Попытка говорить 3. Нити понимания - Нейтак Анатолий Михайлович (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
"Точно, это Рин. И Схетта. Хотел бы я знать, что сейчас творится среди нижних граней!" Тихие Крылья в полном раскрытии… как описать этот ужас и этот восторг тому, кто с ним никогда не сталкивался? Легче внушить слепцу красоту двойной радуги, выгнувшейся в небе, очистившемся после скоротечной летней грозы; легче объяснить, какова на вид Небесная Пестрота и ярость солёных океанских валов тому, кто отродясь не видел ни сияния небес над доменами, ни вольного морского простора.
Тихие Крылья!
Подобны они горделивым стенам, опоясывающим великие города и возносящимся на высоту, заставляющую почтительно задирать голову, чтобы разглядеть зубцы. Подобны они и тугим, стремительным, жадным смерчам, сшивающим землю и облака. Также уподоблю я Тихие Крылья грохочущему рукотворному аду машинного отделения авианосца, выполнившего команду "самый полный вперёд!" – и бездонному, шепчущему о тайнах мироздания тише, чем шуршит в жилах кровь, звёздному небу. А ещё…
Впрочем, нет. Не стану множить сравнения за полной их бессмысленностью. Если чему и подобны Тихие Крылья, то только тем же Тихим Крыльям, принадлежащим другим риллу и ещё некоторым риллути. Таким, как ищейка по имени Лугэз.
Когда мощь Крыльев осенила своим блеском проекцию Меча, я понял, что мои попытки создать универсальный магический оператор в форме Ореола Значений – просто бессмысленное ковыряние в песочнице. Если по эту сторону Дороги Сна и существует поистине универсальный магический оператор, то это не мой Ореол, а Тихие Крылья. Но вскоре, когда проекция Меча Тени ударила снова, тысячекратно усиленная, мне стало не до отвлечённых размышлений.
Щиты утверждения лопались, как перекалённое стекло от сметающего преграды дуновения картечи. Выращенный ценой долгих усилий лес шатался и таял, как тает облачко выпущенных осьминогом чернил в прибрежных водах. Мстительное сияние четырёх глаз ищейки преследовало меня, как животная злоба пса, заражённого бешенством. Мало что может напугать меня после всего, что я пережил и вынес – очень мало что. Но эти белые, яростные, не то слепые, не то поистине сверхъестественно прозорливые глаза…
"Рин, я скоро не выдержу!"
"Ещё три секунды… две… ещё одна!"
"Рин!!!" Но на моё лицо уже самочинно вползал мстительный оскал. За считанные минуты, жертвуя всем, чем можно и чем нельзя, я повторил деяние, принёсшее мрачную славу и прозвание тварям Мрака, именуемым Бурильщиками. Удлиняясь и меняясь, корни созданного мной леса достигли Реки Голода – и источник неутолимой, жадной, неохватной мощи влился в активные формы, вот-вот готовые сдаться под напором проекции Меча, усиленной и изменённой движением Крыльев.
Мрак содрогнулся – всеми своими гранями. Это тяжкое содрогание наверняка дошло до самой Середины. На всём поле боя на краткую долю мгновения воцарилась неподвижность и тишь – такая, какая наступает после особенно близкого удара молнии.
А потом Схетта перестала прятаться.
Взлетев среди слоёв, колонн и спиралей из "плоти" Мрака, она открыто встретила взгляд четырёх раскалённых глаз Лугэз. И Предел Образа разросся резко, с почти слышимым щелчком. А мой лес, подпитанный токами Реки Голода, преображённый властью Хоровода Грёз, обратился за спиной Схетты в подобие громадных крыльев. Из чистого Мрака и ревущего голода сотканы были их "перья", из мятущихся, изломанных до потери идентичности кошмарных видений, из бешеной гордости и нерушимой воли. Истощённый каналированием потоков Силы, с сознанием, из-за касания тугих струй Реки Голода уподобившимся хрупкому первому льду, я всё же ощутил, как до самых пят пронзает меня безмерная гордость.
Ради столь острого, пронзительного счастья стоило немного потрястись в животном страхе. О да, ещё как стоило!
"Схетта!"
"Да. Без пощады!" Проекция Меча Тени хлестнула плетью о тысяче хвостов. Но быстрее, чем эти хвосты, мелькнула сияющая фигурка моей жены, управляющая взревевшим цунами Мрака – и полновесная, страшная тяжесть новообретённых крыльев рухнула на свору.
