Кольца детей Ауле - Арчер Вадим (лучшие бесплатные книги txt) 📗
По пути Тарк рассказал Горму все, что творилось в клане в последнее время. Нижние шахты были переполнены гномами, которых настигла немилость правителя. Эльфы скоро год как не показывались у ворот клана. Аданы приезжали торговать до самой весны, но весной Грор, которому постоянно требовались новые жертвы, приказал хватать всех инородцев подряд. Теперь торговля с другими народами прекратилась, а оставшиеся с прошлой осени закупки провизии подходили к концу, поэтому следующей зимой клану угрожал голод. Грор отдал приказ готовить воинов, чтобы устраивать набеги на окрестные селения аданов. Месяц назад произошло неслыханное дело – несколько гномьих семей, среди которых была и семья самого Грора, сбежали в соседний клан.
Преданность вождю и клану была основой жизненных устоев подгорного народа. Любой гном предпочел бы смертную казнь изгнанию, и если кто-то из них сбежал из родного клана, значит, оставаться там было хуже смерти. Горм слушал своего спутника, не говоря ни слова. Даже если бы не запрет Палландо, у него язык не повернулся бы сказать Тарку, что все эти ужасы явились в мир при его невольном участии.
То же самое ожидало и клан Фарина, но там пока еще не дошло до этого. Обоих беглецов встретили там сочувственно, накормили и дали жилье. Как выяснилось, Коугнир недавно был здесь, но несколько дней назад ушел в клан Браина. Едва услышав об этом, Горм подхватил свои пожитки и поспешил вслед за айнуром.
Нарин взял с собой шестерых гномов, с которыми были двое носилок, предназначенные для праха и доспехов великого Торгрима. Помимо носилок, гномы тащили большой запас еды и пива, словно собирались провести в походе не меньше месяца. Впрочем, на первом же привале они доказали, что этих припасов им хватит от силы на неделю.
Они шли за Фандуилом так же неторопливо и основательно, как закусывали на привалах. Сначала они косились на эльфа, но мало-помалу оценили его умение видеть следы на камне. Он не соответствовал гномьим представлениям об эльфах – спокойно переносил пребывание под землей и не заносился перед гномами, хотя его вежливость граничила с отчуждением. А когда еще и выяснилось, что он неплохо знает гномий язык, их отношение к нему заметно потеплело.
Впрочем, панибратство Рамарона со всеми, включая Коугнира, сглаживало любой холодок в отношениях. Во время пути бард от скуки приставал к гномам и пытался хоть немного выучить их язык, чтобы иметь побольше собеседников. На привалах он играл на лютне, но гномы воздавали должное его игре по-своему, почти мгновенно засыпая под его музыку.
Двое суток спустя они вышли к озеру. Увидев черную водную гладь, Рамарон издал радостный вопль узнавания, от которого со свода пещеры посыпалась каменная крошка. Фандуил отскочил обратно в коридор, гномы зашикали на беспечного атани, а Коугнир сделал круговой взмах топором над головой и пробормотал защитное заклинание.
– Теперь идем, – скомандовал он. – Обвала пока не будет, но нам лучше поторопиться.
Они нашли боковой коридор и вскоре пришли в зал, где много веков назад происходила битва. Гномы благоговейно постояли над скелетом Торгрима, лежащим в окружении вражеских скелетов, затем переложили его останки на носилки. На другие носилки были уложены его топор и доспехи.
Скелеты остальных гномов тоже не были брошены на произвол судьбы. С помощью кирок, без которых гномы не ходят под землей, в полу была вырублена яма, куда сложили все, что осталось от войска Торгрима. Затем гномы изготовили плиту, на которой Нарин высек поминальную надпись, и закрыли яму.
Обратный путь оказался вдвое короче. На последнем привале гномы допили пиво и доели припасы, чтобы вернуться из похода налегке. При желании они могли бы уже сегодня ночевать в своих постелях, но они так наелись и напились, что единодушно решили еще раз заночевать в пути. Завернувшись в походные одеяла, они захрапели еще до того, как Рамарон успел вытащить лютню. Фандуил уселся напротив барда, привалившись спиной к стене.
– А вы чего не спите? – спросил Коугнир.
