Сладкозвучный серебряный блюз. Золотые сердца с червоточинкой - Кук Глен Чарльз
– Перед тем как бандиты покинули дом, я услышал одну фразу, которая, может быть, имела отношение к деньгам. Кто-то вбежал в дом и крикнул: «Эй, Скредли, получим сегодня ночью!» К сожалению, что именно они собирались получить, никто не уточнил.
– Скредли? Вы точно помните?
– Да.
– По-вашему, это имя?
– Скорее всего. Вы со мной согласны?
Еще бы, малыш, еще бы! Среди гоблинов Скредов раза в два больше, чем Смитов среди людей. А имя Скредли, приблизительно соответствующее человеческому Смитти, носит едва ли не половина гоблинов на свете. Вот уж повезло так повезло.
Мы молча допили то, что оставалось в графине. Кстати говоря, отличное пиво. Я бы не отказался принимать по кружечке такого пивка каждый день, но, к несчастью, оно мне не по карману.
– Ладно. Что случилось после того, как вы услышали имя Скредли?
– Ничего. – Я выразительно посмотрел на Карла, приглашая объясниться. – Вечером мне не принесли ужина. К полуночи я проголодался настолько, что начал кричать и колотить в дверь. Поскольку никто не приходил, какое-то время спустя я попробовал заснуть; продремал до завтрака, которого тоже не было, и вновь принялся стучать в дверь. После одного удара она распахнулась. Я испугался и заполз под одеяло. Но бандиты словно не слышали. Тогда я осмелел настолько, что выглянул в коридор, а затем отправился бродить по дому.
– И никого не нашли?
– Совершенно верно. Должно быть, они ушли еще вечером – кухонный очаг давно остыл. Я утолил голод тем, что оставалось на столе в кухне, слегка приободрился и двинулся дальше.
Он поднес к губам кружку и вполголоса выругался, поскольку та оказалась пустой, а наполнить ее было уже нечем. Я терпеливо ждал.
– Осмотрел все вокруг, выяснил, что меня держали на какой-то ферме, которая, судя по всему, принадлежала раньше довольно состоятельным людям. – Младший пустился подробно описывать нечто среднее между крестьянской хибарой и барской усадьбой. – Убедившись, что в доме никого нет, я направился по следам от колес повозки и, прошагав около мили, вышел на дорогу. Мне навстречу попался бродячий лудильщик, который сказал, что это дорога из Вокруты в Личфилд и что знаменитое поле битвы приблизительно в трех милях к западу отсюда.
Ну и дела! Выходит, Карла прятали не далее чем в двух милях от того места, где расправились с Амирандой и едва не прикончили Плоскомордого. Я изумился настолько, что даже моргнул.
– И вы просто пошли домой?
– Да. Если не возражаете, я принесу еще пива. Не думал, что наша беседа затянется.
– Не стоит, у меня осталась всего-навсего парочка вопросов.
– Как скажете, мистер Гаррет. Необычное похищение, верно?
– Отчасти – да. Но нельзя отрицать, что для преступников все прошло гладко и они добились, чего хотели.
– Честно говоря, пока я сидел под замком, мне было не до размышлений о том, чем одно преступление отличается от другого. Если не секрет, что необычное здесь видите лично вы?
Младший забросил удочку и ждал, попадусь ли я на крючок. Ему явно хотелось услышать от меня что-нибудь про Донни Пелл. И Амбер тоже – первый раз за час или около того во взгляде девушки промелькнуло любопытство. Однако я разочаровал обоих, поскольку на Донни Пелл у Гаррета были свои виды.
– Что ж, две несуразности бросаются в глаза, как, образно выражаясь, гоблины из засады. Первая, которая, признаться, не слишком меня беспокоит, – то, что вас заперли в комнате с хлипкой дверью, предварительно не связав. Впрочем, тому можно найти сразу несколько причин. Гораздо важнее то, как вела себя Уилла Даунт. Она заплатила бандитам весьма приличную сумму, даже не удосужившись проверить, в хорошем ли состоянии товар, который ей предлагают. Вдобавок обычно покупатель настаивает на том, чтобы продавец доставил товар к месту заключения сделки. Иначе у продавца, что называется, полностью развязаны руки.