Кто смог и успел – того вместе с поспешно выставленными многослойными щитами просто смело сотрясающей всё и вся волной. Кто не смог или не успел, – был смят, поглощён и в доли секунды переварен. За ничтожный срок Теффор лишился девяти из каждого десятка ищеек… а может, и того больше. Потому что терпение Схетты, равно как и моё, истощилось, и ни следа жалости в её ударе не нашлось бы даже при самом тщательном поиске.
Но Лугэз продолжала бороться. О! Ещё как продолжала!
Разъярённо шипящая проекция Меча хлестала, выжигая и распыляя всё вокруг. Пышущее неистовым жаром облако, в которое превратились Тихие Крылья, старательно не пропускало к хозяйке ничего, что могло бы повредить ей – ни материального, ни магического, ни созданного из чистой энергии. Грудные щупальца Лугэз метались, придавая форму одному заклятью за другим; и от первобытной мощи этих чар слои Мрака колыхались тюлевыми занавесками, раздуваемыми сильным сквозняком. Издалека – с того места, где я стоял и старательно гасил последствия отката – сильнейшая ищейка Теффора казалась крошечным раскалённым ядром, плюющимся во все стороны клочьями Света, длиннющими, ветвистыми, как человеческая нервная система, электрическими разрядами и сгустками взрывчатой плазмы.
Размах битвы огня и Мрака, пожалуй, превышал размах извержения вулкана. Ну, в конце 19-го века, когда рванул Кракатау, это, наверно, было всё же пострашнее – но там-то имело место не столько извержение, сколько взрыв. А Лугэз мало того, что выдавала немногим меньшую "мощность", – она вдобавок не выказывала признаков утомления. И Сьолвэн никак не удавалось добраться до неё, несмотря на обильный приток энергии от Реки Голода. Слишком уж много у ищейки за минувшие тысячелетия накопилось "домашних заготовок", слишком разнообразной и мощной оказалась её магия.
Пожалуй, если бы Мифрилу удалось увидеть этот бой, ему следовало бы пойти и с особой жестокостью убить себя поленом от стыда за собственную никчёмность. На территории доменов против Лугэз он продержался бы не больше минуты… да и в Зунгрене без поддержки папочки мало что смог бы сделать – уже потому, что ищейка, в отличие от него, позорища, более чем неплохо управлялась с Тихими Крыльями. Каковых Мифрил не имел.
Не сын риллу, нет. Именно риллуев сынок – и не иначе!
Схетта кружила над живым "вулканом", как мотылёк вокруг лампы. Тот же ломаный, непредсказуемый полёт… только вот этот "мотылёк" имел неплохие шансы задуть фитиль ударами тёмных "крыльев". На Лугэз стараниями моей любимой лились ядовитые дожди, нисходили облака кроваво блистающих мух, рушились чёрные молнии и ядра, окутанные серо-фиолетовым пламенем. Многокилометровые "сети", самозатачивающиеся фрактальные лезвия, болезненно извивающиеся волны каких-то искажений, похожие на отверстые пасти, замаскированные логические бомбы…
От простого созерцания всех этих безобразий, взаимно крушащих друг друга, мелькающих, как безумные танцоры в свете стробоскопа, ревущих, грохочущих и трещащих, начинала болеть голова. Лишь сейчас я в полной мере осознал, что ведьма, которую я горд называть своей женой, в плане магии ничуть мне не уступит… а во многом, пожалуй, и превзойдёт. Чем бы там ни занималась она на Дороге Сна, эти штудии однозначно пошли ей на пользу.
Однако пора вмешаться в этот танец. Потому что там, где имеет место примерное равенство сил, исход сражения начинает зависеть от мелочей. Случайностей. Пустяков, на которые в иной ситуации и внимания бы никто не обратил. Например, какая-нибудь недобитая гнида из своры Теффора закончит плести особо заковыристое проклятье, отвлечёт Схетту, и…
Нет уж. Не надо нам таких сюрпризов.
Не отойдя до конца от действия Реки Голода, я начал плести собственное заковыристое проклятье, охотно пользуясь при этом всеми преимуществами своего статуса – от тесной связи с Предвечной Ночью и до ускорения личного времени включительно. Любуясь на выдумки Схетты, я понял, что идея с логической бомбой мне особенно нравится. Вот только если делать её чисто логической, получится не очень хорошо. К тому же выжигать мозг ищейке я не хочу. Да и не выйдет: ментальная защита у мишени уж больно хороша. Зато от искусства ламуо– если, конечно, не ограничиваться "классикой" – у Лугэз прикрытия нет. И очень, очень удачно, что атаки Схетты занимают её внимание без малого целиком…
