Корона с шипами - Джонс Джулия (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Кэмрон судорожно сглотнул и попытался отвести глаза от страшного зрелища. Но что-то, какая-то крошечная деталь зацепила его внимание. Да, на безымянном пальце золотой перстень, украшенный аметистом! Камушек сверкал на почерневшей руке, как глазок ящерицы. Владелец этого кольца был первым, кто научил Кэмрона держать меч. Первый помощник его отца в битве при горе Крид. Моллас Лысый.
У Кэмрона все перевернулось внутри. Он до крови закусил губы. Что гонцы сделали с Молласом? Зачем они расчленили и бросили на сожженье его тело? Кэмрон упал на колени и выхватил из огня руку Молласа. Это было выше его сил — смотреть, как она дотлевает там, среди головешек и пепла.
И в этот момент он почувствовал отвратительный запах возбужденного зверя. Кэмрону он был знаком — так пахло в замке в ночь смерти отца. Тошнотворная вонь крови, пота, мочи и сырой шерсти.
Кэмрону показалось, что он проваливается в черную бездонную яму. Он снова был в кабинете Берика Торнского. Люди, непохожие на людей, кружились по комнате, словно собравшиеся на шабаш ведьмы. И как бы он ни спешил, как бы быстро ни бежал, как бы ни кричал, стальной клинок все равно вонзался в грудь отца.
— Да поможет нам всем Господь! — донесся до Кэмрона чей-то вопль.
Он помотал головой, заставляя себя вернуться к действительности. Дыхание спирало, руки тряслись, и что-то ныло в груди, как старая рана.
— Мы нашли Рифа! — крикнул другой голос.
По тону этого второго рыцаря Кэмрон догадался, что нашли они не совсем Рифа. Скорее его труп. Кэмрон поднялся, опираясь на меч. Теперь он чувствовал только запах горящего дерева и дыма. Воображение, видно, сыграло с ним злую шутку.
Он пошел на крики, стараясь успокоиться и унять сердцебиение. Он должен появиться перед своими людьми совершенно спокойным.
Воинов Кэмрон увидел сразу за камнями. Они собрались вокруг тела Рифа. Лица рыцарей были мрачны. Руки сжаты в кулаки. Губы шептали молитвы — или проклятия. Завидев командира, они расступились — и Кэмрон увидел Рифа Хэнистера.
Он думал, что приготовился к худшему, что после виденного в кабинете отца и страшной находки в костре утратил способность удивляться и ужасаться.
Но он ошибался.
Риф был жив. Во всяком случае, не совсем мертв. С его груди содрали кожу, обнажив внутренности. Потом их раздвинули — так, чтобы сердце оказалось на виду. И это сердце еще билось. Глаза Рифа были широко открыты, дыхание со свистом вырывалось из искромсанной груди. Мускулы на правой руке конвульсивно сжимались; из ранки на ноги текла кровь, а брюки пропитались мочой.
Кэмрон закрыл глаза. В горле у него саднило. Воздух в легких стал тяжел, как вода. Он пытался отогнать от себя видение — племянник Хьюрина лежит на нижней ступеньке лестницы в замке Бэсс...
Сейчас он должен забыть о себе, забыть о собственных переживаниях и подумать об этом юноше, который так рвался в бой, что опередил своих товарищей.
Кэмрон опустился на колени около Рифа. Ему послышалось, что рядом кто-то читает Молитву Единому Истинному Богу. Глаза Рифа потемнели от боли. Он изо всех сил старался не выказать страха. Кэмрон взял его правую руку и крепко сжал, чтобы остановить спазмы. Ему было о чем расспросить юношу — откуда появились враги, как они были вооружены, сколько их... Но Кэмрон не стал задавать вопросы. Вместо этого он обнял Рифа, прижал к себе и прошептал:
— Пусть Господь пребудет с тобой, пусть покажет тебе дорогу домой. Ступай с миром и знай, что мы никогда не забудем тебя, что те, кого ты любил, любили тебя еще больше.
Кэмрон вынул из ножен кинжал и перерезал артерию, ведущую к сердцу юноши. А потом он лег рядом с Рифом, прижал его к себе и держал так, пока последний вздох не сорвался с губ страдальца.
Воины молча окружили их, мечи были опущены остриями в землю, глаза закрыты.
