Мы в город Изумрудный... (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич (книги txt) 📗

«В назначенное время на площади собралось почти всё население Изумрудного города. На почётном месте стоял сам правитель — Страшила трижды премудрый, в новеньком с иголочки кафтане и великолепной тростью в руке. Справа от него сверкал бородой Дин Гиор, слева замер Фарамант. Ворона Кагги-Карр важно сидела на плече правителя, то и дело что-то накаркивая ему в ухо. Бывший генерал Лан Пирот, слегка пританцовывая, возглавлял почётный караул из сияющих свежей краской дуболомов. Дуболомы держали наготове литавры и барабаны.

Все стояли и смотрели в небо.

— Летит! Летит! — закричали с крыш вездесущие мальчишки.

Кагги-Карр, пользуясь тем, что только у неё имелись крылья, поднялась в воздух и подтвердила сверху:

— Вер-р-рно! Уже пр-риближается!

Большой воздушный шар величественно проплыл над крышами города, над шпилями дворца и стал опускаться на площадь. Грянула музыка, толпа радостно зашумела, раздались крики: «Великий Гудвин вернулся!», «Слава Гудвину!», «Ура, Великому и Ужасному!»

Но когда шар опустился, и его надёжно привязали канатами к специальным столбикам, из корзины важно выбрался никому не знакомый человечек в строгом чёрном костюме и с толстой книгой в руках.

Инспектор из внешнего мира изволил прибыть в Изумрудный город с официальным рабочим визитом.

Горожане, осознав ошибку, притихли. Страшила важно выступил вперёд:

— Господин инспектор! Мы рады приветствовать Вас в Изумрудном городе!

Инспектор скованно кивнул, затем слегка поклонился. Заметно было, что он не очень хорошо понимает, как ему следует вести себя с такой важной особой.

Фарамант уже протягивал ему зелёные очки.

— Это зачем? — удивлённо спросил инспектор.

— Таковы правила, — твёрдо заявил Фарамант. — В Изумрудном городе все должны ходить в таких очках.

— Правила — это хорошо, — кивнул инспектор. — Это я одобряю.

Он повертел очки в руках, затем неловко водрузил себе на нос, негромко заметив при этом: «А номерка-то инвентарного нет-с. Непорядок. Так и отметим». И быстренько записал что-то в своём гроссбухе.

Торжественный обед, устроенный в честь прибытия столь важного гостя, прошёл в дружественной обстановке, слегка омрачённой тем, что сам виновник торжества вёл себя весьма сдержанно, ел мало, почти ни с кем не разговаривал и вообще держался так, словно был со всех сторон окружён врагами. Лишь под конец обеда он наклонился к Фараманту и спросил его вполголоса:

— Скажите, милейший, а вы уверены, что с вашим правителем всё в порядке?

— О, не беспокойтесь, господин инспектор, — с готовностью повернулся к нему страж ворот. — Солому, которой он набит, просушили в прошедшую пятницу, а мозги заменили не далее, как вчера. Так что — да, с ним всё в порядке.

После такого обстоятельного ответа инспектор впал в непонятное оцепенение, долго что-то обдумывал, а затем сделал очередную запись в книге, с которой не расставался даже за столом.

На следующий день жизнь в Изумрудном городе покатилась по наезженной колее…  Но так представлялось только на первый взгляд. И поняли это далеко не все и далеко не сразу. Инспектор развил бурную инспекторскую деятельность. Казалось, он присутствовал одновременно сразу в нескольких местах. Его видели в тронном зале в то самое время, когда он осматривал дворцовую кухню. Он расспрашивал о чём-то длиннобородого солдата в тот же самый час, когда он обходил по периметру городские стены. Некоторым придворным даже показалось, что они наблюдали в одном месте сразу трёх инспекторов, оживлённо обменивающихся друг с другом результатами проверки.

Вскоре очень многие почувствовали надвигающуюся беду, но было уже поздно. Ознакомившись с обстановкой, так сказать, в целом, инспектор принялся за частности.

Первой пострадавшей оказалась мудрая ворона Кагги-Карр. И это было не удивительно, ведь она посчитала своим долгом сопровождать инспектора в его экскурсии по городу и дворцу. На этот раз мудрости ей явно не хватило.

Инспектор ни разу не обратился к ней за советом, долго терпел её назойливое присутствие, лишь недовольно морщился, когда она попадалась ему на глаза, и наконец спросил у первого подвернувшегося слуги:

— Почему это у вас животные во дворце находятся не в клетках, а летают, извините, где ни попадя?

