Останки Фоландии в мирах человека-обычного (СИ) - Элеонор Бирке (онлайн книга без txt) 📗
Разочарование охватывало ум, накатывала злость. Вспомнив об Элфи, Кирк отправился искать маму и малышку Смолг — надо было отвлечься. Ярость уже душила горло, хотелось заорать и что-нибудь сломать!
Элфи и Лилианна сидели во дворе на расстеленном на земле покрывале и плели что-то из серой лозы. Кирк не показался, он наблюдал через стеклянную дверь. Шершавый узор скрывал силуэт Беккета от их глаз. Элфи переодели в майку-поло и спортивные штаны Кирка. Пацанка в великоватой одежде и в неподходящих к наряду сандалиях выглядела довольно мило. Лилианна была так дружелюбна и заботлива. Настоящая мама!
Хорошо, что об Элфи есть кому позаботиться. Жаль о нем некому… Он сжал диск.
Вход в школу. Коридоры, кабинеты, радуга под ногами, убегающая вперед. Теперь она и в школу пробралась, а еще несколько недель назад не смела к школе даже прикоснуться. Скоро Кирк заметил, что радуга бежит перед ним и похоже ведет его куда-то… или он ведет ее. Боковое зрение уловило движение, и Кирк не успев осознать его резко выставил руку — в нее упала слива.
— Ну точно! — восхитился Кирк. — Мистер Степан, это вы?
— Люююю-бииииии-ммммууууууююууу, — и голос стих.
Вот и кабинет Рэмона. Кирк толкнул дверь и вошел. Стучать в дверь в школе было бесполезно, здесь особенно сильно глушились звуки.
В кабинете было пусто. Ну правильно, Рэмон велел прийти часа через два, впрочем, Кирк почувствовал нечто вроде удовлетворения от выполненного долга и с превеликой радостью удалился. Он решил найти Ясмин. На этот раз без радости, с явным сожалением пришлось констатировать, что Ясмин нет ни дома, ни в кабинете музыки. Куда еще податься? Не возвращаться же домой!
Полтора часа, судя по циферблату на башне школы, он шлялся по городским проспектам.
Отец, Смолги, Элфи… он сам — единственный и неповторимый сын Беккетов. Да он просто обязан быть шебишем! Отчего отец дал ему предмет мечты, который ограничивает мечтателей? Может быть он что-то знает? Может Ясмин права, и в Кирке есть этот дар?
Когда туман убьет их всех? Успеет ли Кирк стать… доказать всем, что он?.. Стоит ли он чего-то? Толл ли он?..
Кирк свернул в переулок и прислонился к стене единственного необитаемого на улице дома. Вытоптанная трава вдоль стены и валяющийся желтый совок у серого колючего кустарника диковинного рода и вида, в цветках, но без единого листочка; справа в паре шагов будка без собаки с треугольником поросшей мхом крыши и облупившейся зеленой краской, покрывающей серые стенки. Кирк стоял, поглядывая из-за угла на проспект, на котором в огромном количестве проживали ученики-старшеклассники. Улица, как и все остальные, была серая, но здесь было больше красок. Земные предметы, принесенные из Воллдрима бросались в глаза. Красный шелковый шарф на калитке или горшок с цветком на пороге, висящая на заборе электрическая гирлянда…
Голос в голове, или это был призрак Степана, нашептывал Кирку: «Бояться не надо! Все боятся… А ты не бойся…» Мысли гуляли по дням и дому, где жил Беккет, и его вдруг осенило. Почему он раньше не подумал об этом, ведь в его небольшой спальне повесили ту самую огромную люстру из кабинета в Воллдриме. Освещение в его Изнаночной спальне просто-напросто бесполезно, да и к чему эта махина?
— А может она тоже?.. Тоже мечтательный предмет? А ведь точно!
Отец! Вот новые доказательства его вранья! Кирк подошел к будке и долбанул ее ногой. Кусок бесцветного мха слетел с крыши. Еще разок, еще… Вот так! Дряблое дерево треснуло, Кирк отвернулся.
— Да черт с ними со всеми! Не хотят, чтобы я стал мечтателем… — он опять облокотился о стену и, согнув ногу в колене, пару раз долбанул ей по кирпичному фундаменту. — Боятся меня или завидуют?.. А я возьму, да и сам разберусь, что скрывает туман! Узнаю, почему все это происходит. Тогда все поймут, кто перед ними, и чего я достоин! — он сел на корточки и, коверкая голос, промямлил: — «Не ходи к туману! Бе-бе-бе…» — А еще какая-то Пэнто. Почему отовсюду звучит это имя?..
— Пэнто!.. Пэнто, ты здесь? — заорал он. — П-Э-Н-Т-ОООООООО!
