Лазурные оковы - Грабб Джефф (лучшие книги TXT) 📗
— А затем мой калмари заметил тебя в Мглистом Провале. Это не могло быть просто совпадением, то что ты все время извещала нас о своем местонахождении. Я знаю, ты хотела прийти домой, к нам, Кукла. Поэтому мы сделали проще. Мы установили связь с одним из твоих товарищей и дали ей следящее устройство. А как я сказала раньше, раз ты попала в Вестгейт, найти и обезвредить тебя было очень просто. Хафлингский трюк. Элия почувствовала, как похолодело ее сердце.
— Нет, — прошептала она.
Фальш указал на фигуру, которая осторожно выступила вперед. Она была в богатых одеждах, почти таких же, как у Кассаны и выглядела как маленькая принцесса, девочка — невеста с востока. Она застенчиво улыбалась Акабару и Элии.
— Привет всем, — сказала Оливия, нервно теребя повязку на голове. Если бы я знала, что вы будете в опасности…
— Тихо, детка, — прервала Кассана. — Ты помогла нам. Так поступил бы любой хороший хафлинг. Кассана улыбнулась заключенным.
— Золотые монеты значат больше, чем дружба. Теперь, волшебничек, я даю тебе такой же шанс, что и этому ребенку. Ты, должно быть, введен в заблуждение ложным обаянием этой куклы. Откажись от роли раба и присоединяйся к его хозяевам. Уверена, мы найдем для тебя выгодное дело.
Пракис положил свою тощую руку на плечо Кассаны, и колдунья нежно сжала ее, чтобы подчеркнуть сказанное.
Ярость вскипела внутри Акабара и вырвалась наружу.
— Я лучше буду жариться в аду…
Кассана яростно нахмурила брови, пробормотала что-то и взмахнула жезлом.
Элия заехала Акабару в челюсть. Она ударила его со всей силы, которая в ней была.
Маг опрокинулся назад, уставившись на Элию. Ее ноги напряглись, кулаки сжимались и разжимались. Оставшиеся знаки на ее руке пылали. Ярче всех светился знак Кассаны — лапка насекомого.
— Элия? — выпалил Акабар, встав на ноги.
— Бей его, Кукла, пока он не поймет. Кассана опять взмахнула жезлом.
Элия повернулась на месте и ударила Акабара ногой в живот. Он согнулся от боли. Потом попытался подняться снова, но женщина ударила его обеими руками сзади по шее. Акабар растянулся на полу. Он повернулся на спину, пытаясь отразить град ударов с помощью своих цепей.
Он похолодел, когда посмотрел в лицо Элии. Ее глаза пылали дикой ненавистью, и слезы текли по ее щекам.
«Боги! — подумал Акабар. — Кассана делает с ней то же, что Моандер делал со мной. Она не может контролировать свои действия, но она осознает то зло, которое делает, даже острее, чем я». Жалость к Элии переполняла его, и он совершенно прекратил сопротивление.
Удар в челюсть поверг его в темноту.
Кассана рассмеялась, когда ее марионетка встала около беспомощного тела термитца.
— Смотри, Зрай, — сказала колдунья, — она плачет. Держу пари, я знаю, кто научил ее этому трюку.
Вторым взмахом жезла она вернула Элию в бессознательное состояние. Девушка рухнула на Акабара.
Ленивым жестом руки Кассана подала личу знак. Зрай Пракис прекратил свое волшебство, и прозрачная стена опять стала кирпичной.
Кассана поаплодировала своей маленькой шутке. Оливия была в шоке. Каждый волосок на ее загривке, нет, каждый волосок на ее теле стоял дыбом от этого зрелища. Колдунья соскользнула с трона и пошла по коридору, вместе с мертвяком.
Отстав от них, Фальш и Раскеттл остались наедине.
— Разве обязательно было… начала Оливия.
— Она человек, — ответил Фальш. — А люди, как мы оба знаем, склонны к жестокости. Он немного помолчал, а затем добавил:
— Знай, что она сделала это для твоей пользы, впрочем, как и для его.
— О?
Певица была уверена, что избиение магов никогда не будет в числе ее занимательных историй.
— Правда. Она хотела показать тебе, как правильно ты поступила, что присоединилась к нашей маленькой семье. В конце концов, маг примет такое же решение.
— А если нет?
— Колдунья Кассана не склонна использовать волшебство, чтобы убирать с дороги людей, — объяснил Фальш.
— Но лучше она применит его, чем повредить ученого Акаша, а затем лечить.
Думаю, он ей нравится.
Оливия вздрогнула от мысли, что может сделать Кассана с Акабаром в случае, если возненавидит его.