Кэмрон опустил тело Рифа на землю, нагнулся и запечатлел поцелуй на его щеке. Удивительно, но теперь он был совершенно спокоен. Эти слова, что он сказал Рифу, камнем лежали на сердце с той ночи, когда умер отец. И вот они наконец сказаны. И то, что услышал их не отец, а другой человек, почему-то не имело значения. Слова сказаны, храбрый юноша услышал их, и, как ни странно, этого достаточно.
Кэмрон поднялся.
Порыв восточного ветра снова принес тот запах. Вонь звериных испражнений ударила Кэмрону в нос. Он подумал, что чувства опять обманывают его, и оглянулся на стоявших рядом воинов.
— Чем-то воняет, — сказал один из рыцарей.
Не успел он договорить, как все вокруг переменилось.
Воздух наполнился пронзительными животными криками. Сотни факелов огненным кольцом окружили ущелье. Забряцали мечи. Заржали лошади. Зацокали по камням копыта.
Тени от камней вдруг ожили, темные фигуры выскользнули из еще более темных убежищ; лезвия их ножей засверкали в лучах утреннего солнца. Они вылезали отовсюду — из-за скал, которые только что преодолел отряд Кэмрона, из-за кустов, мимо которых проходили его воины, из-за деревьев, к которым они прислонялись, чтобы передохнуть или зашнуровать обувь.
Новые и новые зловещие фигуры спускались со склонов, выбирались из каждой ямы, из-за каждого валуна в Долине Разбитых Камней. Прошло всего несколько секунд, а они уже были везде, словно брызги черной масляной краски. На них была темно-серая одежда — такого же цвета, как почва, поэтому казалось, что они вылезают прямо из земли. Мечи они держали высоко поднятыми, на уровне плеч, и не шли, а скорее подползали, крались. Очертания тел были какими-то расплывчатыми, текучими. Плащи развевались за их спинами, глаза горели, из разинутых ртов стекала белая пена. Между оскаленными зубами пузырилась густая, как слизь, слюна.
Зловоние гниющего в логове мяса было невыносимо. Кэмрона затошнило.
Гонцы принесли с собой собственный свет и тени. Рассвета с его нежными красками не было больше. Было только сверкание факелов и черные тени, падавшие от каждой фигуры и каждого камня.
Запах. Тени. Свет. Узкие клинки, оскаленные зубы, розовые десна. Желчь подкатывала к горлу. Кэмрон судорожно сжимал рукоятку меча.
Однажды он уже пережил этот кошмар — в ночь смерти отца.
В ту проклятую ночь.
Кэмрон взглянул на своих людей и увидел, что они готовы к бою. Взглянул на Рифа Хэнистера и увидел, что юноша почил в мире. Тело его было истерзано, но лицо — спокойное и ясное. Оно выражало веру, безусловную, искреннюю, не задающую вопросов.
Кэмрону казалось, что сердце его не выдержит и разорвется на части. Каждый из этих людей его отец, брат, сын. Спасти этих солдат не в его силах. Что ж, он разделит их участь, и тогда ужасная ошибка, которую он совершил в ночь смерти отца, будет исправлена и бремя вины спадет с его плеч.
Он должен был умереть, защищая отца.
Гонцы перекликались гортанными получеловеческими-полузвериными голосами. Голова кружилась от удушающей вони и пропитанных керосином факелов. Кэмрон приказал своим людям занять позиции.
Полчища врагов неумолимо приближались. Без слов понимая друг друга, двенадцать рыцарей окружили тело Рифа Хэнистера.
Приготовления были закончены. Покрытый серой краской лист пергамента, жесткий от просушивания над огнем, лежал перед ней. От одного взгляда на него у Тессы начались спазмы в животе. Ее разбирало нетерпение.
— Вот это вам для начала, мисс, — сказал Эмит, протягивая ей соболиную кисть. — На всякий случай я сейчас промаслю еще одну, потоньше.
Тесса кивнула. Говорить она не могла. Всего несколько секунд назад она кончила разграфлять лист. Но за эти секунды вокруг словно вырос высокий неприступный забор. Тессе казалось, что у нее за спиной и по бокам стоят какие-то тени — как безмолвные стражи. Она погрузила кисть в блестящую густую черную краску, приготовленную из смолы и ламповой сажи. Мир сжался до одного-единственного квадратика света. И в нем Тесса видела пергамент, свои руки, держащие кисть и горшочки с краской. Больше ничего не имело значения. Даже воздух под ее пальцами стал тяжелым и плотным.
