Лис и империя - Тертлдав Гарри Норман (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Как ты думаешь, прозорливец подскажет мне, как отомстить моему отцу?
— Понятия не имею, — ответил Джерин. — Однако на твоем месте, Фердулф, я бы не питал особых надежд.
— Но он же полноценный бог, — пробормотал Фердулф. — Это несправедливо.
— Да, наверное, — признал Джерин, — но я не знаю, что ты можешь с этим поделать.
Впереди, выделяясь белизной на фоне густой зелени, поблескивали мраморные стены святилища. Землетрясение, выпустившее на свободу чудовищ, разрушило его, но, пустив в ход свое могущество, Байтон восстановил свой храм. Приблизительно в то же время, когда они с Мавриксом водворили чудовищ обратно под землю.
— Разве не красота? — восхитился Адиатанус, а затем с отсутствующей физиономией произнес: — Однако ограда не выглядит такой прочной, как настоящая крепостная стена. А я слышал, что бог хранит за ней кучу всяких интересных вещиц.
— Так и есть, — подтвердил Джерин, — и ты умрешь на месте, если попытаешься стянуть там хоть что-нибудь. Байтон особенным образом карает тех, кто зарится на его имущество. Я видел парочку наказанных. Не самая приятная смерть.
Адиатанус задумался, но алчность все тлела в его глазах. И продолжала тлеть, даже когда они подъехали к огороженной территории храма. В пору переселения трокмуа на южный берег Ниффет вождь лесных разбойников, вероятно, решил бы, что Джерин врет, и попытался бы что-нибудь стибрить. За что, разумеется, поплатился бы жизнью. Он и сейчас поплатится, если решится на кражу. Но Джерину как-то не думалось, что трокмэ настолько глуп.
Стоявшие возле ворот служители занялись подъехавшими колесницами. Других посетителей не было. Святилище больше не влекло к себе толпы народа, как до землетрясения, не говоря уже о тех днях, когда паломники стекались сюда со всех концов Элабонской империи и даже из более дальних мест, уповая на то, что пророчество из уст Сивиллы поможет им уладить свои дела.
Пухлый священник с гладким лицом евнуха повел путешественников во двор. Фердулф следовал за остальными, паря в воздухе. Едва миновав ворота, он вдруг опустился на землю, причем так резко, что его зашатало. Малыш сердито взглянул на возвышавшийся над ним храм.
— Этот бог и впрямь полноценный, — сквозь зубы проворчал он, — поэтому мне приходится делать то, что он хочет, а не то, что хочу я. Еще одна несправедливость.
Адиатанус и двое сопровождавших его дикарей не обратили на его слова никакого внимания. Разинув рты, они смотрели на сокровища храмового двора, главными из которых были статуи императоров Элабона: Свирепого Роса, завоевавшего для империи северные края, и его сына, Орена Строителя, который, собственно, и воздвиг над входом в пещеру Сивиллы облицованный мрамором храм. Обе статуи, невероятно огромные, но очень реалистично выполненные из слоновой кости и золота, поражали воображение.
Джерин сухо обратился к Адиатанусу с весьма дельным советом:
— Подбери слюни с травы.
— Пф, ты требуешь от меня слишком многого, дорогой Лис, — со вздохом ответил трокмэ.
Его взгляд перебегал со статуй на штабеля золотых слитков, а с них — на огромные бронзовые чаши, поддерживаемые золотыми треножниками.
— Я слышал об этих богатствах, но одно дело слышать о них, а совсем другое — видеть их собственными глазами. Все равно что наслаждаться чьими-то россказнями о красивой женщине или спать с ней. И это еще не все безделушки, я думаю.
— Тут ты опять прав, — сказал Джерин. — Целое скопище таких сокровищ хранится в пещерах, примыкающих к ходу, что ведет к трону Сивиллы.
Адиатанус снова вздохнул, словно бы по той красавице, с какой ему почему-то не дозволяется переспать.
Он сердито глянул на барельеф, украшавший антаблемент над колоннадой при входе в храм. Там Свирепый Рос с помощью Байтона давал отпор трокмуа. Вождь лесных разбойников неодобрительно относился ко всему, что демонстрировало преимущество элабонцев над его соплеменниками, и Джерин не мог его за это винить.
