Правила эксплуатации ведьмы (СИ) - Зингер Татьяна (читать полную версию книги .txt) 📗
некуда.
Я невольно усмехнулась, совсем позабыв, что, кажется, умерла и теперь, после
воспоминаний, окажусь то ли в преисподней, то ли в кущах богов. То ли и вовсе застряну в
безвременье мерзким призраком.
Хлипенькая дверь приоткрылась. Я никого не увидела, но девочка испуганно вжалась в
скамейку. А в следующий миг взвыла, прижав ладошку к горящей пощечиной щеке.
— За что?!
— И не вздумай пререкаться, — равнодушно ответил голос ведьмы. — Ты — никчемная
вздорная девчонка. Бесталанная и бесполезная. Или помалкивай, или я непременно скормлю
тебя кому-нибудь на кладбище. Я запрещаю тебе спать, есть и вставать до того момента, как
не перепишешь пятьдесят страниц. После — подумаю.
И дверь хлопнула о косяк. А девочка, бубня под нос ругательства, стала отдаляться, раздваиваться, а вскоре и вовсе стерлась в песок, который осыпался во мрак. Я помялась, не
зная, выходить ли из дома. И идти ли вообще. Куда? К чему приведет прогулка по
воспоминаниям?
Но двигаться не пришлось. Из-за двери выплыл знакомый сухой силуэт. Ведьма, прямая и не
опирающаяся на клюку, приблизилась ко мне вплотную. Я почти отдернулась, но она
схватила меня за подбородок и пристально вгляделась в глаза.
— Борешься? — без толики эмоций вопросила она.
Я поджала губы.
— Зря.
Ведьма картинно щелкнула пальцами, и маленькая я снова очутилась в комнате. Эта я, поджав коленки, лежала на кровати и пересчитывала ржавые монетки. Помню, как находила
их в склепах, нечасто и немного, но каждой радовалась пуще, чем драгоценным камням. Я, дочь бедняков, представляла, как сбегу от ведьмы и богато заживу на эти медянки…
Ведьма, отпустив мой подбородок, подошла к девочке и дала ей затрещину. Маленькая я
отреагировала на удар полным гнева взглядом.
— Прекрати! Не трогай их! — вскричала она, хоть ведьма больше ничего и не сделала. —
Это мои деньги! Я могу распоряжаться ими!
И мне вдруг стало жалко себя. Ту, совсем несмышленую девчонку с выгоревшими
веснушками у носа. Да, учительница спасла меня от людского гнева, взяла ученицей и
научила всему, на что я способна. Но методы… За них невозможно простить. За побои, выдранные волосы, ночи, проведенные в склепах. За дни наказаний, в которые учительница
разрешала только пить, и то — пару кружек. За вечный страх.
Я рванулась к ведьме и оттолкнула её от кровати. Она ударилась о стену. А я подлетела и
начала бить её кулаками. Из последних сил, задыхаясь от струящейся носом крови.
— Хватит! — взревела ведьма.
Струя воздуха, отлетевшая от её груди, задела и повалила меня, придавив подобно
булыжнику. Я еле-еле поднялась и, пребывая в бреду, рванула ногтями кожу внутренней
стороны локтя. Зачем? Если кровь течет изо рта, носа. Кажется, даже ушей. Свежая царапина
покраснела.
Огненный ком взорвался в ладони от ведьмы. Она расхохоталась и расправила плечи.
Я застонала. Кости словно выламывали. Все. Разом. Слезы покатились по грязным щекам.
Осколки костей рвали тело. Я выла, захлебывалась в собственной крови.
Сознание меркло.
И в этот миг девочка, сжимающая в кулачке жалкие монетки, отчетливо посмотрела вначале
на меня, после — на хохочущую ведьму.
— Чтоб ты сдохла! — в сердцах рявкнула маленькая я и разжала ладошку.
Монеты, быстрее стрел, полетели в сторону учительницы. Та не успела отстраниться или
создать щит. Ржавые медянки ударили по ней и, раскалившись до красноты, начали входить
под кожу. Прожигали дыры в одежде. Оставляли черные ожоги. Ведьма драла себя ногтями, хваталась за обожженное горло, за сердце.
Я проваливалась в небытие, провожаемая чистым заливистым смехом шестнадцатилетней
меня. Я никогда открыто не перечила ведьме до дня побега. Мои воспоминания ожили и
отомстили хотя бы посмертно.
И, наконец, коли влюбились в ведьму — терпите.
Бум-бум.