Слуга остолбенел. Кагги-Карр несколько раз молча разинула клюв, затем возмущённо каркнула:

— Неслыханная бестактность! Пер-р-рвого министра — в клетку?!

— Она у вас ещё и говорящая, — хмыкнул инспектор. — Тем более запирать нужно. А то ведь улетит.

Затем пришла очередь Дина Гиора.

— Вы, уважаемый, как я понимаю, возглавляете местные вооружённые силы? — поинтересовался инспектор.

— Так точно, — отчеканил длиннобородый солдат. — Возглавляю.

— Где приказ о вашем назначении?

— Что?.. — удивился Дин Гиор, никак не ожидавший такого подвоха. — Какой приказ?

— Так и запишем, — пробормотал инспектор. — Приказа нет. Самовыдвиженец. Ладно. Если вас не затруднит, не могли бы вы предоставить мне для ознакомления все имеющиеся в наличии служебные документы?

— Э-э-э…  Документы? — побледнел Дин Гиор.

— Да-да, именно. Устав внутренней службы, устав караульной службы, дисциплинарный устав, строевой, полевой…  Что — и этого нет? Да у вас, как я посмотрю, в армии полный бардак! — Инспектор мелкими шажками повёл наступление на совершенно растерявшегося солдата. — Где охраняемая оружейная комната? Где журналы выдачи и возврата холодного оружия? Где личные дела военнообязанных граждан? Где стенд с приказами? Где секретная часть? Где список личного состава, в конце концов?

— Какой список, помилуйте? — взмолился Дин Гиор. — Вся наша армия — это я!

— Не удивительно, — сказал инспектор. — От такого главнокомандующего любая армия разбежится.

Он небрежно ткнул пальцем в висящие на груди Дина Гиора ордена:

— Эти медальки, надеюсь, вы не сами себе присвоили? Приказы о награждении имеются?

Инспектор отправился выискивать следующую жертву, а бедняга Дин Гиор, у которого после пережитого стресса вспотела даже борода, принялся срочно писать рапорт об отставке по причине полного служебного несоответствия занимаемой должности.

Очередным пострадавшим оказался повар Балуоль. Инспектор довёл его буквально до истерики требованиями предоставить медкнижки всех работников дворцовой кухни, санитарный журнал, подробное еженедельное меню, котировки на поставку продукции, отчёты о списании пищевых отходов, графики проведения дератизации, дезинфекции и дезинсекции…  Когда он потребовал журнал проведения витаминизации третьих и сладких блюд, Балуоль потерял сознание. Инспектор удовлетворённо кивнул и сделал очередную запись в книге.

Фарамант отделался, можно сказать, лёгким испугом. Не обнаружив в привратной сторожке журнала учёта посетителей и ведомости выдачи очков, инспектор мягко попенял и прочёл весьма содержательную лекцию о пользе паспортно-визового режима и необходимости скорейшего оборудования контрольно-пропускного пункта с обязательной комнатой личного досмотра посетителей.

О чём инспектор беседовал с доктором Робилем, осталось тайной, но, вырвавшись из цепких инспекторских лап, доктор единовременно употребил весь имеющийся в наличии запас касторки и на целый день впал в болезненное состояние, внешне чрезвычайно похожее на кому.

Да что доктор, после общения с инспектором даже искушённые в интригах придворные все как один теряли ориентацию в пространстве и времени, полностью выпадали из реальности, а затем лихорадочно принимались искать хоть кого-то, кто знает, как пишутся рапорты, заявления, объяснительные, налоговые декларации и прошения об отставке. Дворец гудел, словно растревоженный улей. Тихая паника постепенно начала захватывать и городские кварталы.

Инспектор, между тем, не успокаивался и неотвратимо приближался к правителю.

И вот этот день настал. Уже предупреждённый об опасности, Страшила мужественно вжимался в спинку трона, глядя на подступающего к нему инспектора. Кагги-Карр благоразумно пряталась за шторами, Дин Гиор и Фарамант, оба бледные и дрожащие, сидели в приёмной тише воды ниже травы.

— Ваше Величество, — вкрадчиво начал инспектор. — Должен сказать, что я весьма разочарован полученными результатами. Многое я в жизни повидал, но такого, мягко говоря, безобразия мне ещё наблюдать не приходилось. У вас здесь плохо абсолютно ВСЁ! — и он выразительно потряс своим гроссбухом. — У меня просто нет слов! Так быть не должно! И я задал себе следующий вопрос: почему так получилось? Молчите? Тогда я отвечу сам. Рыба гниёт с головы!