Карл пробормотал нечто вроде: «Я тоже об этом думал». Он начал скисать, заерзал в кресле; я решил, что пора на него надавить, и принялся выспрашивать мельчайшие подробности. Какое-то время спустя Амбер стала как-то странно на меня поглядывать, а Младший нахмурился, и я понял, что пришло время заканчивать.
– Прошу прощения, я увлекся и вообразил, будто и впрямь расследую преступление. Спасибо, Карл. Признаться, окажись я на вашем месте, у меня терпение давно бы лопнуло.
– Как, все? – Юноша взглянул на дно кружки.
– Да. Еще раз спасибо. Выпейте за Гаррета и помяните меня, если можно, добрым словом.
– Конечно. – Карл поднялся и вышел за дверь, бросив удивленный взгляд на сестру.
15
– Гаррет, с какой стати ты так его прижал? Что-нибудь нащупал?
– Да нет. Если только я чего-либо не упустил, с твоим братом можно было и не встречаться.
– Тогда почему ты потратил на него столько времени?
– Откуда я знал, что он мне расскажет? Понимаешь, в расследовании важной может оказаться любая мелочь. А расспрашивал я его так подробно потому, что хочу сравнить между собой версии Карла и Амиранды, которая будет у нас свидетелем со стороны домины.
– Я не смогла найти Амиранду.
– То есть?
– Не смогла, и все. Никто ее не видел, на стук в дверь она не отзывалась. В конце концов я пробралась к ней в комнату. Там не было ни Амиранды, ни большинства ее вещей.
Я постарался изобразить замешательство.
– Служанка у нее была? Да? И что она говорит?
– Да ничего. Твердит, что Амиранды нет, только и всего.
– Проклятье! Здесь мы, кажется, сели в лужу. – Я встал и потянулся.
– Что ты собираешься делать?
– Попробую зайти с другого конца. А тебя назначаю своим осведомителем. Попытайся выяснить все, что связано с Уиллой Даунт. Как она заплатила выкуп, где и во сколько – это в первую очередь; кроме того, запоминай то, что покажется тебе необычным и любопытным. Постарайся также разыскать Амиранду и не привлекать к себе особого внимания. Незачем, чтобы посторонние совали носы в наши дела. На кону двести тысяч марок золотом, стоимость которых скоро возрастет еще сильнее. Мой домашний гений утверждает, что мы вот-вот получим новости о Слави Дуралейнике.
У Амбер заблестели глаза. Действия Слави Дуралейника в Кантарде неизменно приводили к тому, что венагеты утрачивали влияние, карентийцы его приобретали, ценность серебра падала, а золота, наоборот, возрастала.
– Ты хочешь сказать, что мы становимся богаче с каждой минутой?
– Да, но только в фантазиях. Ведь золото пока не найдено.
Амбер придвинулась ко мне. На лице девушки было написано, что она не прочь пофантазировать наяву.
– А чем займешься ты?
– Всем остальным. Например, поговорю с Донни Пелл.
– Так я и думала. Гаррет, я гораздо симпатичнее и талантов у меня не меньше.
– Значит, с Донни я разговаривать не стану, а поужинаю, посоветуюсь с домашним гением и отправлюсь в путь, чтобы к утру оказаться на той ферме, о которой рассказывал Карл. У меня будет целый день, чтобы изучить окрестности.
Амбер придвинулась вплотную. Я, честно говоря, сопротивлялся не слишком решительно. Внезапно девушка сделала шаг назад.
– Что стряслось?
– Я просто вспомнила, что со дня на день должна вернуться моя мать. Если мы не найдем золота до ее возвращения и если я не убегу… – Амбер поежилась. – Не будем терять времени.
Бедняжка. Впрочем, сочувствовал я ей не то чтобы всерьез. По-настоящему несчастен только тот, кому нечем прикрыть наготу; все остальные, по большому счету, сочувствия не заслуживают.
– Но когда мы найдем золото, – прибавила Амбер, в глазах которой вновь заплясали озорные огоньки, – берегись, Гаррет!
Как известно, дурачить окружающих, не обременяя свою совесть, можно до известных пределов; существует также и предел самообману.
– Меня радует твоя уверенность, но я бы выразился несколько иначе: «Если мы найдем золото».
– Когда, Гаррет, когда.
– Ладно. Когда мы его найдем – берегись, Амбер.