Открыто. Не мешайте спать. Я бесовски устала.
Бум!
Лис, будь другом, впусти этих безумцев. Лис?! Я всего мгновеньице посплю. Честно.
Отдаленно слышится рев виверны да треск от осколков. После — редкие взмахи крыльев. Но
те отдалились и, наконец, затихли.
Бум-бум!
Да выломали бы уже дверь, изверги! Что произошло-то?!
Нет, правда?.. Что я делала вчера, до того, как заснула?
Судя по ощущениям — напилась до поросячьего визга. Темечко ноет, по вискам бьет
отбойный молоток. На кой пить, если пьянеешь с одного запаха? Неразумная девчонка…
БУМ!!!
Неужто выломали? И, похоже, с мясом и из петель.
Ну и молодцы. Дальше разберетесь сами. А я маленько посплю.
Не тут-то было. На меня вылился целый водопад фраз, из которых я разобрала хорошо если
треть.
— Что случилось?!
— Богиня, она вся в крови!
— Куда улетела виверна?!
— Расступитесь, я лекарь!
— Моя настойка!!!
Заткнитесь, пожалуйста. Надо бы проклясть их всех, чтоб неповадно было будить молодую
растущую ведьму. Надо… Но лень.
— Она умирает? — О, а это Лис. Его противный голос я узнаю с любого похмелья.
— Все отошли! Живо! — Радислав. И сейчас умудряется указывать. О, мы уже знакомы с
Радиславом? Счастье-то какое. Не придется опять вытаскивать его из болот.
Нет, чтоб вчера отговорил от пьянства. Над ухом-то лучше орать.
— Лекарь, не топчись. Готовь тряпки, спирт, щипцы и остальную ерундовину. —
Послышались чьи-то отдаляющиеся шаги, а охотник потрогал мою голову. — Череп вроде не
проломлен. Эй, говорить можешь?
— Славочка… Поднимайся…
— Глаза открывай, слышишь.
Ага, щас. Делать мне больше нечего. Если все столпились около моего тельца и орут, то я
наверняка совершила что-то нехорошее. Если я совершила что-то нехорошее, то в моих же
интересах притворяться спящей как можно дольше.
— Славочка… милая…
Какой же бывает дерганный Лис. Он бы еще, в самом деле, слезу пустил по спящей подруге.
Я невольно скривилась, чего друзья не заметили.
— Да поднимайся уже!
— А вдруг она мертва? — Так, это незнакомый женский голосок, тонкий, будто струнка.
— Да жива, чего скачете. Вы её скорее растопчете, если не разойдетесь.
— Откуда ты знаешь, Радислав?! — опять Лис. — Помоги ей, если не умерла!
— А если умерла — закопать? Или… Ну да… правда… — тон сменился до приторно
трагичного. — А вдруг? Ты не умрешь! Не умрешь, слышишь!
Он свихнулся? Жутковато, но вполне ожидаемо.
— Несносная ведьма, просыпайся! Я не смогу без тебя! — верещал перед моим лицом
Радислав.
Я в сомнениях приоткрыла один глаз. Все-таки посмотреть на чокнутого спутника — та еще
забава.
— Во, — мужчина довольно оскалился. — Я же говорил. Вставай, обманщица. Понесем тебя
на осмотр.
Не успела я пикнуть что-либо членораздельное, как меня подхватили на руки и вынесли из
храма на оживленную улицу. Народа было столько, что невольно развивалась паника.
Казнить, что ли, несут? За что? Я вроде ещё ничего не натворила.
Сзади спешила «траурная процессия» — они будто хоронить меня собрались! — состоящая
из Лиса, правителя да пары знакомых старейшин. Но Радислав, пускай и с грузом в виде
одной меня, успешно оторвался от них, и вскоре «преследователи» растворились в галдящей
толпе.
— Что произошло? — пробормотала я. Подташнивало, но в гранях разумного.
— Это у тебя нужно узнать, — хмыкнул Радислав, сдувая с носа прядь волос. — Виверна
улепетывала так, словно ты решила разобрать её на окорока. Ворота заперты, сама затихла. А
оказывается, что лежишь вся в стекле, кровище и настойке. До каких бесов надо напиться, чтобы вытворить подобное?
— Это не я… Боги, а как моя голова?! Здорова?
— Попробуй пробей сплошной камень. Вроде бы сломала руку, но коль не визжишь — не
смертельно. Если б не лицо в крови — и не поднимал бы, сама дошла. А так испугался.
