пора бы уже привыкнуть — прошлого не вернешь — сделалось тяжело. Конечно, враг в доме, кому такого пожелаешь? — Но так было не очень долго.
— Правда?
— Правда. Когда я узнал о том, что ты прошла Войну, я был впечатлен, и этот факт сразу и навсегда выделил тебя из толпы. Но то, чем я был покорен на самом деле — это тем, как ты пыталась выживать после. Беспамятная, без друзей и знакомых, в чужом доме, ты продолжала бороться. Ты искала себя. Ты не ныла, не сдавалась, хоть было сложно, ты пыталась анализировать собственные пристрастия, сформировала новый план действий и следовала ему. Выработала новые привычки, постоянно искала маленькие радости, выгуливала чужую собаку…
Не чужую.
— Ты смогла найти с ней общий язык, вот что важно. А Барт — не простой характером, он очень избирателен.
— Я заметила.
— И знаешь, Ани, в какой-то момент я понял, что не испытываю к тебе негативных чувств. Нет, не пойми неправильно, я продолжал ненавидеть за вранье себя, потому что меньше всего хотел лгать, но ты… ты сменила мои убеждения о том, насколько сильным может быть человек в сложной ситуации.
Ей хотелось плакать. Эти слова говорил ей не кто-то, ей говорил их Начальник Уровня: Война — человек, знающий о сложностях не понаслышке.
— И постепенно я начал восхищаться тобой.
— Не надо… я… все в порядке.
— Нет, тебе придется меня дослушать, потому что так и было. Я знал достаточно многих людей, потерявших память — спасибо Стиву и его госпиталю, — и хотя те не жили у меня дома, — в этом месте они синхронно улыбнулись, — мне хватило нескольких минут, чтобы понять, насколько сильной болью в заднице они могут быть. Обиженные судьбой и всеми вокруг, постоянно жалующиеся и желающие, чтобы им кто-то помог, ты не просила ничего из этого. Почитать на ночь? Так это была моя идея.
— Я просила возить меня по городу…
— Ну, так, а кто бы ни просил? Ты же понимала, что, таким образом, возможно, вспомнишь быстрее.
— Но ты никогда не возил меня мимо отеля.
— Нет.
— Хотя знал про него.
— Знал.
Она понимала. Сама бы не стала по доброй воле наступать в медвежий капкан, если бы находилась на месте Дэйна.
— Тебе, наверное, было тяжело все это время. Знаешь, я все это время смотрела на вещи со своей стороны, но никогда с твоей, и зря.
— Нет, поверь, мне было гораздо менее тяжело, чем я ожидал. А когда ты стала вкусно готовить, печь и заниматься боевыми искусствами, мне стало вообще легко.
— А как же моя потерянная память?
— А мне стало наплевать. Потому что я тобой увлекся.
Ани-Ра покраснела. Если бы они смогли после всего случившегося остаться друзьями, она была бы на седьмом небе от счастья. А вот продолжать друг друга обманывать или льстить ради вежливости ни к чему.
— Дэйн…
— Ты думаешь, я вру?
— Не знаю.
— Тогда послушай. — Он сидел напротив такой большой, теплый, заботливый, спокойный и напоминал ей плюшевого медведя. С вшитыми в лапы автоматами. — Когда-то давно я пытался определить, существует ли на свете женщина, способная меня увлечь. Я имею в виду, по-настоящему увлечь — не на день или ночь, не на пару недель, а сильно… длиною в жизнь…
Почему-то Ани боялась услышать продолжение. Она вообще не хотела слушать про женщин, теоретически способных увлечь Дэйна.
— …и понял, что нет. Увы. Мне недостаточно, чтобы у женщины были красивые глаза, две титьки и округлая попа — уж прости за грубость, — на это можно запасть лишь в том случае, если ободрал ладони и потерял способность… обхаживать себя сам.
В этом месте она не удержалась и хихикнула, а после тут же откусила большой кусок пиццы — сделала вид, что увлечена едой больше, чем его рассказом.
— Чего я хотел бы от избранницы, так это тонкого ума, способности мыслить аналитически, думать вне пределов «коробки» и обладать неиссякаемой жаждой к жизни. Интересоваться разносторонними вещами, включая совершенно «не женские», уметь находить выходы из сложных ситуаций, не ныть, продолжать бороться, даже когда не остается сил, тянуть вперед не только себя, но и тех, кто рядом. В общем, бойца.
Пицца застревала в горле. Он только что описал либо того, кого не существует, либо… ее, Ани.
— И теперь ты понимаешь, почему некоторое время назад я оставил поиски?