– Да я вроде бы не устал, – ответил Рамарон, машинально перебирая струны. – Гномы ходят так медленно, что с ними трудно устать.
– Эльфы вообще мало спят, – сказал Фандуил. – У меня уже привычка сторожить по ночам.
– Отдыхайте, я посторожу. Я не нуждаюсь во сне.
– Я должен валиться с ног, чтобы заснуть под такой храп.
Семеро гномов, действительно, храпели, как семь проржавелых подъемников в заброшенных шахтах.
– Да, голосистые парни, – усмехнулся Коугнир. – Хорошо, что ты был с ними, Фандуил. Благодаря тебе они познакомились с эльфами поближе и уже не станут брать на веру всякие грязные сплетни об эльфах. Гномы во многом не похожи на эльфов, но и в тех, и в других есть свои привлекательные черты. Оба народа сторонятся друг друга, а ведь ничто не сближает лучше, чем совместный труд.
– В Ост-ин-Эдиле так и было. Нолдоры там работали бок о бок с авари, эльфы – с гномами и атани. А разве в Линдоне не так?
Коугнир снова усмехнулся, на этот раз невесело.
– Хороший вопрос, мальчик. И на него есть короткий и прямой ответ – нет, не так. Линдонские эльфы используют гномов, но считают их низшим народом, причем весьма примитивным. Вон твой друг Рамарон спокойно относится к тому, что они спят под его музыку, а у эльфов это лишний повод для презрения. Взять хотя бы Эльве Тингола, который ни во что не ставил гномов и поплатился за это жизнью, когда отказался платить мастерам шестого клана за вставку сильмарилла в ожерелье Наугламир.
– Но я слышал, что они хотели отнять у него Наугламир.
– Кто из эльфов может подтвердить это, если Тингол был один на один с гномами и был убит? Любое заявление эльфов по этому поводу может быть только выдумкой. Я слышал все от самих мастеров, а я их хорошо знаю. Да, гномы – народ скупой и себе на уме, но они – народ честный. Если они договорились о чем-то, свою часть сделки они выполнят. Во время работы Тингол изводил мастеров придирками, а затем под ничтожным предлогом отказался выплатить вознаграждение – ничего удивительного, если вспомнить, какой у него был нрав. А гномы, сам знаешь, народ вспыльчивый. Они пристукнули его раньше, чем сообразили, что делают, а затем сбежали, прихватив ожерелье в качестве компенсации.
– Да, я припоминаю, что мастер Келебримбер очень сдержанно отзывался о Тинголе.
– У Келебримбера с Теркеннером не было никаких причин любить Тингола, хотя они оба были слишком благородны, чтобы поносить его направо и налево. Эльве был никудышным правителем с невыносимым нравом – особенно после женитьбы на этой глупенькой майа – и всегда на ножах с домом Феанора. Народы Линдона смогла объединить только Война Гнева, но по ее окончании все началось снова. Тогда Келебримбер с Теркеннером ушли подальше от линдонских склок, чтобы начать свое дело.
– И вот как оно кончилось… – то ли вздохнул, то ли всхлипнул Фандуил.
– Да, и это вдвойне печально, потому что горький опыт многому научил их. Они могли бы вершить великие дела, если бы остались живы. Они ошиблись в Сауроне, но это было нетрудно, если вспомнить эльфийские дрязги и междоусобицы Первой Эпохи. В те времена кое-кто из эльфов проявил себя так, что даже Саурон выглядел немногим хуже.
Фандуил опустил голову, чтобы скрыть подступившие слезы. Он запрещал себе вспоминать о гибели Ост-ин-Эдила, но малейшее напоминание со стороны причиняло ему жгучую боль. Мастер и Тинтариэль – два сокровища его сердца – были безвозвратно утрачены из-за черных замыслов проклятого майара. Это атани легко забывают утраты, а у эльфов хорошая память…
Рокот собственного сердца дрожью отдавался в его костях – гулкий, неровный, тревожный.
Или не сердца?!
– Мастер Коугнир, что это за звук?
– Какой звук? Это гномы храпят, не иначе.
– Нет, не гномы. – Фандуил прислушался, но дружный и могучий гномий храп заглушал все. Эльф прижался к стене ладонями и ухом. – Стена звучит. Как будто колотят по камню.
