На одинокой дороге (СИ) - Седов Константин (список книг TXT) 📗
— Нескучный ты мужик. — Брейдли убрал флягу. — Теодор тебя ланисте продать хочет. Хотя на мой взгляд, ты уже старый для арены. Туда совсем молодых обычно берут. А с другой стороны, учить тебя не надо. Боец ты будь здоров. А я это немногим говорю. Да и смекалистый. На арене это важно. Особенно, когда стенка на стенку. Я вот другое место знаю, где любят таких — и драчливых и с мозгами. Правда, они там тоже долго не живут. Как и на арене.
— Это где ж такое… — лучше бы не говорил. Больно языку!!! Эрик замычал.
— Ты цирк любишь?
Эрик продолжал стонать. Себя ненавидел и презирал, но боль была такая, что слезы брызнули из глаз.
Сбоку заголосили. В соседней клетке сидел краснокожий коротышка и с благоговейным восторгом в глазах смотрел на флягу. Руки у него не были связаны и он, просунув их сквозь решетку тянул к Брейдли. Тот встал, подошел к нему вплотную и достал флягу.
Эрик даже одним мутным глазом разглядел, как туземец сглотнул. Брейдли откупорил флягу, сделал долгий, смачный глоток, насмешливо глядя на «недомерка». Удовлетворенно крякнул, втянул сквозь зубы воздух и направился к выходу.
— Холодает к ночи. И дождь будет. Интересно, конечно, как тебя зовут, но уверен, не скажешь. Да теперь уже и все равно. Про себя прежнего можешь забыть.
Он вышел. Туземец разочарованно вопил ему вслед.
— Шестьдесят флоринов за каждого.
— Ты спятил? Такие деньги за этих недомерков?
— Нет, я не спятил. И очень интересно смотреть как ты удивляешься. Мы торгуем больше десяти лет, но каждый раз ты разыгрываешь одно и то же представление. Они всегда идут по шестьдесят флоринов за штуку, по причине их редкости. Но ты почему-то этому удивляешься. Опять.
— Обычно ты нормальных привозил! Крепких! Они хорошо продаются. А эти…
— А эти точно такие же. Никакой разницы. Меряешь ты их что ли?
— Бывает, что и меряю. Но сейчас и так вижу. Эти мельче.
Эрик рассматривал мрачное горбоносое лицо, пристально уставившееся на него из ближайшего угла. Бюст, сделанный из чистого мрамора, был настолько темный, что казался серым, почти черным. Физиономия крайне надменная, с презрительно выпяченными губами и надутыми щеками. Эрику показалось, что где-то он уже ее видел. Разглядеть нормально мешали заплывший глаз и решетки.
Ящики с пленниками поставили на улице. Клетка, из которой Эрик смотрел на бюст стояла близко к дому. У самого входа. Или скорее навес. Вытянутое здание, сложенное из бамбука, дверей не имело. Большой, хоть и качественно выполненный шалаш. Зато пол выложен дорогой плиткой в шахматном порядке. И бюст мраморный. Сам дом-шалаш стоял недалеко от побережья. Уже и не на пляже, но море из-за деревьев видно. Было даже не влажно, а именно сыро. Подул ветер, пальмовые листья, покрывавшие крышу, затрепыхались.
— Они и драться-то нормально не смогут, — человек за столом высморкался.
— Жуан, они стоят шестьдесят флоринов за голову. Так было, есть и будет, все-то время, сколько я буду их тебе таскать.
Теодор шестой, сын Повэля, сидел напротив и что-то прихлебывал из кубка:
— Я всегда с интересом и восхищением наблюдаю за твоими попытками сбить цену, но и ты должен бы уже привыкнуть за десять лет, что я не уступлю.
— Эти мельче. Пятьдесят пять еще, куда ни шло, но шестьдесят?!! Нет. Не пойдет.
Теодор продолжал выпивать.
— Чего молчишь? — человек за столом снова высморкался.
— А что говорить? Мне добавить нечего. Ты все равно возьмешь их за шестьдесят.
— А вот если не возьму?! Что делать будешь?! Больше их никто не покупает.
— Больше их никто не покупает, потому что я их только тебе продаю. А уже ты потом во дворец султану. Не купишь ты, я пойду во дворец напрямую.
— Ты?!! Кто тебя пустит?!
— Хорошо, меня никто не пустит. Хотя думаю, что если я намекну кому-нибудь при дворе, что у меня за товар, то двери мне откроют. Собственно единственно, почему я этого до сих пор не сделал, это время. Я вынужден сам ходить в такие экспедиции.
