Архипелаги (СИ) - Варна Елена (бесплатные серии книг .txt) 📗
После него у Эвы появится новый соправитель — человек, который захочет что-то решать по-своему. И это будет совершенно чужой человек. Он не станет делать ей скидок как члену своей семьи.
Через пару часов Эва поднялась на административный ярус, где ее ждал господин Вилридж. Свои соболезнования он уже принес по телефону. Когда она вошла в кабинет, советник стоял у книжных полок и катал по стенкам бокала золотистый виски.
— Дела наши, признаюсь, не хороши, но и не так плохи, как может показаться, — заявил он. — Господин Брайс был полезным и влиятельным союзником. Но у нас появилась возможность выбирать — и мы используем ее наилучшим образом.
Эва представляла, что он имеет ввиду. Что ж, господин Вилридж был честен и откровенен с самого начала. Он не уважал венси, и последнее, что его волновало — справедливость по отношению к ним.
Он подошел к почти вплотную. Ейв какой-то момент показалось, что сейчас он дотронется до нее. Но — нет, советник посмотрел в свой стакан и залпом его опрокинул.
Эве не понравилось его поведение. Но что не так? Что?
Спокойствие — осенило ее! Возможно, алкоголь притупил его переживания, но… были ли они? Эва потянула на себя надэмоциональное измерение.
Поймать волну мыслей губернатора целиком ей не удалось. Но он источал спокойствие. И довольство. Собой? Лишь мысль о маленьком незавершенном деле металась где-то на задворках его сознания. «Все вышло как надо…за такое можно и заплатить.»
Вдох. Она пропустила его рассуждения мимо ушей. Выдох. Подписала пару бумаг. Вдох. Попросила извинения, сказала, что ее ждут дома. Выдох. Отправилась прямиком к господину Норди. Найти его комнаты оказалось не так уж сложно. Кажется, Стена начинает сдаваться перед ее настойчивостью. О, хотя бы перестала казаться лабиринтом…
Глава патрульного корпуса еще не спал.
— У меня мало времени, и это срочно, — сказала Эва, едва они оказались наедине. — Вы говорили тогда, на Стене, помните, что служите государству, и оно для вас важнее всего.
Норди удивленно уставился на нее.
— Так и есть, я не соврал ни буквой. Что случилось?
— Установите слежку за господином Вилриджем. Немедленно. Он причастен к смерти господина Брайса, — продолжила она тихо.
— С чего вы взяли? — ответил он так же шепотом. — Дознаватели поработали с убийцей. Я же вам рассказывал.
— Дар. Он не расстроен, он доволен. И он собирается кому-то заплатить. Я так думаю: тем, от кого женщина узнала о судьбе брата и получила оружие. Ее брат был простым рабочим водонапорной станции. А она?
— Наладчица станков. Стреляла она не слишком метко, но три раза, с близкого расстояния и в грудь. Револьвер дешевый, собран в монитском секторе, кустарно. Принадлежал раньше ее деду.
— Зачем ей вообще нужен был револьвер в обычной жизни?
— Госпожа Эва, а если это окажется лишь игрой вашего воображения?
— Тогда вы окажетесь всего лишь параноиком. Я же не предлагаю его бездоказательно арестовать на месте. Господин Норди?… — Эва вопросительно подняла бровь. — Я — залог нашей победы. И я каждый день упражняюсь, развивая свой дар, а советник…
Он поднял ладонь, и Эва осеклась.
— Будет сделано.
— И я жду Мину дома.
— Хорошо, — Норди проводил ее до дверей.
56. Мортимер
Черная печь проглотила полированный поддон с телом, покрытым красным полотном, и, разогреваясь, утробно загудела. Прощающиеся потянулись к выходу, но Мор остался. Эва стояла рядом, в сером — по традициям йенцев — платье. Правильный у них цвет траура — после тяжелой потери жизнь не становится черной. Не выключается… Ничего вокруг не меняется: работают заводы, ездят поезда, ходят в школу дети. Только все теряет краски, вылинивает, как в растворителе. До серого.
До дрожи захотелось закурить. Мор бросил, еще в Стэнвенфе. Когда вылез с Эвой через Стоки, а портсигар забыл дома. Сейчас вот снова захотелось…
Труба крематория, по которой наружу выбрасывают пепел, выходит на Стэнну — речушку, в честь которой йенцы назвали свой город. Хотя в детстве Мор думал, что он назван в честь Стены. Его заблуждения могли возникнуть только у сына мэра, не иначе. Ведь он выходил наружу и с отцом, и с мамой. И не замечал тогда, как люди на них смотрят. А потом мама умерла, и Мор пошел в школу. Там ему быстро объяснили, как устроен мир снаружи и внутри Стены, и в чем разница. И почему венси никогда не назовут ничего в честь йенцев, и почему наоборот тоже не произойдет.