Кирк вытянул ноги — присел. За затылком каменная стена, но каким живым выглядит это идеально-голубое небо, висящее над скучным, неприглядным миром… Миром — раскраской; над миром, который забыли дорисовать…
Он размял шею, вытащил из кармана поддельную статуэтку и поставил перед собой на землю. Щелчком уронил ее.
— Мистер Степан, ну и где эта ваша Пэнто?.. Пэнто… Пэнто-Пэнто-Пэнто… Пэээээннннтооооо…
Статуэтка вдруг стала редеть, теряла четкость, Кирк потер глаза, да и ноги как-то поплыли. На языке все также крутилось это странное имя — Пэнто. Прямо перед лицом Беккета возникло пятно, оно росло, а потом превратилось в рваную линию.
— Пэнтооооо, — последний раз прошептал Беккет, и в следующий миг его схватили за грудь и втащили в разрыв.
Секунда и все изменилось!
Кирк вскочил. Он стоял в лесной чаще. По большему вокруг качались карликовые сосны, а в нескольких шагах впереди голый ствол дуба, утерявшего в осени листву, шевелился в дуновении ветра. Толстые и тонкие линии его ветвей изрисовали половину неба. А небо! Небо — настоящий холст, на который набросали: облака, тучи, птиц… Справа заросли увядающего багульника, за ними кусты дикой вишневки. Влажная почва, мох, смешанный с грязью, мелко крапающий дождь и… запахи! Сырая земля, гниющая подстилка, хвоя. Как же прекрасен этот запах дождя! Запах живой земли!
Кирк глубоко вдохнул и схватился за голову. На него свалилась целая палитра ощущений. Как же давно он не чувствовал это! От удовольствия он закрыл глаза. Он пытался узнать оттенки запахов и угадать растения. Ведь он знал их все не просто хорошо, но досконально!
Он наслаждался радугой запахов, и это было восхитительно! Открыв глаза, мальчишка залюбовался разноцветьем: зелень сосен, блеск влажной ежевики, пестрая перина под ногами, наросты на стволах. Цвета… Цвета! Оттенки! Их сотни, тысячи, миллионы! Легкие и насыщенные, смешивающиеся друг с другом и переходящие одни в другие… Как же отвык его взгляд от тонов и полутеней. Как же прекрасен этот мир!
Мальчишка приметил торчащий вдалеке шпиль школы Крубстерсов.
— Воллдрим? — Кирк выдохнул. — Ура!.. Но как?
Вспомнив вдруг о некой дыре в пространстве, через которую его вытащили с Изнанки черт знает каким-таким способом, он резко обернулся несколько раз. Опустился на одно колено. Прислушался. Он выдернул из земли сочный стебель амории, неспешно размозжил плодовый мешочек, разбросал семена… Неподалеку щелкал в привычной манере глухарь, ему подпевала ворона. Далеко, в сотнях метров отсюда. От усилившегося порыва ветра затрещали ветви и засуетились кроны. Кирк встал, протер ладони о платок, который наскоро вернул в карман. Вроде никого, но тревожное чувство нарастало. Его ведь кто-то схватил или он каким-то другим способом переместился?.. Может быть это Пэнто пришла за ним? Может нельзя произносить ее имя?!
Еще несколько минут он насторожено слушал лес, пытаясь разгадать грозит ли ему что-нибудь, или все вышло случайно. Вскоре он решил, что страх лечиться только одним способом: занять органы чувств и сами мозги чем-то другим. Кирк глубоко вдохнул, и родной мир вновь заставил его улыбнуться. Как же он скучал по этому месту! Как же здесь хорошо! Родной, уютный мир…
Несмотря на прелесть леса, в конце концов в голову попросился резонный вопрос: что же теперь делать?
Надо идти в город и найти…
Кого найти? Где искать? Ведь все сейчас на Изнанке!
А может его хватятся и придут за ним прямо сюда? Но почему сюда? Это место что-то типа орейфуса или оно совершенно случайное? Сколько пройдет времени пока это случится? А если его притащили в этот мир с нехорошими намерениями?!
Взвесив все за и против, Кирк решил, что лучше уж наткнуться на неприятности в людном месте, нежели в глухом лесу. Он направился в город, оглядываясь, осматриваясь, сохраняя предельную бдительность.
Пробираясь к Воллдриму, Кирк понемногу растерял ее: он устал и замерз. К счастью прохлада ломала не только восхищение яркой и пахучей природой, но и сам страх. Кирк помнил о военном положении в городе. Попасться в руки военных он естественно не хотел. Его наверняка объявили в розыск, надо полагать, ведь он исчез из города при весьма загадочных обстоятельствах. В целом не хотелось вляпываться в новые неприятности.