— А если…
— Без «если» Жуан! Я могу найти другого покупателя. Товар редкий. Товар быстро заканчивающийся, учитывая, что берут их в основном, для драк друг с дружкой. Если ты не будешь поставлять султану, их будет поставлять кто-то другой. Но продавать ему их буду я! И Жуан…
— Что?
— Поставлять их я буду по шестьдесят.
Собеседник снова высморкался и вышел из-за стола. Эрик смог его разглядеть. Вислый мясистый нос, обрюзгшее лицо, мешки под глазами. Сами глаза пронзительные, злые. Седина с проплешиной.
— Разорюсь я с тобой.
— Ага. Я видел твой новый дом в Кала Монсе. Причем ты его не купил. Сам построил. Вот как только увидел, сразу понял — ты разорен!
Жуан, сложив руки за спиной стал прогуливаться по своему шалашу. Ходил по-детски — избегая черных плит и ступая только на белые.
— А почему их мало в этот раз? И опять без баб.
— В этот раз приключений было больше, чем обычно. У меня до сих пор башка трещит.
Жуан поравнялся с горбоносым бюстом у входа и стал его изучать.
— Уродливей. Причем гораздо, — солидно кивнул Эрик.
Жуан перевел изумленный взгляд в его сторону.
— А?!
— Я думал ты стоял и сравнивал, кто из вас уродливее. Могу успокоить. Ты. Даже не сомневайся. — Эрик поморщился. Во рту все болело. Говорить трудно.
Жуан повернул голову вглубь бунгало.
— Кто это?!
— А это и есть те самые приключения, о которых я говорил. — Теодор приветственно поднял кубок, — ближе не подходи.
Но обрюзгший подошел. Одетый не по-тропически тепло. Тяжелый камзол, воротник фреза. Как будто при королевском дворе, а не на забытом острове посреди океана.
— Я понимаю, что это не из недомерков. Но тогда, где ты его взял?!
— По Летнему острову шатался. Ко мне забрел.
Жуан недоверчиво переспросил:
— По Летнему острову шатался? Там никто не выживет. Я недалеко от Ганпагских островов обитаю и то толком не знаю, что там творится. Ты вот только со своими ходишь.
— Я хожу только по определенному маршруту. На небольшой части острова. И каждый раз страшно. Я кое-что видел, кое-что слышал. Ночью остаться во внутренней части острова — верная смерть. Я дальше Стеклянной дороги сам никогда и не хожу. Ребята иногда. Днем, плотной группой и недалеко. Только чтобы нескольких краснозадых поймать. Но вглубь?! Ни за что. Мы даже зверюг стараемся только на соседних островах добывать.
— А тройдахар?
— Да будет тебе тройдахар! Это такая тварь, что я ее за все десять лет видел только шесть раз. Поймал дважды.
— Дважды?! Ты мне одного привез.
— Сбежал один. Да я тебе рассказывал. Ты вот лучше этого купи.
Жуан изучающе посмотрел на Эрика.
— И сколько?
— Сто, — Теодор налил себе.
— Сто?!!! Ты с ума сошел! Я еще никогда, ни за кого столько не платил!
— А тебе такие еще и не попадались.
Обрюзгший наклонился к клетке.
— Ближе не подходи, — повторил Теодор.
— Он же в клетке. А связал зачем?
— А клетка для него не преграда.
— Объясни.
— Когда я его встретил, он сначала в одиночку трех недомерков раскидал. Вооруженных. Я его сонным порошком напоил и в клетку засунул. Он ночью решетку разломал и вылез.
— Как разломал?
— Руками — кивнул Теодор.
Жуан издал короткий смешок.
— Эти клетки ты у меня покупаешь. Уж я знаю их крепость. Их рычагом не каждый сломает. У меня мастеровые их специально из хурмы делают. А это эбен крепчайший.
— Мастеровыми ты ремесленников называешь, что в Малагармском султанате приобрел? Вилланов?
— Тебе какая разница? Не ты же их мне поставлять будешь. Но не об этом. Не мог он руками!
— Я тебе говорю. Причем клетка была самая здоровая. Разломал, вылез. Засунул в другую клетку меня. Вырубил, спрятал. Когда Брейдли с ребятами прибыли он им наплел с три короба, да, так, что они поверили. Хитростью заставил себя привести на корабль. Там, в одиночку, без оружия справился с пятью моими ребятами. В том числе и с Тристаном. Он бы и корабль увел, но там еще Джорг в трюме спал. От волков своих любимых не отходил. Прямо у клеток. Услышал шум, подошел сзади и успокоил по затылку.