Через неделю состоится совет, и в секторе появится новый мэр.
Макс уже заявил, что откажется от этой должности. Мэг выдавила что-то вроде «сдурели что ли». Кандидатура Мора будет предложена — и, конечно, отклонена. Потому что ему зимой исполнится двадцать один. Самому молодому мэру в истории Стены, Джереми Терсесу из Галатского сектора, было двадцать восемь на момент назначения. Время Брайсов закончилось. Ну, если не брать в расчет Эву… Только Эва все-таки Эллусеа. И правительница йенцев.
Мор был бы рад, сложись все иначе. Но Временщик решил так.
Печь накалилась до того, что находиться рядом стало трудно. На лбу выступил пот. Мор взял Эву за руку. Она молчала. Сплела пальцы с его, слегка сжала ладонь.
Отец возвращался к Праху, из которого Творец создал мир.
Печь гудела, но жизнь продолжалась.
И напоминала Мору, что он сам станет отцом уже в следующем году. Он старался не думать о проблеме, пока никакой проблемы нет. Тьфу, не так. Он старался не думать, что дети могут быть проблемой. Да что за ерунда? Нет, он-то как раз был проблемой. И маме, и папе пришлось с ним не сладко. И позже — Мэг. Надежд он не оправдал, вложений — не окупил.
Мор вывел Эву в зал церемоний, где ждали сестры. Мэг успокаивала Милли, которая то стихала, то снова начинала сопеть и всхлипывать. Молли держалась молодцом, комкала платок, и смотрела на близняшку насупившись. Молли всегда безукоризненно вела себя вне дома. И ругалась с Милли, которая слишком громко смеялась, бегала по коридорам, а сейчас вот выглядела, как подыхающая рыба. «Подыхающую рыбу» она придумала лет пять назад, во время очередных капризов Милли. И дразнила так сестру при случае. Хорошо хоть сейчас ума хватало молчать.
Макс уже убежал в контору на заводе. У них там перепрофилирование производства шло полным ходом.
Макс отлично увиливал от занятий, которые были ему не по душе. Никто не называл его безответственным. Занятость и загруженность брата никогда не ставилась под сомнение. Это Мор мог отлынивать и отмазываться, а Макс всегда имел причины, одна уважительнее другой…
Мор вернулся домой с Эвой и сестрами. Ужинали они в тишине, лишь иногда обмениваясь короткими фразами, вроде «передай мне соль».
Когда Эва уснула, Мор осторожно подменил свое плечо подушкой и, накинув халат, ушел в отцовский кабинет. Две масляные лампы осветили массивный дубовый стол — пожалуй, самый дорогой предмет мебели в их доме. Хотя кресло могло стоить столько же, если не больше. Мор откинулся на обитую узорчатым жаккардом спинку, погладил плотные полированные подлокотники.
На краю стола стояла пишущая машинка под чехлом. Рядом — письменный прибор с чернильницей. Мор не помнил, чтобы отец что-то печатал, но… его и дома-то почти не было. Вероятно, он мог. Иначе не стал бы держать машинку: лишних вещей отец не любил.
В центральном ящике стола аккуратно переложенные разделителями лежали конверты разного цвета: плотные белые, тонкие серые, коричневые. И чуть глубже — бумага, им соответствующая. В правой тумбе нашлись папки с заметками, коробка со счетами, сборник законов последнего выпуска.
Несессер с трубкой и кисет лежали в левом ящике. Мор задумчиво повертел в руках массивную отцовскую любимицу, достал тампер. Взял из кисета несколько щепоток табака, размял их и начал заполнять чашу. Успокаивающее занятие… Отец, наверное, сидел вот так же, когда хотел собраться с мыслями.
Мор решил пересмотреть отцовские бумаги. Зачем — он позже подумает, сейчас нужно былопросто это сделать. Ясно, что место секретаря при новом мэре за ним не останется. Да он не сильно-то и желал… Нет, себе врать не стоило. Уже желал. Он только начал понимать, что на самом деле означает «держать руку на пульсе». Точнее, нашел этот самый пульс, еще не научился его интерпретировать, зато неплохо считал…
