Наша светлость - Демина Карина (серия книг TXT) 📗

Он пробовал если не все, то многое и в конечном счете отступил на расстояние выстрела. Не потому, что боялся быть пойманным, скорее уж люди утомляли настолько, что, даже убивая, хотелось держаться от них подальше.

— Мама, он мне не нравится! Он же старый совсем!

— И хорошо. Быстрее умрет.

Чудесная непосредственность. У женщины тяжелая нижняя челюсть и взгляд матерой волчицы. Такая не станет полагаться на судьбу и будет права. Юго нравились решительные.

— …ты посмотри, какая хорошенькая!

— …хорошенькая. — Седовласый лорд в камзоле, чьи рукава характерно лоснились, разглядывал дебютанток. — А толку-то? Жениться надо с умом…

— …я не хочу… не буду…

— Не реви. — Звук пощечины скрывает музыка. — Хочешь и будешь. Отец уже обо всем договорился…

— …да она дура…

— …зато с состоянием. Или ты думаешь, что мы до конца жизни будем твои долги выплачивать?

И они испоганили зиму вот этим?

Притворство улыбок. Гримасы счастья. Позы… торг, который продлится до рассвета. И позже, но уже за закрытыми дверями.

— …сколько вашей дочери?

— …ваше состояние и наш титул…

Чуму бы им… или сыграть на дудочке, но не колыбельную. Танец. До упада. До конвульсий. До смерти. И пальцы нырнули в рукав, коснувшись инструмента.

Юго остановился, споткнувшись взглядом о человека, которого не должно было быть.

Гийом де Монфор собственной персоной.

И как только решился покинуть укрытие? Стоит. Озирается. Ищет кого-то… или, напротив, желает избежать встречи. Кажется, он нервничает, но не уходит.

Зачем он здесь? Не по своей воле, определенно. И если так, то Кормак решил начать игру?

Юго подобрался поближе.

У него есть еще две недели, за которые, он подозревал, случится многое.

Глава 24

ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ

Часы на Круглой башне пробили полночь. Двенадцать ударов, каждый из которых проламывает морозную тишину ночи. Здесь все иначе, чем в зале, которого словно бы и нет. Разрисованные инеем стекла и седые стены отгораживают Тиссу от людей. И музыку запирают внутри.

Снаружи холодно, но Тисса скорее понимает это, нежели чувствует.

Она разучилась чувствовать.

И кажется, ей самой нужен клей из рыбьих костей и водорослей, тот, который подходит для тончайшего фарфора.

— …очаровательное платье. — Леди Амелия Андерфолл удивительно хороша собой. Наверняка многие сочтут ее столь же красивой, как леди Лоу. Тем более что леди Лоу не явилась на бал.

— Благодарю вас.

— Не стоит благодарности. Сколько оно стоило?

Тисса не знает. И ей странно, что леди Амелия позволяет себе задавать подобные вопросы. Тисса ведь не интересуется стоимостью ее наряда, который, признаться, выглядит слишком уж вызывающим. Нет, Тисса не вправе осуждать кого-то, и если леди Амелии дозволили надеть это платье, более того, никто не спешит отвернуться, выказывая презрение, то, стало быть, все в рамках приличий… но Тисса не представляла себя в чем-то подобном.

Слишком облегающем.

Слишком… прозрачном. Как будто леди Амелия позабыла надеть нижнюю сорочку.

— А где кольцо? Тебе не подарили или ты не надела? Ты понимаешь, что кольцо придется вернуть?

Кольца не было. Урфин о нем словно забыл, а Тисса не решалась напомнить.

— Чего вы от меня хотите? — Тисса заставила себя смотреть в глаза леди Андерфолл и улыбаться, потому что людей это злит. Но Амелия не спешила злиться, напротив, ответила с искренней улыбкой:

— Хочу, чтобы ты мне помогла, а потом исчезла. И папа это устроит. Ты знаешь, кто мой папа?

Глава Гербовой палаты.

И человек с на редкость неприятным взглядом. Аль-Хайрам тоже смотрел на Тиссу так, что она не знала, куда спрятаться, но тогда ей не было противно. Сейчас же ощущение, что кожи касается нечто жирное, липкое, несмываемое.

— Мой папа первым узнает обо всех изменениях в Родовой книге. Иногда это очень полезно.

