Год нашей войны - Свэйнстон Стеф (список книг txt) 📗
Огромное количество червей цвета человеческой плоти, будто река, стекали по ступеням. Добравшись до лужайки, они начали соединяться, формируя человеческую фигуру – ноги, торс, плечи, затем голова. А потом разделились, создав не одну Повелительницу Червей, а двух, только меньших размеров. Одна из прекрасных девушек начала изменяться, и вскоре на ее месте оказался мужчина. Сперва это была копия меня, потом Фелиситии, и, наконец, перед нами стоял просто красивый незнакомец. Иногда в обеих фигурах возникали дыры, но они быстро затягивались благодаря плавному передвижению червей. Оба создания заговорили одновременно, их голоса звучали, словно два хора, прекрасно дополняющие друг друга, но в них не было слышно и отзвука живых эмоций:
– Итак, ты все же достиг дворца.
– Несмотря на угрозы!
– Мы сидим по правую руку от Данлина. Мы знаем, что он не верит тебе, – проговорило смертельно опасное существо. – Но сегодня мы поняли, как ты важен. Ты можешь быть очень полезен.
– Вас не было в зале Совета, – возразил я.
В качестве ответа женщина погрузила руку себе в шею и вынула оттуда маленького червячка, который ничем не отличался от тех, что составляли саму ее конечность.
– Понятно. Для этого требуется всего один червяк.
– Вот почему они – такие великолепные шпионы, – проговорил Фелисития с явным отвращением.
Женщина и мужчина взялись за руки, и черви начали перетекать от одной фигуры к другой по всей длине рук.
– Янт, – молвил Повелитель, – наш мир – одно из мест, где размножаются Насекомые.
– Думаешь, у Четырехземелья проблемы? – вопросила Повелительница многозвучием своих голосов.
– Тебе стоит увидеть их рои…
– …в брачных полетах…
– …над нашим умирающим соматополисом…
– Их личинки…
– …постоянно голодные…
– А Матка Насекомых…
– …омерзительна…
– Их больше, чем мы могли бы одолеть…
– …поэтому мы пришли в Эпсилон, – закончила Повелительница Червей.
Я чувствовал, что от меня чего-то ждут, и поблагодарил их за информацию.
– Ты должен победить Насекомых, – с неподражаемой уверенностью заявил мужчина.
– Удачи тебе, – одновременно с ним произнесла девушка.
Я содрогнулся.
– Ради всех миров, которые еще не заражены. Если твой мир падет…
– …то из Четырехземелья Насекомые отправятся в другие места.
– Мы не хотим, чтобы это произошло.
– Так что держись подальше от Перевоплощения, – вместе сказали они.
Девушка подняла руку.
– Ты нужен в Ондине.
После этого их тела слились в одно целое. Мы с Фе-лиситией наблюдали, как затем оно рассыпалось и черви расползлись по траве. Они ввинчивались в землю и исчезали быстрее, чем моча в снегу. Последними распались лица и волосы, а несколькими мгновениями позже не осталось ничего, даже следов на лужайке.
– Ненавижу все это. – Фелисития закусил губу и поднял глаза. – А ты разве не уходишь?
Я чувствовал, что меня все сильнее затягивает обратно – черные стены Сливеркей начали расплываться и словно бы таять прямо на глазах. Пурпурный атлас безумного наряда Фелиситии и яркое небо потеряли свой блеск. Я почувствовал облегчение. Я не умер. Я не останусь в Перевоплощении. Я вернусь домой.
– Нет! Не покидай меня!
Фелисития рванулся ко мне, но меня уже почти унесло.
– Прости.
– Скажи императору, что я люблю его! – Он жарко поцеловал меня.
– Прощай.
– Прощай.
– Что? Прощай? Янт! Сейкер, ты слышал – он сказал «прощай».
– Прекрасно.
Бессмертные, находясь на грани жизни и смерти, склонны впадать в панику. Я не могу умереть прямо сейчас! Не могу потерять вечность! Я отчаянно пробивался наружу из теплых глубин самого себя, однако пришел в сознание лишь после того, как Свэллоу, отчаявшись, начала отвешивать мне весьма ощутимые пощечины. Я сел на сбившихся простынях и попытался сложить крылья, но все мои мышцы были слишком расслаблены и не желали мне подчиняться. Молния стоял у окна спиной ко мне, засунув руки в карманы. Я не сомневался, что именно в них исчезли шприц и импровизированный жгут.
