Встретимся через 500 лет! (СИ) - Белов Руслан Альбертович (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
-Да. Все, что захочет.
- Я тоже получу?
- Да. Если захотите. Но вы не умрете. Профессор вас вытащит. Может вытащить.
- Он бог?
- Кое в чем – несомненно.
- А если не вытащит, и я захочу Аляску?
- Получите Аляску. Объясните только, что это такое.
- Это полуостров.
- Получите полуостров.
- Это хорошо, сограждане будут рады. Ну, что, пошли на обед?
- Идите один, мне надо переодеться. Да, а как же баня? - встрепенулась. - Жерфаньон осерчает.
- Как-нибудь в следующий раз. Мне надо подумать, от чего очиститься, а что и поберечь.
- Вы правы. Я тоже об этом подумаю, а потом сходим вдвоем, да?
- Да. Обещаю. Ну что, пока?
- Пока. Я буду думать о вас.
- Я тоже. О ваших показаниях.
Помахав ей пальчиками, Жеглов пошел к двери.
- Вы забыли меня развязать! - прокричала растерянно вслед.
- Ах, да, - вернулся, развязал путы, посмотрел на покрасневшие запястья, сказал виновато:
- Ну и зверь же я... - и вышел вон.
11. Крути, Ронсар, крути
Шел мокрый снег. Ветви сосен, придавленные тяжестью отходящей зимы, покрякивали от натуги. Ослепленные белизной статуи, пялили бельма на повсеместно белый свет; под одной из них Падлу кого-то охмурял. Жеглов шел, думая, не перегнул ли он палки с этой женщиной. «Нет, не перегнул, - решил он, неплохо ведь все вышло, как в кино. Вышло бы по-другому, шел бы сейчас, красный от баньки и со стыда. Эти француженки... Передок у них слабый, да, слабый... чуть что – юбки в сторону. А это кто такой? Ронсар? Похоже он».
Впереди - согбенная спина вся в снегу - шел Жак Ронсар. Это был тихий малозаметный тощенький человечек, которого Шарапов, первый остряк санатория, называл Тенью отца Гамлета. Поравнявшись с ним, Жеглов увидел, что Ронсар сосредоточенно крутит заводную головку карманных часов.
- А! Это вы, капитан? Прекрасная погода, не правда ли? - не прерывая своего занятия, обернул Ронсар к нему лицо.
- Хорошая погода, самое то, - согласился Жеглов. - А у вас, я вижу, часы на несколько суток отстают?
- Отстают? Да нет, они идут секунда в секунду. Просто я хочу поскорее оказаться в две тысячи шестисотом году.
- Ну и как? Движется дело? - капитан понял, что беседует с отъявленным пациентом профессора Перена.
- Да, движется. Вот вчера был восемьдесят восьмой год, а сейчас уже восемьдесят девятый.
- А сколько часов в день вы этим занимаетесь?
- Вы хотите подсчитать, сколько времени мне надо будет крутить стрелки, чтобы оказаться в две тысячи шестисотом?
- Вы схватываете на лету.
- Мне удается заниматься этим не более шести часов в сутки, - заморгал Ронсар. - Ведь надо еще принимать процедуры - им несть числа, есть, спать хоть немного, да и пальцы теряют чувствительность. И поэтому я достигну своей цели только лишь через три месяца.
- А к чему вам две тысячи шестисотый, если не секрет?
- Пелкастер, вы его, конечно, знаете, сказал, что там очень хорошо, - лицо сумасшедшего расцвело нелепой улыбкой.
- Пелкастер? Мне Маар что-то говорил о нем. А! Вспомнил! Он, кажется, изобретатель рукотворного Бога и главный конструктор светлого загробного будущего, точно?
- Совершенно верно!
- И это он посоветовал вам крутить стрелки?
- Нет, не он. Жюльен Жерар посоветовал, он живет в номере напротив моего… Мы иногда перебрасываемся парой слов.
- Понятно, - сказал Жеглов, вспомнив мелкомошенническое лицо весельчака Жерара, бывшего бандитского боевика и плоского шутника, любившего выражения типа: «лечу как фанера над Парижем», «Эх, нажраться бы, да поблевать!».
- Что вам понятно? - испуганно посмотрел Ронсар, продолжая крутить стрелки.
- Вы знаете, светлое будущее - это, конечно, хорошо, но мне почему-то кажется, что жить надо сегодняшним днем. Это не всегда удается, но...