— Я вас не понимаю.

— Потому что дура. — Амелия не собиралась быть вежливой. Вежливость для равных. А Тиссу ровней себе она не считает, скорее уж злится оттого, что вынуждена снизойти до этого разговора, без которого Тисса прекрасно обошлась бы. — Этот… теперь Дохерти. Мормэр. И хорошая партия. Не для тебя, конечно.

Взмах рукой. Брезгливо сморщенный носик, и Тисса окончательно теряется.

Этот… про Урфина?

— Папа сказал, что если я за него выйду, то стану второй леди протектората. Лучше бы первой, но… посмотрим. Скажи, с ним очень противно спать? Конечно, он выглядит лучше, чем я ожидала… Что ему нравится? И вообще, как лучше себя вести? Не молчи.

Амелия легонько ударила по руке веером, подталкивая к ответу. Она не привыкла к отказам.

— Боюсь вас разочаровать, но этот брак вряд ли возможен. — Тисса не верила, что говорит подобное.

— Почему? Уж не из-за тебя ли? — Смех-колокольчик, вернее, горсть стекла, которое в душу сыпанули. Она так уверена в своем отце… а тот — глава Гербовой палаты. И знает больше остальных. Он богат, родовит, и… и Амелия действительно лучшая партия. — Не переживай. Папа найдет тебе кого-нибудь подходящего. Ему многие обязаны… вот увидишь, он к вечеру разрешит все проблемы… ты только не плачь. Я не хочу, чтобы меня обвиняли в чьих-то слезах.

Двенадцатый удар, и тишина.

Но длится она недолго, Тисса не успевает ничего решить, хотя вряд ли от нее что-либо зависит. Ей просто надо собраться с силами, чтобы улыбаться, когда ей скажут…

— Бестолковый ребенок, я же велел ждать меня. А ты сбежала. Неужели вправду думаешь, что я тебе сбежать позволю?

Зачем он пришел? Лучше бы прислал кого-нибудь… например, лорда Андерфолла. Он бы известил Тиссу об «изменившихся обстоятельствах», кажется, так принято говорить. И был бы настолько неприятен, что Тисса улыбалась бы единственно из нежелания показать этому человеку слабость.

— На мороз. В одном… злости на тебя не хватает. — На плечи ложится что-то большое и мягкое. Теплое. — Идем.

Тисса не спрашивает куда, она идет, но, кажется, слишком медленно, и Урфин злится. На него и смотреть не надо, чтобы понять, — точно злится. Опять. И на руки подхватывает, окончательно позабыв о приличиях.

— Что вы… куда вы…

— Заговорила. За шею держись.

Выражение лица такое, что Тисса предпочла подчиниться.

— Руки ледяные… еще одна такая выходка, ребенок, и я точно за розги возьмусь.

Перед ними расступаются. Наверняка смотрят. Шепчутся, обсуждая новость… Какую именно? О да, сегодняшний бал будет богат на сплетни. Их хватит даже не на год — на годы.

Ложная портьера. Неприметная дверь. Комната для двоих с полукруглым потолком. Почти все пространство занимает низкий диван весьма преклонных лет. И железная стойка с короной свечей. Пахнет пылью, плесенью и лавандой, сухие веточки которой лежат на изголовье дивана.

Тиссу положили на диван, и он заскрипел, возмущаясь тем, что кому-то вздумалось тревожить его многолетний покой.

— Вашей светлости не следует…

…вести себя подобным образом, потому что вряд ли это поведение придется по вкусу новой невесте. А Тиссе его и вовсе не простят. Ей ничего не простят.

Единственный выход — уехать.

Куда?

Попросить Аль-Хайрама, чтобы украл? Безумная мысль, и Урфин точно возьмется за розги, если узнает.

— Прекрати. Пожалуйста. — Шелковые перчатки полетели в угол, туда же отправились туфельки. — Забудь все, что наговорила тебе эта стерва. Вот знаешь, что меня бесит?

Тисса не знала и не уверена была, что хочет узнать.

— Твоя покорность. Ты даже не пытаешься сопротивляться.

— Что мне следовало сделать? — Тисса порадовалась, что голос звучит ровно.

— Для начала дождаться меня. И спросить, что я думаю по поводу этого балагана.