Они вошли в храм. Трокмуа вновь восхищенно заохали, на этот раз впечатлившись видом великолепных колонн, высеченных из целых глыб редкого мрамора, деревянных скамей, покрытых замысловатой резьбой, и золотых и серебряных канделябров, источающих сияние.
Фердулф тоже ахнул, но его поразила культовая статуя Байтона, стоявшая рядом с расщелиной, уводившей под землю. В отличие от остальных статуй прозорливого бога, имевшихся в храме, этот Байтон на человека практически не походил. Напротив, он являл собой столб черного базальта, совершенно ровный и гладкий, за исключением нескольких царапин, которые, по-видимому, обозначали глаза, и торчащего из него фаллоса.
— Сколько же ему лет? — прошептал Фердулф.
В такой обстановке даже ему пришлось выказать определенное уважение к заправлявшему здесь божеству.
— Можно только гадать, — ответил Джерин, — но я и пытаться не стану. Этой святыне поклонялись еще в очень давние времена. Хотя она и не имела столь привлекательного обрамления, каким наделили ее мы, элабонцы, когда заявились сюда.
— Не мы, элабонцы! — вспыльчиво заметил Фердулф. — Я не элабонец, за что благодарю всех богов, включая в первую очередь Байтона.
Джерин сладким, как патока, голосом возразил:
— По линии матери ты элабонец.
И он в полной мере насладился тем жутким взглядом, каким одарил его полубог.
Возможно, ему не следовало поддаваться соблазну. Напоминание об элабонских корнях могло умерить боевой пыл Фердулфа, а то и вообще внушить ему мысль отказаться от борьбы с империей Элабон. Однако если противостоять всем соблазнам, даже таким вот невинным, жизнь станет невыносимо скучна.
Священник махнул посетителям, подзывая их к скамьям.
— Молитесь лорду Байтону, — настоятельно посоветовал он. — Молитесь, и он поможет вам составить свой вопрос таким образом, чтобы его ответ на него, несомненно правильный, был вам понятен.
Это, по мнению Джерина, был хороший совет. Пророчества Сивиллы очень часто бывали такими туманными, что их суть прояснялась лишь после предсказанных ею событий, а не до них. Он попытался выкинуть из головы все заботы, чтобы задать такой вопрос, на какой можно ответить лишь более-менее однозначно.
Он поднял голову и взглянул на культовый столб, что обычно делал и раньше во время всех своих прежних визитов в святилище. Тогда грубо вырезанные в камне глаза, казалось, на миг оживали и отвечали на его взгляд. Интересно, произойдет ли это сейчас? Но произошло нечто большее. На мгновение, даже на доли мгновения Лис увидел бога таким, каким тот предстал перед ним в Лисьей крепости, в маленькой хижине, кое-как приспособленной для магических опытов. Статный, высокий и очень видный мужчина мог бы считаться почти красавцем, если бы не его третий глаз, расположенный на затылке и жутковато посверкивавший всякий раз, когда он неестественно выворачивал гибкую и подвижную шею. А через миг образ исчез, вновь растворившись в базальте.
— Этот столб и есть бог, — прошептал Фердулф. (Неужели он тоже все видел?) — Это не его изображение, это сам Байтон. Именно так он выглядит, когда не думает о своем облике и когда люди не думают, каков он на деле.
— Может быть, — сказал Джерин.
Философы издревле задавались вопросом: принимают ли боги свое обличье, ориентируясь на людские о них представления, или они изначально имеют какой-либо облик, внедряя сведения о нем в представления своих подопечных? Сам Лис полагал, что спор этот вечен и разрешения никогда не найдет.
— Ну что, вы собрались с мыслями? — спросил священник.
Джерин кивнул. Священник улыбнулся:
— Тогда ступайте за мной. Нам предстоит сойти под землю, в пещеру Сивиллы, где прозорливец отомкнет ей уста.
Он, несомненно, хотел, чтобы его слова прозвучали таинственно и странно. Они так, собственно, и прозвучали. И таинственно, и странно, но Джерин уже много раз спускался к Сивилле, преследуя очень конкретные цели, напрочь лишенные какой-либо экзотики. Он поднялся на ноги со словами:
— Что ж, поспешим.