- Вы не понимаете! - перебил Ронсар. - Там очень хорошо, потому что оттуда можно возвращаться в любой год. И я смогу вернуться к супруге Элеоноре, в семьдесят пятый год, в год нашей женитьбы...
- Она умерла?..
- Нет, ушла к моему патрону. В восемьдесят втором... Все получилось так глупо, я вконец растерялся, делал все не так...
«Ушла к патрону» у него прозвучало отнюдь не трагично, примерно так прозвучало, как «ушла пройтись по магазинам». Ронсар, удивившись этому, обнадежено заулыбался.
- Послушайте, а может быть, в таком случае вам стоит крутить стрелки назад? За день бы к супруге попали?- сказал Жеглов, странно для себя жалея замороченного человечка.
- Нет. В прошлое можно попасть только через будущее. Так утверждает Пелкастер.
- А мне что-то не хочется ни в прошлое, ни в будущее, - подумав, решительно сказал Жеглов. - Мне здесь хорошо. Сейчас пойду, налопаюсь пельменей, виски вечером в баре попью, и на боковую, сны смотреть, а они здесь чудные.
- Вам хорошо, вы – видный мужчина и, наверное, хорошо жизнь жили, правильно...
- Сомневаюсь, что жизнь можно прожить правильно. Не так она устроена, она проживается так, каков ты со всеми потрохами есть, а это далеко не идиллия. Вот, вернетесь вы к обожаемой своей супруге, красавице, небось, и что? Тех же ошибок наделаете, только позже. И тяжелее вам от этого станет, безысходнее.
Ронсар перестал крутить головку часов.
- Вы так считаете? - глаза его смотрели жалобно.
- Уверен. От себя не убежишь, - сказал Жеглов, подумав: «Вот ведь божий человек! Он же верит всему, что скажут.
- Вы так думаете? - повторил Ронсар.
- Не думаю, уверен. Но, правда, можно попросить профессора, и он выжжет вам электричеством кусочек мозга, тот самый, который не дал вам с женой красиво прожить, но ведь после этого вы будете не вы, а помесь сейфа с пингвином. Вам это надо? Нет! Жизнь надо самим собой прожить, вот ведь в чем дело, вот в чем ее соль и задача...
- Но что же мне тогда делать? Я уже привык крутить эти стрелки, крутить и ждать...
- Вы знаете, я не уверен вполне, но мне кажется, что верить надо лишь в то, что завтра взойдет солнце.
- Иными словами, вы считаете, что надо верить в Солнце?
Жеглов удивленно повертел головой. Сказал:
- Да. Надо верить, что Солнце взойдет, что бы там ни случилось. Взойдет и согреет. Зимой чуть-чуть, а летом на всю катушку. И надо ему поклоняться, ибо оно зачинает новый день. Поклонятся, и пользоваться этим днем, как божьим даром. Если у вас это получится, то прошлое и будущее станут второстепенными, как оно есть по определению.
- Вы правильно говорите, но я все же еще покручу. Очень хочется посмотреть в ее глаза. Вы и представить не сможете, какими они были тогда искренне любящими...
- Крутите, крутите... - проговорил Жеглов, вспоминая, смотрел ли он в своей жизни в искренне любящие глаза.
«Да, смотрел, факт, - решил он, уже поднимаясь по ступенькам террасы Эльсинора. - Но всегда в них кроме любви был микрограмм еще чего-то. Микрограмм того, что, в конце концов, все отправляло под откос».
12. Ценный продукт
После ужина они сели с Шараповым в баре за дальний столик. Глеб рассказал о визите в «Три Дуба».
- Ну, ты даешь! - восхищенно сказал Шарапов, выслушав напарника. - Бабе в трусики таракана запустить! Берия, наверно, в гробу от профессиональной зависти перевернулся.
- Зато все рассказала, - отпил вискаря Жеглов.
- Рассказала-то, рассказала, но что? Правду или байку очередную?
- Я думаю, полуправду. Как и ты.
- Обижаешь, шеф. Я тебе рассказал, что знаю. А правда это или полуправда, один бог, то есть Перен, знает. Ну, как, идем сегодня на Наполеона?
- Ты же сегодня опять со своей цацей трахаешься?
- Часа в два ночи она уйдет...
- Хорошо, тогда в четыре у двери морга встретимся.
- Заметано.
- Слушай, Володя, а что за фрукт этот Пелкастер?
- Юродивый, ты же общался с ним. И, похоже, - сказал шепотом, - состоит у Перена в нештатных сотрудниках, как и Карин Жарис.
- То есть?