— Она могла бы заставить Малышку убить Акаша, — заметил Фальш, как будто прочитав мысли хафлинга. — Но не сделала этого.
Оливия опять почувствовала нервную дрожь. Она выдавила мысль об огромном количестве денег на передний план своего сознания.
— Вы все время используете различные имена для… для нее.
— Малышка? Да. Кассана называет ее Кукла. Жрец Моандера называл ее Прислужницей. Огненные Клинки называли ее Орудие. Лич называет ее Малышка, как-будто он ее дедушка или еще кто-то.
— Кто назвал ее Элией?
— Неважно, — резко ответил Фальш. — Пошли, много дел.
Они были в простом двухэтажном доме торговца около самой городской стены.
Из подвала шел ход, выкопанный под стеной и выходящий в заброшенные руины за ней. В верхнем и нижнем этаже были длинные коридоры с выходящими в них комнатами. Пленники содержались в одной из верхних комнат.
Приближаясь к лестнице, ведущей вниз, на первый этаж. Фальши Оливия услышали внизу голос Кассаны. Она говорила на воровском жаргоне, который Оливия без труда понимала.
— Дедушка, задание выполнено?
— Все, что велели, госпожа, — ответил гортанный голос.
— И ты займешь их место?
— Да.
— Тогда утром мы заключим договор. Звуки шагов Кассаны направились в одну сторону, а кошачьи шаги человека, названного «Дедушка» постепенно смолкли в другой. Оливия подумала, куда это подевался Пракис? Воскресший из мертвых волшебник мог передвигаться так тихо, как ни один самый грациозный хафлинг.
Фальш улыбнулся Оливии и спросил.
— Ты понимаешь жаргон? Он истолковал ее пожатие плечами как отрицательный ответ «и объяснил:
— Он был предводителем Огненных Клинков, сообщивших о смерти последователей Моандера всех тех, которые еще не покончили с собой, кинувшись с высокого утеса после смерти их бога. На рассвете, когда мы заключим договор.
Огненные Клинки займут место почитателей Моандера.
— Когда вы сделаете последнее изменение в человеческой женщине, — сказала Оливия.
— И когда ты получишь свое последнее вознаграждение, — добавил Фальш.
«Да, попытайся думать о деньгах, девочка Оливия», — решила она про себя.
По мнению Оливии Раскеттл, полночный обед, на котором она сейчас присутствовала, был одним из наиболее страшных событий в ее жизни. По пережитому страху это было ужаснее того случая, когда ее поймали и осудили в Живом Граде, и только чуть-чуть слабее, чем тогда, когда ее украла Дымка.
В центре обеденного, торжественного и затхлого зала стоял огромный дубовый стол. Окна были закрыты тяжелыми черными вельветовыми портьерами. В канделябрах горели сотни свечей, но комната все равно была темна. Алый сатин платья Кассаны, казалось, ярко горел. Она сидела на одном конце стола. Рубины сверкали на шее, в ушах и на пальцах у колдуньи. Пракис сидел неподвижно на другом конце длинного стола. Перед ним, как жестокая шутка, лежала груда гусиных костей;
Оливия сидела посередине между ними на стороне Фальша. Певица напрягала мозги, пытаясь изгнать оттуда беспокойные мысли о жестокости, садизме и извращениях, стараясь сосредоточиться на реальных вещах, например таких, как еда, стоящая перед ней.
Фальш оказался даже более прожорливым, чем Раскеттл. Он уничтожал в огромных количествах жареную оленину с фаршированными грибами и маринованные овощи, нарезанные кусочками в виде черепов. Конечно же, он осушал кружку за кружкой. Стол обслуживался безмолвными мужчинами и женщинами в темных камзолах.
«Огненные Клинки, — догадалась Оливия, — наемные убийцы».
Хотя Оливия была очень голодна, а стол поражал изобилием, еда стояла комом у нее в горле.
Среди своих бывших товарищей она чувствовала себя неуютно, здесь же она была явным пятым колесом.
«Что-то за этим столом подавляет меня, — думала Оливия. — Энергия. Вот почему они посадили меня рядом с Фальшем, а не напротив». Оливия представила, что она может видеть потоки энергию, которые протекают между тремя хозяевами — Кассаной, личем и Фальшем. «Огненные Клинки — слуги, — поняла Оливия, — и ничего больше». У Фальша почти осязаемая аура, которая даже притягивает. Пракис извлекает все нужное из пыльных, древних книг, а Кассана сидит, как паук в центре своей паутины, чувствуя любое движение в ее королевстве, — Хозяйка Жизни и Смерти.» Если эти трое даже просто поспорят, — подумала певица, — я не хочу находиться рядом с ними. Даже не хочу находиться достаточно близко, чтобы посмотреть на эту ссору «.