— Не могу не согласиться с таким глу-бо-ко-мыс-лен-ным высказыванием, — промямлил Страшила. — Но скажите, что именно вам у нас не понравилось? До вашего прибытия мне казалось, что у нас всё хорошо.

— Очень верное слово «казалось», — покивал инспектор. — Вот, например…  Когда предыдущий правитель, некий…  м-м-м…  Гудвин сдавал вам дела, принимали ли вы по описи и под расписку дворцовое и городское имущество?

— Нет, — признался Страшила.

— Нет, — грустно повторил инспектор. — Ставим прочерк. Подписывал ли некий Гудвин указ об отречении, и приводили ли вас после этого к присяге?

— Нет, — едва слышно прошелестел трижды премудрый.

— Опять прочерк. Имеются ли у вас диплом о высшем образовании? Диплом юриста, может быть? На худой конец, членская карточка тайного клуба президентов и королей? Нет? Ну и какой же вы после этого, извиняюсь, правитель?

Совершенно уничтоженный Страшила отрицательно мотал головой после каждого вопроса, а под конец даже попытался покинуть трон и уйти навсегда.

Но тут двери распахнулись, и в зал неожиданно ворвался слуга:

— Ваша Трижды Премудрость! Волшебный ящик заговорил!

— Не мешайте нам, милейший, — сказал, не оглядываясь, инспектор. — У нас важное совещание.

— Так я же и говорю! — воскликнул слуга. — Ящик господина инспектора требует. Срочно!

Инспектор переменился в лице и выскочил вслед за слугой.

Все присутствующие в зале молча переглянулись и, не сговариваясь, двинулись в том же направлении. Сердца у них сжимались в предчувствии ещё более грозных событий. Затаив дыхание, они замерли у закрытой двери:

— Мистер Джонсон, прошло уже целых три дня, как вы отбыли в командировку, а я всё ещё не вижу отчёта о результатах проверки!.. — недовольно выговаривал незнакомый и очень сердитый голос. — Как это прикажете понимать? Вновь принялись за старое?

— Э-э-э…  М-м-м…

— Молчать! Вы, смею вам напомнить, всего лишь инспектор по пожарному надзору, а не налоговый агент и даже не федеральный ревизор!..

Столпившиеся за дверью соратники ошалело уставились друг на друга. Всего лишь пожарный инспектор?!!

Секунду спустя дверь слетела с петель. Инспектор Джонсон в мгновение ока был схвачен, повергнут на пол и связан. Трудно сказать, чей вклад в победу был более весом. Страшила и Кагги-Карр, Фарамант и Балуоль, Дин Гиор и доктор Робиль, — все приняли участи в молниеносном свержении ненавистного инспектора. Вихрем пронеслись они по залам и лестницам дворца, и слуги с готовностью распахивали перед ними двери. Отставший Руф Билан бежал позади всех и кровожадно кричал:

— Дайте его мне! Я загрызу его собственными руками!

Спелёнутого инспектора без малейшего почтения зашвырнули в корзину, отвязали причальные канаты — и весь город, как один человек, прослезился, когда шар стремительно вознёсся в вышину.

— Ур-р-ра!!! — пронеслось над Изумрудным городом. — Ур-р-ра!

Подоспевшие дуболомы дружно ударили в литавры и барабаны.

— Боже мой! — воскликнул Дин Гиор, глядя на исчезающий вдали шар. — С каким умилением теперь вспоминаю я Урфина Джюса! Как с ним всё было просто и понятно!

— Вы правы, мой друг, — согласился Фарамант. — Редкой душевной красоты человек.

Он подобрал валяющийся инспекторский гроссбух и раскрыл его на первой странице:

— Вы только послушайте, что этот пожарник про нас написал! Изумруды фальшивые — три тысячи восемьсот сорок пять штук. Изумруды настоящие — триста двадцать штук. Ворона говорящая — одна штука. Не имеющие художественной ценности деревянные манекены — тридцать штук. Палисандровый истукан — одна штука. Псевдоживой соломоамериканец — одна штука…

— Что ещё за соломоамериканец? — недоумённо вопросил Страшила. — Это где он у нас такое чудо выискал?

Кагги-Карр хрипло закашлялась и поскорее отвернулась, чтобы не выдать себя непочтительным смешком».