Ладно, пусть побудут у него. Я застонал, и Свэллоу, вцепившись мне в плечи, начала трясти меня, словно сито с мукой, – из-за накатившего отходняка это было ужасно неприятно.
– Янт! Ты перестал дышать! Ты пришел в себя?
– Да… Мне нужно несколько часов.
– Мы отбываем немедленно, – мрачно сообщил Молния. Я всхлипнул и попросил, чтобы меня оставили одного, но Молния, видимо, посчитал подходящим наказанием вытащить меня на улицу в такую бурю. – Уже светает, – продолжил он, – так что мы не собьемся с пути.
Он был неумолим, как гончая, почуявшая добычу. Молния намеревался достичь Перегрина как можно быстрее, и я по собственному опыту знал, что теперь его ничто не остановит.
Свэллоу уже была в доспехах и ярко-зеленом плаще. Они с Молнией отнесли меня в конюшню, располагавшуюся позади дома. Там ждал Гончий, уже оседлавший свежих лошадей.
Меня усадили в высокое седло, а крылья заткнули за пояс, но они всю дорогу норовили выскочить и тогда безвольно волочились за мной по земле. Молния повесил мне на спину мой старый выжженный солнцем щит, и сквозь тонкую рубаху я остро чувствовал холод стали. Осознав, что помнить о необходимости держать поводья мне в таком состоянии не под силу, я просто намотал их на запястье, дабы они хотя бы не болтались. Мою запрягли цугом за кобылой Гончего, видимо, чтобы не потерять меня в случае нападения Насекомых.
Широкий меч в ножнах казался мне гораздо тяжелее, чем обычно, и я пожалел, что при мне нет моего ледоруба.
Молния снял со спины колчан, сделанный из конечности Насекомого, и привязал его возле седла, чтобы стрелы были под рукой. Свэллоу подняла голову и пристально посмотрела на него. Он свесился из седла и легонько поцеловал ее в щеку.
С моря дул ужасный ветер, словно стрелами, осыпая нас мокрым снегом. Мы двигались вдоль побережья на север, принимая на себя всю ярость разбушевавшейся стихии. Лошади скользили в грязи и все время пытались свернуть и двинуться в глубь материка, однако Гончий удерживал их на дороге и направлял вперед.
Огромные валы вздымались над прибрежными скалами, без конца обдавая нас солеными ледяными брызгами. Хлопья морской пены оставались на промерзшей земле, а иногда волны вымывали и уносили с собой целые пучки заиндевевшей травы. Соленая вода пыталась захлестнуть сушу и ревела, подобно фюрду, в бессильных попытках поглотить нас.
Со стороны моря мы выглядели, должно быть, как три серых силуэта: Молния, крепко державший свой уникальный лук в одной руке; Гончий с обвязанной шарфом головой и луком, лежащим на коленях; я – безобразно горбатый из-за щита, укрывавшего крылья, и вдобавок скрюченный мучительными рвотными позывами. Моя лошадь содрогнулась всем телом и нервно запрядала ушами, когда впереди показались Насекомые, стаями покидавшие руины Шелдрейка. Молния и заекай подняли свои луки и стреляли по ним, пока стрелы не подошли к концу. После этого они вытащили мечи и продолжили путь с оружием наготове.
Я ненавидел соленый морской ветер, но на сей раз хмурое штормовое утро оказало на меня живительное воздействие – я пришел в чувство и в какой-то момент заметил что улыбаюсь.
Мы миновали указатель, на котором значилось: «Ондин – 19. Авия, Перегрин – 11, 5». Отсюда дорога вела в низину, и теперь грохот волн, бившихся о прибрежные скалы, звучал в некотором отдалении. Мы съехали вниз по пологому склону и оказались в сырой лесистой местности. Ветер утих, хотя я до сих пор чувствовал в воздухе соленый привкус.
Наши лошади стали более осторожно выбирать дорогу. На мягкой черной тропе валялось множество поломанных веток, и животные двигались не очень уверенно.
Молния подождал, пока моя лошадь поравняется с его.
– Что ты думаешь об этом? – спросил он, указав на тропу.
– М-м-м?
– Ясно.
К тому времени, как мы достигли густого леса, окружавшего Перегрин, я начал понемногу интересоваться происходящим.
